Блог: Как в современном искусстве изображается непредсказуемость нового мира

Что помогает ориентироваться в мире постправды? Как изменилось наше восприятие пространства после изоляции? Почему теперь никто не останется безнаказанным, совершив экологическое преступление? На эти и другие вопросы отвечают авторы работ новой выставки в Музее современного искусства Garage «Выбирая дистанцию: спекуляции, фейки, прогнозы в эпоху коронацена». Поговорили с кураторами выставки о ее замысле, о том, какие возможности появились для художников во время локдауна и как современное искусство помогает выйти за пределы интеллектуального и эмоционального комфорта.

Это интересно: выставка была задумана во время первого локдауна, и для ее сборки впервые в практике Музея «Гараж» был объявлен open call — музей предложил авторам и творческим коллективам, проживающим и работающим на территории России, «занять любую дистанцию по отношению к текущей ситуации» и рассмотреть спекуляции в широком философском смысле. «Работы отсылают к окружающей действительности, которая по-прежнему с нами, да и пандемийный кризис еще не преодолен», — объясняет один из кураторов выставки Екатерина Лазарева.

— После объявление open call вы получили более 1000 заявок. По какому принципу отбирали работы для выставки?

Екатерина Савченко: Процесс отбора заявок проводился внутри нашей кураторской команды и происходил в несколько этапов. На первом этапе были отсеяны проекты, которые не подходили по формату (например, мы получили несколько предложений не произведения, а целой выставки), а также те, которые были совсем далеки от заявленной темы. После этого был сформирован шорт-лист заявок, каждую из которых мы подробно разбирали и обсуждали. Конечно, возникали спорные моменты и столкновения личных мнений, но для нас было важно реализовать выставку как единое целое в заданных пространствах музея.

Ярослав: Основной концептуальный критерий заключался в том, что эта выставка не о коронавирусе — это выставка не про пандемию, а про сложную (визионерскую, парадоксальную, абсурдную и «завиральную») работу художественного воображения во время пандемии. Поэтому работы, которые представляли прямую реакцию на кризис и локдаун, на выставку не попали.

Екатерина Лазарева: Кроме того, изначально проект был направлен на поддержку художественного сообщества, поэтому мы сочли важным принять в расчет предыдущий послужной список авторов и были вынуждены отказать каким-то ярким идеям совсем новых для нашей сцены людей.

— Что означает «выбрать дистанцию» по отношению к действительности?

Ярослав: Выработать отношение к текущей ситуации, будь то вовлеченное и деятельное или выстроенное на «минус-приеме», в духе «уехать — забыть» (не замечать, абстрагироваться), и тут речь не о ковид-диссидентстве, а о спасительной эмиграции в культуру. В этом смысле спекуляции — это форма реализма.

Екатерина Лазарева: Да, в этом смысле пандемийный словарь просто подсказал нам слово «дистанция», а так искусство постоянно устанавливает собственное отношение к действительности в духе «ближе — дальше», именно выбирая дистанцию.

— Какой смысл вы вкладываете в ключевое слово в названии выставки — «спекуляции»?

Eкатерина Савченко: Как и заявлено в описании проекта, «спекуляции» в названии выставки выступают вариантами «дистанции» искусства по отношению к действительности, умозрительным рассуждением о возможном. Вряд ли понятие «спекуляции» можно назвать программным для времени локдауна, мы не имели это в виду. Скорее речь о том, что в ситуации обостренной неопределенности и ограниченного контакта с окружающей действительностью фантазийный ресурс оказывается особенно востребованным.

Ярослав: Спекуляция — это, конечно, не манифест для эпохи коронацена, хотя в социологии давно описано, как в моменты масштабных кризисов (а в нашем случае в условиях кризиса эпидемиологического одновременно разворачиваются кризисы экономические, социальные и политические) происходят скачки активности в области культуры и науки и люди направляют свой потенциал на свободное исследование и стихийное фантазирование.

Мне понравилось это слово, поскольку выставка — это все еще по преимуществу визуальный феномен и в слове «спекуляция», а именно в его латинском корне, от которого образованы, например, английское слово «очки» (spectacles) или слово «спектакль», прослеживается связь со зрением и зрелищем. Если хотите, проявляется его размещенность в поле видения, в оптическом измерении, то есть именно там, где оперирует музей и выставка. Осознанно «спекулировать» значит совершать необходимое упражнение для перенастройки и калибровки нашей «оптической машины».

Екатерина Лазарева: Можно еще вспомнить, что в начале пандемии, несмотря на замечания скептиков, что «прогноз — дело неблагодарное», случился бум публичных спекулятивных рассуждений о том, что будет, когда это закончится, как изменится мир. И мы как раз подумали, что для искусства эти спекуляции — самый интересный материал и художественный метод одновременно.

— Какие ключевые темы раскрывают авторы в своих работах?

Ярослав: «Выбирая дистанцию: спекуляции, фейки, прогнозы в эпоху коронацена» — это дайджест по наиболее актуальной проблематике современности. На выставке есть вовлеченные, политические высказывания, работы, посвященные постправде, экологическим преступлениям, критике антропоцентризма, межвидовой этике, нечеловеческим агентам и т. д.

Екатерина Савченко: Выставка не строится на последовательных смысловых разделах, но устроена как нелинейная система пересекающихся тематических рубрик, которые встречаются в работах. За каждым произведением закреплены два разных понятия-рубрикатора: «Код» (технологии, медиа, языки), «Нечеловек» (работы, для которых уместно понятие нечеловеческих агентов), «Лекарство» (в самом широком смысле — здоровье, терапия и забота), «Музей» (спекулятивные мемориалы), «Рынок» (работы про деньги и экономику, услуги и махинации) и «Тайна» (парафикции, мистификации, конспирологии).

Екатерина Лазарева: На выставке многие работы вообще не связаны с «коронаценом» — например, остроумное видео «Город-гараж» группы «Хочешь», в котором народная архитектура юга России спекулятивно встраивается в утопическую традицию архитектурного авангарда. Или проект Татьяны Эфрусси — воображаемый музей Алены Арзамасской, «русской Жанны д’Арк», который предлагает даже не переписать, а как бы «квирнуть» отечественную историю. Или одиночный «экосексуальный» протест против очередной мегастройки «Москва — Пекин» Андрея Шенталя. Перечислять можно долго!

— По какому принципу организовано пространство выставки?

Ярослав: Поскольку выставка устроена как нелинейная система пересекающихся тематических рубрик, то есть в ней нет последовательных смысловых блоков, представить пространственный образ для ее идейно-тематического устройства можно в виде полигональной паутины, ризоматического клубка, многоярусного созвездия.

«Зрителям предлагается передвигаться по выделенному маршруту — единой суперповерхности, прочерченной по модульной сетке и состоящей из светящихся квадратов матового стекла. Движение по выставке напоминает прохождение компьютерной игры. Такая геймифицированная среда вдохновлена научно-фантастическими фильмами, аркадными видеоиграми, а также отсылает к сканвордам, формулярам, анкетам и рекомендованной дистанции. Вместе с тем она напоминает передвижение по специальным мосткам вроде тех, что устанавливают в Венеции во время acqua alta. Такое перемещение превращает осмотр выставки в приключение и вместе с тем подрывает рутинные и гарантированные позиции в пространстве, создавая новый телесно-зрительский опыт».

Фрагмент описания выставки

— Чем эта выставка принципиально отличается от тех, что проводились в «Гараже» ранее?

Екатерина Савченко: До «Выбирая дистанцию» Музей «Гараж» никогда не использовал формат open call для сборки выставочного проекта, он предполагает ряд специфических условий. С одной стороны, благодаря open call в состав выставки вошли несколько художниц и художников, чьи практики были нам до этого неизвестны. С другой — простройка смысловых структур выставки в такой модели сложнее, поскольку выбор работ ограничен объемом присланных заявок и не предоставляет кураторам пространства для дополнительного исследования. В необычайной и многогранной ситуации пандемийной действительности нам захотелось сделать этот шаг вперед к большей открытости и шаг назад от личного взгляда.

Кроме того, у выставки есть несколько внутренних особенностей, которые не формируют ее принципиальные отличия, но являются неотъемлемыми частями ее сущности: во-первых, почти все представленные работы новые, созданные именно в рамках проекта, во-вторых, треть состава участников выставки представлена коллективами.

Ярослав: «Спекуляции, фейки, прогнозы» возникли как внеплановое событие в выставочной программе музея и как реакция на радикальные обстоятельства новой реальности. Выставка готовилась в сжатые сроки в условиях, когда художественное сообщество атомизировалось и «покинуло» музеи, момент, когда авторы стали осваивать публичное пространство, витрины и фасады городов. Можно вспомнить проект бывшей резидентки Мастерских Музея «Гараж» художницы Екатерины Муромцевой «Галерея „Балкон“» или передвижной уличный «Музей Сизифа» художника Ивана Мурзина, который сейчас можно увидеть на выставке-спецпроекте 2-й Триеннале современного российского искусства «Пятая волна» в Государственном музее архитектуры им. А.В. Щусева. Наша задача заключалась в том, чтобы обратить центробежные художественные силы вновь в центростремительные по отношению к музею.

Принципиально новым в сборке этой выставки стал тот факт, что мы организовали опен-колл, тем самым стремясь демократизировать выставочный процесс и открыть новые для институции имена. Демократизация шла бок о бок с бюрократизацией: мы получили более 1000 анкет, оформленных по всем правилам подачи подобных заявок.

Подавляющее большинство работ на выставке — это то, что мы называем «новый продакшен», то есть работы, созданные с нуля, не существовавшие до этого вовсе или бытовавшие в форме черновика, задумки, эскиза. Такой режим кураторской работы подразумевает совершенную иную механику и степень включения в процесс, а также необходимость в принятии эстетических, концептуальных и пространственных решений. Ты не просто берешь готовую работу и вешаешь ее на стену, а разделяешь ответственность со всеми.

Мы вместе с каждой художницей и каждым художником прошли весь путь создания нового произведения от начала до конца, сомневаясь, переигрывая, откатывая проделанную работу на несколько итераций назад, где-то не соглашаясь, а где-то идя на компромиссы

В результате этого процесса высвобождается очень много новой художественной энергии, вибрации которой в сообществе будут ощутимы долго после окончания выставки.

Поддерживая художественное сообщество, мы стремимся толковать его максимально широко, не исключая из него и архитекторов. Большим и увлекательным вызовом для нас стала как раз архитектура этого проекта (амбициозную концепцию, светящуюся и парящую модульную сетку-«суперповерхность», разработало бюро «Новое»).

— Как посетитель становится непосредственным участником выставки, а не просто наблюдателем?

Ярослав: У нашего зрителя есть множество возможностей включиться в выставочный опыт. Например, не покидая дома посмотреть шоу группы NONSNS на YouTube-канале Музея «Гараж». Или же прийти на выставку и примерить на себя роль рыб, осматривающих подводные достопримечательности Венеции, в «подстольной» игре гейм-дизайнера Аси Володиной; понаблюдать за сожительством аватаров художниц из группы «ШШШ» внутри комнаты с виртуальной реальностью или принять приглашение Марины Карповой, Марии Мориной и Екатерины Соколовской расположиться на мягких скульптурах и послушать оперу. Но, пожалуй, самый популярный способ взаимодействия — это интегрировать себя в Instagram-ленту. Каждый вечер просматриваю фотографии и подписи наших посетителей по геотегу «Гаража» и представляю, что «Выбирая дистанцию: спекуляции, фейки, прогнозы в эпоху коронацена» расщепились на сотни выставок-двойников и рассеялись по разным и не пересекающимся уголкам мультивселенной.

— Многие хотят забыть период локдауна как страшный сон. Выставка «Выбирая дистанцию» же напоминает об этом непростом времени. О каких положительных сторонах частично говорят авторы в своих работах?

Екатерина Савченко: Могу привести примеры работ, в которых локдаун создал область новых возможностей. Так, во время изоляции участницы группы «ШШШ» перевели в другую плоскость, а именно в цифровое пространство, проекты, исследующие внутреннее взаимодействие в коллективе. Представленная на выставке работа «Я ПОНИМАЮ ТЕБЯ, НО НЕ МОГУ ГОВОРИТЬ С ТОБОЙ» является отчасти следствием этих экспериментов. Другой пример — деятельность медиаактивистского объединения «Кафе-мороженое», занимающегося изучением трудовой политики в современной российской художественной среде. Обостренная пандемией кризисная ситуация в трудовом пространстве в целом и в современном искусстве в частности стимулировала волну обсуждений этого вопроса и привела к созданию новых активистских групп (например, Art Workers Italia), в диалоге с которыми в том числе находится «Кафе-мороженое».

Ярослав: Выставки и современное искусство не должны нравиться в профанном понимании этого слова, обкладывать зрителя ватками, анестезировать его или вообще быть удобными. За этим можно пойти в spa.

Единственный wellness, который мы можем предложить, — это wellness когнитивный, а это как раз сплошные неудобства и сложности, поскольку требует выхода за границы собственного эмоционального и интеллектуального комфорта

Екатерина Лазарева: Хотя многие из показанных работ являются спекуляциями, утопиями и фантасмагориями, они отсылают к окружающей действительности, которая по-прежнему с нами, да и пандемийный кризис еще не преодолен. Искусство в этом смысле позволяет увидеть все немного иначе, целостнее, сложнее, и это гораздо более ценно, чем наивный благодушный оптимизм.

Кстати, ряду работ мы присвоили хэштег «лекарство», подразумевая, что художники не только обращаются к теме медицины, но и занимаются терапией в широком смысле. Одна из таких работ — «No Message» Андрея Гурьянова и Антона Курышева, нонспектакулярная звуковая инсталляция, имитирующая предупредительный сигнал перед аудиооповещениями, которые теперь повсюду вторгаются в наши уши. На выставке мы слышим только сигнал, без объявления, и он оказывает определенный лечебный эффект, ведь осознание проблемы (того фрустрирующего действия, которое эти сообщения производят) является началом ее решения.

— Одна из работ, расположенных в центре выставочного пространства, — это «Конструктор для Дэвида Юма». Какую идею закладывал автор в эту работу?

Екатерина Лазарева: Это работа дуэта «МишМаш», которая представлена в Центральной галерее как эффектная инсталляция, а потом — когда зритель, возможно, уже забыл о ней — встречается еще раз в виде серии акварельных рисунков. И если при первой встрече это чистая красота, загадочная и непонятная, то при второй, глядя на портреты башен, мы узнаем, что каждый элемент имеет значение. Что не отменяет их случайного, по-настоящему свободного способа соединения. Я бы сказала, что направление «хидеоизм», которое придумали и развивают художники, как раз про такую абсолютную, «отвязанную» свободу и красоту соединения чего угодно с чем угодно и про то, что зрители, в общем, тоже свободны в своем понимании или непонимании. И как Дэвид Юм в свое время подозревал, что наше знание о мире не дает надежных оснований для его объяснения, так и художники полагают, что мы громоздим элементы один на другой, пытаясь построить картину мира, но все наши умственные конструкции по большому счету подбор и подгонка друг к другу довольно случайных и необязательных элементов.

— Большое вам спасибо!