“Василисса” в постановке Филиппа Гуревича в РАМТе – один из лучших спектаклей для подростков, причем не только в пределах Москвы, но и на театральной карте России. Почему?
Это хороший театр. Безо всяких скидок на то, что спектакль – не для взрослых (а мы знаем, что, несмотря на постоянно произносимые со всевозможных трибун слова про то, что “детям – самое лучшее”, на деле в ряде случаев, когда ставят для юных, – работают спустя рукава, для галочки). Здесь – не так. По пьесе Марии Малухиной Филипп Гуревич создал тонкую, постановочно умело сотканную и при всей нарочито черно-белой эстетике – полную красочных нюансов работу.
Режиссер вместе с художником Анной Агафоновой сочиняют свой спектакль в пространстве Маленькой сцены РАМТа, где зрительские стулья расположились вдоль длинной стены, а артистам оставлена лишь узкая полоса во всю изрядную протяженность комнаты, в метре от публики. Выбрана стилистика черного цирка, где персонажи – почти клоуны с соответствующей пластикой, гримом и костюмами, они щедро поливают себя красной краской, изображающей кровь, и от души вымазываются черным из коробочки, извлеченной из кармана костюма прямо на глазах у зрителей.
Сценические решения здесь просты и действенны до жути. Вот Василиссу (Полина Лашкевич) утягивают в омут русалки. На черной сцене – три жестяных таза, подсвеченные изнутри лампочками. За минуту до эпизода с русалками тазы на наших глазах наполнили водой, и теперь отраженный свет кидает страшноватые дрожащие блики на стены. Василисса, замерев перед ними, прислушивается, умасливает русалок, чтобы не тронули, отпустили с миром. Но сегодня русалочья ночь, отвечают ей голоса, и можно вытворять все что угодно. Меняется свет, включается стробоскоп, и вот уже Василисса отчаянной тенью мечется по сцене в бешеном темпе, сгибаясь пополам, с размаха кидаясь головой то в один таз, то в другой, разбрызгивая вокруг себя воду, всерьез борясь за свою жизнь. Это красиво и мощно придумано, бесстрашно и самозабвенно сыграно. И так – весь спектакль, в котором актеры, казалось бы, сросшиеся со своими персонажами, в нужные моменты в качестве рабочих сцены носят, к примеру, полные ведра или стойку для микрофона. Вышел из образа, впрыгнул в образ – здесь это делается открытым приемом и добавляет художественных смыслов истории, внятно рассказываемой со сцены (что тоже, надо признать, редкость в спектаклях для детей и подростков).
А история простая. Василисса взрослеет и уходит от родителей (Анна Дворжецкая и Алексей Гладков), чтобы спасти их и открыть для себя мир, полный неизведанного, всего того, что манит к себе, обещая приключения и впечатления, дарит встречи с новым и возможность узнать себя. Понять себя и принять. И тогда перестанет течь кровь из носа, когда ворожишь, отдаваясь какому-то неведомому тебе инстинкту.
Дело в том, открывают нам в финале, что Василисса и сама – наполовину нечисть. И теперь должна осознать, где для нее свои. В лесу ли, где обитают старичок-боровичок, который не может не загадывать загадок, потому что так устроен, медведь-оборотень Берендей (Константин Юрченко), его сын волколак Белояр (Владимир Зомерфельд), вьющийся вокруг Василиссы провожатым в лесу, влюбляющийся в нее, и вроде даже взаимно (но кто же поймет, когда тебе 14, 15, 16 лет?), и прочие персонажи русских сказок. Или за пределами леса, с людьми, к которым принадлежат и ее родители. Приемные, как выяснилось.
Василисса не принимает никакого решения: любящие ее люди и жители леса дают ей возможность существовать и тут, и там, чтобы оставаться собой, странной, смелой полукровкой, которая еще только начала жить. В этом открытом финале, в этом повисшем в воздухе вопросе заключено послание к юным зрителям. К ним здесь, действительно, относятся как к равным: умным, образованным, ловящим на лету все намеки и не нуждающимся ни в каких назиданиях.
Катерина АНТОНОВА
«Экран и сцена»
№ 8 за 2021 год.