Когда у Эмили Вьегас начали проявляться те же симптомы COVID-19, из-за которых ее мать положили в больницу – затрудненное дыхание, головокружение, – ее отец, Карлос, оказался в тяжелейшей ситуации.
Он был единственным в своей семье из четырех человек, у кого был отрицательный результат теста на COVID-19, и находился дома в Брамптоне со своими двумя детьми, в то время как его жена лежала в городской больнице Брамптона с кислородным голоданием. Он также понимал, что Brampton Civic одна из самых перегруженных больниц в стране, и боялся, что дочь могут отвезти в больницу в другой пригород Торонто, Оквилл. Ему не нравилась мысль, что она будет разлучена с обоими родителями.
Он регулярно проверял ее температуру, давал ей Тайленол, чтобы сбить температуру, и просил ее пить побольше воды и есть ее любимую еду – хот-доги и мульти-зерновую пасту – хотя у нее не было особого аппетита. Ей 13 лет, рассудил мистер Вьегас, и она, вероятно, быстро придет в норму.
На следующий день, 22 апреля, она стала одной из самых юных жительниц Канады, умерших от COVID-19, и пополнила статистику усиливающейся тенденции летальных исходов среди подростков и молодежи в период третьей волны пандемии.
Тяжелые последствия COVID-19 у детей по-прежнему наблюдаются чрезвычайно редко. Хотя по состоянию на 23 апреля 208 195 человек в возрасте до 19 лет были инфицированы COVID-19, большинство из них перенесли заболевание легко. В общей сложности, судя по цифрам национальной статистики, в реанимацию попали 142 представителя этой возрастной группы и восемь умерли.
Хотя только мистер Вьегас выходил из квартиры в последние несколько месяцев: он был единственным кормильцем и работал на складе, – он же каким-то чудом был единственным, кого не затронул COVID-19. Его жена заболела первой, хотя не выходила из дома в течение недели, предшествовавшей тестированию и новости, что у нее коронавирус. В течение этого периода г-н Вьегас продолжал ходить на работу, а его дети время от времени заходили в комнату матери, чтобы принести ей еду и воду. 14 апреля, на следующий день после того, как жена Вьегаса получила результаты анализа, ей было так сложно дышать, что ее отвезли в больницу и подключили к ИВЛ.
А у Эмили после этого начался постоянный кашель, хотя в остальном она чувствовала себя хорошо. Вполне хорошо, чтобы капризничать и пререкаться, как большинство 13-летних подростков, с отцом. Мистер Вьегас то и дело просил ее перестать играть в Майнкрафт или переписываться с друзьями и делать домашнее задание.
«Ни за что, - отвечала она, частенько приправляя речь и более «сочными» словечками. - Проваливай, старик».
Но через неделю, когда у нее поднялась температура и дыхание Эмили стало затрудненным, тема разговора отца и дочери изменилась.
Мистер Вьегас время от времени замечал, что Эмили очень тяжело вдыхать, что приводило ее в панику, которая только усугубляла ситуацию.
«Это пугало меня, но я продолжал говорить ей: «Спокойнее. Дыши медленнее, не напрягайся так», - вспоминал он.
22 апреля Эмили проснулась, пошла в ванную, затем снова легла в постель, над которой висели плакаты с русалками и персонажами из «Холодного сердца». Примерно в 9 утра брат Эмили, так как комната у них общая, заметил, что сестра не двигается, и помчался за отцом.
Мистер Вьегас обнаружил, что дочь лежит до жути неподвижно, ее глаза полуоткрыты и совершенно не реагируют.
Он позвонил в 911, и его проинструктировали, как сделать дочери искусственное дыхание. Когда прибыли медики, они вывели мистера Вьегаса и его сына из комнаты и попытались реанимировать Эмили, и на короткое время ее сердце снова забилось, но дыхание не возобновлялось. Они попробовали еще раз. После того, как ее срочно доставили в больницу, врач позвонил мистеру Вьегасу и сказал, что они сделают еще одну попытку, но если потерпят неудачу, будет констатирована смерть. Через три часа после того, как мистер Вьегас положил голову на грудь дочери, ему снова позвонили и сообщили о ее кончине. Врачи выяснили, что у нее был не только COVID-19, но и пневмония.
«Сказать по правде, когда я увидел ее на кровати, я уже почувствовал это. Я положил голову ей на грудь и ничего не услышал. Ни стука сердца. Ничего. Ни звука дыхания», - сказал мистер Вьегас.
Случаи скоропостижной смерти среди молодежи стали чаще фиксироваться в период третьей волны пандемии. За первые три недели апреля коронеры Онтарио зарегистрировали 25 летальных исходов среди жителей Южного и Центрального Онтарио, внезапно скончавшихся от болезни дома, причем некоторым из них было по 20, 30 лет.
Вьегасы живут в двухкомнатной квартире в очаговой зоне COVID-19 в восточной части Брамптона, города, где уровень тест-позитивности достигает 22%, что является самым высоким показателем в Онтарио. Во многом это связано с большим количеством работников критически важных предприятий и служб, многие из которых живут в переполненных домах, где трудно физически дистанцироваться. 58-летний г-н Вьегас получил прививку 12 апреля, но его жена, находящаяся в больнице, еще не вакцинировалась.
Хотя в горячих точках Торонто открылось множество мобильных пунктов вакцинации, где принимают всех, кому больше 18 лет, жителям особо пострадавшего Брамптона предлагают только один такой центр, размещенный в большом индуистском храме, и, технически, он находится в Торонто.
Уровень кислорода в крови жены мистера Вьегаса сейчас составляет 80%, и муж надеется, что она скоро вернется домой. Сообщить ей о смерти их дочери было «было невероятно трудно», по его словам. Поскольку г-н Вьегас все еще находится в изоляции, обязанность сообщить друзьям и близким о трагедии и организация похорон легли на плечи других членов семьи.
«Я не знаю подробностей. Я даже не знаю, разрешат ли нам проститься с ней, - сказал мистер Вьегас. - Моя мать отказалась присутствовать, потому что не хочет видеть свою внучку в коробке».