Еще в самом начале, когда среди законотворцев зашла речь о внедрении рейтинга деловой репутации (РДР), Ольга Беляева, Главный научный сотрудник ИЗиСП при Правительстве РФ, доктор юридических наук, профессор РАН, назвала этот инструмент не иначе как «ящик Пандоры».
Инициатором внедрения РДР является ФАС России. Специалисты службы видят в этом инструмент для допуска компаний к крупным закупкам.
По замыслу ФАС, рейтинг должен учитывать информацию об исполнении поставщиками контрактов в рамках 44-ФЗ и 223-ФЗ и тем самым поощрять добросовестных поставщиков. Расчет должен вестись автоматически на основании данных из ЕИС.
Со слов Михаила Евраева, который стоял у истоков подготовки оптимизационного пакета, данный рейтинг предоставит возможность добросовестным компаниям получить соответствующие экономические преференции. Таким образом, компания получает экономическую мотивацию работать добросовестно – люди будут дорожить своей репутацией и это станет определенным бизнес-активом.
Однако система ЕИС еще явно не готова к подобным расчетам, т.к. не обладает достаточным объемом данных о поставщиках. Тем не менее в оптимизационном пакете, планируемом к принятию уже в 2021 году, сведения о введении РДР содержатся.
Заместитель министра финансов Алексей Лавров, в свою очередь высказывает сомнения касаемо данного механизма. По его словам, основная критика РДР связана с тем, что его регулирование предлагается осуществлять на уровне подзаконных актов, а не прямо в законе. Также вызывает вопросы неопределенность с использованием результатов РДР. «Заказчики отмечают, что снижение обеспечения (один из вариантов применения РДР предусматривает снижение для поставщиков с высоким рейтингом суммы обеспечения исполнения контракта) для них неприемлемо. Мы тоже видим здесь риски - заказчики могут перейти на выставление при закупках максимальной ставки обеспечения исполнения контракта. Предстоит дискуссия, о том, как именно необходимо регулировать механизм использования РДР.»
Ольга Беляева объясняет ситуацию так: «Мне хотелось бы обратить внимание на норму, назначение и прогнозируемые правовые последствия которой недооцениваются в самом плохом смысле. Сегодня совершенно очевидно не просто ухудшение конкурентной ситуации в публичных закупках, но и попрание основных начал регуляторной политики в этом сегменте общественных отношений. С точки зрения юридической техники оценить рейтинг деловой репутации в составе именно оптимизационного законопроекта невозможно – в тексте законопроекта нет ни слова о том, кто и зачем будет заниматься формированием этого рейтинга, какие показатели станут основой для его составления и т.д. и т.п. Кроме того, функционирование такого ресурса тоже требует обеспечения, в первую очередь, финансового. Все будет урегулировано исключительно на подзаконном уровне, но как?»
В законодательстве о контрактной системе фиксация положительной деловой репутации никогда не осуществлялась, напротив, регулирование исходит из противоположной цели – отсекаются недобросовестные участники закупки путем включения сведений о них в специальный информационный ресурс. Если фиксация негативной репутации будет уравновешена противоположным ресурсом в виде положительного рейтинга, то необходимо понимать, для какой цели. Будет ли деловой рейтинг оказывать влияние на оценку заявок, на допуск претендентов к конкурентным процедурам закупки?
Такие приемы в отношении участников закупки вступают в прямое противоречие с одним из основных начал регулирования контрактной системы – принципом обеспечения конкуренции (ст. 6, 8 Закона о контрактной системе). Данный принцип декларирует, что любое заинтересованное лицо имеет возможность в соответствии с законодательством РФ и иными нормативными правовыми актами о контрактной системе в сфере закупок стать поставщиком (подрядчиком, исполнителем).
На основании ст. 8 Конституции РФ в нашей стране гарантируются в частности единство экономического пространства, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности. Поэтому если есть намерение каким-либо образом поддерживать опытных и добросовестных участников рынка, то это нужно делать, например, путем проведения конкурсов и включения опыта выполнения контрактов в число критериев оценки. И это будет честное соревнование.
Действующее регулирование основано на принципе отсечения «плохих» участников путем включения сведений о них в реестр недобросовестных поставщиков. Все остальные участники закупок a priori являются «хорошими», обладающими равными возможностями вступить в контрактные отношения с государством. Если сейчас для государства все поставщики одинаково хороши, то рейтинг явно ухудшит положение хозяйствующих субъектов, потому что кому-то из них будет оказываться предпочтение.
Кроме того, сейчас все еще неясно, на кого будут возложены расходы за составление и функционирование данного рейтинга.
Наконец, идея об «автоматическом» формировании рейтинга также неверна, потому что большая часть сделок в гражданском обороте ни в какой информационной системе не фиксируется. Следовательно, те хозяйствующие субъекты, которые ранее контрактовались с государством, получат высокий РДР, просто потому, что сведения о таких сделках содержатся в реестре контрактов и могут быть посчитаны. А предприниматели, которые работали в секторе В2В, окажутся перед заградительным барьером, у них будет низкий рейтинг, который отрицательно повлияет на шансы их вхождения в сегмент публичных закупок.
И это явно свидетельствует о попрании конституционных гарантий свободной экономической деятельности и выхолащивания конкуренции как таковой.
Очевидно, что новый рейтинг с большей долей вероятности принесет и проблемы, связанные с ошибками и сбоями в его работе, со злоупотреблениями, с ущербом деловой репутации субъектов предпринимательской деятельности.
Сейчас законопроект принят только в 1 чтении. Мы будем вместе с вами следить за развитием дальнейших событий.
Материл подготовлен пресс-службой Центра развития конкурентной политики и госзаказа РАНХиГС