В 2010 году появились первые 7 семей, двум из которых фонд помогает до сих пор. И сразу появился первый благотворитель.Мы стали распространять информацию в сети. Через несколько лет мы пришли к системе, которой придерживаемся последние лет семь: к выплате ежемесячной фиксированной суммы на каждого ребенка до 18 лет.
Православная благотворительность может быть бесконечно разнообразной. Как и любая другая. Кто-то собирает на реставрацию иконы или перевод книги, другой откликается на просьбу помочь тяжело болеющему священнику или его ребенку, третий закрепил ежемесячные отчисления со своей банковской карточки фонду, который перенаправляет пожертвования в "горячие точки".
Но о существовании еще одного сегмента я, к моему стыду, не подозревала, пока около года не познакомилась в facebook с матушкой Юлией Сысоевой – вдовой убитого священника Даниила Сысоева.
К стыду, потому что, будучи дочерью батюшки и матушки, то есть поповной, я кое-что знаю о тех и о других. Лет 20 назад я написала статью "Хочу быть матушкой" о девушках, мечтающих выйти замуж за будущих священников. С тех пор семинаристы их зовут "Хбмками".
Матушки – уникальный "клан", которому удается сохранять основные традиции уклада священнической семьи несмотря на то, что во времена советского строя набраться опыта, получить знание этой особой миссии было неоткуда.
Конечно, матушки бывают всякими. Но само это слово, понятное каждому, наполнено какой-то мягкой загадочностью, тайной – будто неотмирное. Оно отдает покоем, душевностью и почему-то надеждой, что все у нас будет хорошо.
Но иногда священник умирает, и тогда матушка остается одна. Зачастую одна с большим количеством детей – в священнических семьях часто можно видеть пять, шесть и больше человек детей. Работать у нее нет возможности, а если они жили в помещении, принадлежавшем приходу, приходится думать о переезде, потому что жилье нужно следующей священнической семье. Как и каждой вдове ей приходится вникать в огромное количество вопросов, разрешать много проблем, которыми до того занимался ее муж. И проживать горе – свое и детское.
Помогать им взялась матушка Даниила Юлия Сысоева убитого в ноябре 2009 года священника Даниила. В разговоре Юлия называет мужа "отец Даниил" – так часто делают жены священников, осознавая, что служение их мужей Богу всегда было и будет главенствующим.
Начали разговор (по моей просьбе) с небольшого рассказа о них с мужем. Потому что идея фонда появилась у матушки Юли, когда он был жив: "Мы познакомились с отцом Даниилом, когда нам было по 21 году. Он почти сразу рукоположился в дьяконы, попал на Болгарское подворье, где служил почти 6 лет. Было тяжело: мне надо было совмещать учебу и семью, и дочь родилась через 9 месяцев (со 2 курса я уходила в академотпуск)".
Я прерываю на этом, чтобы спросить, знала ли, что ее избранник станет священником? Оказывается, знала, но до конца не представляла. С другой стороны, кто в 21 год понимает, что такое семейная жизнь. Тем более, когда муж – миссионер. "Он бы уже тогда человеком нестандартным и строить с ним семейную жизнь было очень странно. По молодости такое возможно – ты выходишь замуж за человека с интеллектом, с огромной верой и любовью Богу. Все остальное для него не существовало. На самом деле это скорее монашеские качества, поэтому мне пришлось брать на себя рутину, всю тяжесть быта, решение каждодневных вопросов, в которые он неспособен был вникать. Но меня привлекал его мегаинтеллект. И я, понимая, что человек не от мира сего, этого не требовала. На самом деле мне сейчас не хватает его мегаума. У меня возникает куча вопросов, и не каждый человек способен на них ответить".
Из рассказов моей мамы я помню, что она абсолютно не представляла себе, как это – быть матушкой. И посоветоваться ей было не с кем. Но Юля моложе не моей мамы, даже меня. Может ситуация изменилась? "У меня никого не было, я была в неофитском состоянии -крестилась в 18 лет. Самостоятельно – семья была неверующей, и религиозного воспитания я никак не могла получить. А предпосылки были лет с 13. Я не верила в материализм, думала, что Бог есть, его надо только найти. Тогда, чтобы Его найти, я перечитала всю философскую литературу в папиной библиотеке. Знакомые удивлялись – ребенок читает Аристотеля, древних киников (представители древнегреческой философской школы! Но Бога я там не нашла. Тогда бабушка привезла мне Библию. Это было в те времена, когда Библия не продавалась, но бабушка работала в книжном магазине. Был у меня и опыт захода в церковь. Настолько негативный, что оттолкнул меня на несколько лет. Я пришла, и церковная старушка там рассказывал все про фрески, про иконы. А когда я призналась, что некрещеная, даже не успев добавить, что хочу креститься, она убежала от меня как от нечистой силы. После этого я долго боялась встреч с такими бабушками и, если заходила в храм, старалась тихо молиться в углу".
Юля волнуется, что история ее воцерковления может показаться длинной. Я не тороплю. Время есть: когда человек настолько откровенно рассказывает о себе – всегда интересно: "Я познакомилась с уличным музыкантом. Он играл на флейте возле метро Чеховская. Я тогда тоже играла на флейте, остановилась послушать и решила – если он сыграет мелодию Глюка, я к нему подойду – спрошу у него ноты. И тут в тот же момент он начинает играть Мелодию Глюка. Я попросила ноты, но он сказал, что с собой нет, предложил приехать домой, дал адрес. Я набралась смелости приехала, а у него все стены были в иконах. А он, узнав, что некрещеная, говорит – так тебе креститься надо. И дал адрес, где. Потом он меня познакомил с семинаристом, через которого я познакомилась с отцом Даниилом".
- Почему вы основали фонд?
Вопрос жесткий, вроде и без перехода, но в жизни матушки Юли одна "случайность" цепляется за другую.
- Это был очень странный 2009-й год. Знаковый, знаменательный. Последний год жизни отца Даниила. Странности начались со дня смерти патриарха Алексия II – отец Даниил в тот день уезжал в свою последнюю поездку в Иерусалим. Про Иерусалим сказал – если я сейчас не уеду, я туда больше никогда не попаду, ему очень нужно было помолиться там, оттуда он приехал другим, спокойным и умиротворенным. Он давно предчувствовал свою смерть, очень много об этом говорил. И даже знал, что его застрелят: он получал угрозы.
В тот год я писала книгу "Бог не проходит мимо", и там есть описание смерти журналиста, которого убили выстрелом в затылок. Отец Даниил давал мне подсказки, пока я писала. Он обещал мне подсказать несколько мыслей и диалогов и исламскими экстремистами и когда его не стало, у меня были сомнения, что смогу закончить книгу. Но я смогла дописать, взяв некоторые цитаты из его почты, из писем с угрозами.
О фонде я раньше не думала. Но осенью 2009-го года, узнав о бедственном положении вдовой матушки, оставшейся с больным ребенком, и я сказала отцу Даниилу: "Надо создать фонд помощи вдовам священников". Он выслушал и отрубил: "Ну и займись этим". Больше я к этому разговору не возвращалась, этот вопрос снова встал через несколько месяцев после его кончины: на 40-й день со дня смерти отца Даниила в Подольске был убит отец Александр Филиппов. Я сорвалась искать матушку Елену, чтобы ее утешить или побыть вместе. Я сама находилась в подвешенном состоянии, не понимая, что дальше делать. Жизнь рухнула. Матушку Елену я застала в худшем состоянии. И уже тогда было понятно, что нужно создавать фонд
- Почему?
- А почему я вышла за отца Даниила замуж? Мне было понятно, что я должна за него выйти.
- Замуж понятно. – Я начинаю горячиться. Вижу себя со стороны, как я размахиваю руками убедительности ради. – Любовь, обстоятельства. Без человека невозможно жить.
- Здесь было тоже самое – любовь, обстоятельства, не могу жить. Я просто должна была это делать. И сразу начало получаться. Кроме того, надо было издавать книги отца Даниила. И мне посоветовали – откройте фонд и печатайте книги.
Так появилось юридическое лицо "Миссионерский центр имени иерея Даниила Сысоева". Матушка Юля даже не сомневалась, как назвать фонд и что он будет миссионерским и в честь ее мужа. В уставной деятельности три направления: издательство книг, благотворительность и помощь миссии по всему миру. Но так как довольно быстро проект помощи вдовам священников перестал помещаться в старый сайт, было решено открыть новую страницу. И назвать "Матушки и дети" – чтобы не было разночтений.
Про фонд понятно, теперь следовало узнать, кому конкретно он помогает: далеко не все матушки бедствуют после смерти мужей. Требуется ли подтверждение "тяжелого положения", сколько должно быть детей (если это обязательное правило). А еще я хотела знать, почему Юля Сысоева поддерживает матушек, а не всех вдов. Далеко не всегда им на помощь приходит семья. Юля дает совершенно непредсказуемый ответ.
- Я поняла, что для максимальной эффективности нужно брать узкую направленность. И сразу, началось еще в 2010 году пошла тема помощи вдовам клириков (дьякон, священник). Появились первые 7 семей, двум из которых фонд помогает до сих пор. И сразу появился первый благотворитель. А потом мы стали распространять информацию в сети. Через несколько лет мы пришли к системе, которой придерживаемся последние лет 7: к выплате ежемесячной фиксированной суммы на каждого ребенка до 18 лет.
Мы рассматриваем ситуации, когда матушка без детей или они взрослые, но у нее бедственное положение, и можем открыть срочный сбор на определенную нужду. Но каждый случай мы рассматриваем индивидуально. Иногда фонд берет и срочные сборы для больных детей, но это отдельная тема, довольно длинная и не главная. Это не просто помог деньгами и забыл, а полное участие в жизни семьи.
Мы знаем все их нужды, мы общаемся, можем поплакаться в жилетку. Это тоже надо – особенно первое время, когда происходит переживание потери. Это очень тяжелый период для женщины, им хочется поделиться – долго, много. И я всегда готова. Это не только они прислали документы по списку, мы проверили – все в порядке, денежки перевели и забыли. Наш фонд так не работает.
Мы как единая семья. Мы настолько хорошо знаем каждую семью, меня ночью разбуди, я скажу какая у кого сейчас ситуация. У нас есть рассылки, которые называются молитвенные нужды. Если кто-то заболел, нужна молитвенная помощь (часто бывают просьбы от благотворителей, которые шлют деньги). И они понимают, молятся. У нас очень душевно. Я с ними всегда на связи. Можно писать что угодно днем и ночью. И когда случается очередная трагедия, я выдерживаю паузу и пишу: мы такие-то, готовы вам помочь, давайте пообщаемся. Разговариваем, знакомимся.
Насчет разговоров "днем и ночью" Юлия Сысоева говорит правду. 2020-й год был настолько тяжелый для фонда "Матушки и дети", что пришлось сократить практически всех сотрудников, в том числе и единственную помощницу по связи с матушками. Теперь она не только оказывает душевную поддержку, но и пишет статьи на сайт.
"Я очень хотела уйти от формализма. Открываешь интернет, а там сухие некрологи среди епархиальных новостей: родился, закончил семинарию, рукоположился, имеет такие-то иерархические награды, умер. А хочется вникнуть в жизнь тех, кто нес тихое каждодневное служение, узнаю, какие они замечательные подвиги совершали, как годами себя служению отдавали, написать живой рассказ. О них должны знать, хотя бы через наш сайт, далеко не все известные и знаменитые, но все достойны, чтобы о них знали больше. Что батюшка всю жизнь трудился, а умер – матушка осталась у разбитого корыта.
У них была одна жизнь на двоих, одна цель – создать приход, а приходит новый настоятель, и даже если он обещает помочь, все обещания быстро забываются или просто нет возможности помогать. Она вдовеет и потихоньку осознает: крыша разбита и течет, детей не на что одеть-обуть, нечем оплатить учебу, лечение, еду. Год прошел – о ней вообще никто не вспоминает. Люди погружены в свои проблемы, и о чужих постоянно помнить очень тяжело. Поэтому нужен такой фонд, который будет помогать и через год, и через два. И даже через десять – дети растут долго".
Юля вдруг улыбается почти задорно: "Хотя не все верят, что им будут помогать ежемесячно. Иногда «приходит» матушка, присылает документы, мы выкладываем на сайте историю, переводим деньги за первый месяц, за второй. И тут она пишет: как, матушка, а вы разве не разово помогаете?
Многие ушли: дети выросли, изменилось материальное положение. Бывает матушка пишет – я работу нашла, и мне стыдно от фонда помощь принимать, я же вижу, как в других семьях сложно. Замуж вышла – это не частое, но счастливое изменение. Даже с пятью детьми. Я их называю выпускницы, всегда радуюсь за них: одной тяжело. А кто-то избирает другой путь – оставаясь верной и даже мысли, не допуская о втором браке, такое у них состояние духа".
Мы уже давно говорим и о работе фонда и, одновременно, о жизни. О той жизни, которая обычно закрыта от других – не принято это, чтобы матушки жаловались на свою жизнь, чтобы проклинали судьбу. Раз так, решаюсь на сложный вопрос: известны ли Юле случаи, когда матушки после смерти мужа уходят из Церкви, теряют веру? Она отвечает и на этот вопрос:
"Случаев потери веры лично я не знаю, а у детей иногда бывают такие проблемы. Матушки жалуются, что ребенок тяжело пережил смерть отца, не смог принять волю Божию и перестал ходить в храм. Он с отцом алтарничал, ездил с ним на требы, в семинарию собирался и – как отрезало. Раз знакомые прислали контакт одной вдовы, я связалась с ней, а она стала очень странно разговаривать. Я прошу: "Пришлите фотографию батюшки", а она отвечает: "Я все фотографии удалила, не хочу ничего помнить. У меня другая жизнь". Видимо переживание горя так на ней отразилось".
При разговоре о работе любого благотворительного фонда неизбежно возникает разговор о деньгах. Чуть раньше Юля уже упомянула, что пришлось сократить сотрудников. Сейчас я уточняю, удается ли ежемесячно помогать всем матушкам и их детям? Юля отвечает утвердительно, с оговоркой, что "запасов" нет, поэтому никто не понимает, что будет завтра, а тем более через год. "Пока удается набирать на всех. Мы не просим чеки, на что она тратят деньги: у нас самое главное – доверие, душевный контакт и неформальная работа. В этом смысле мы уникальные: у нас не фонд, а если можно так выразится клуб.
Пока Бог дает такую возможность, мы помогаем. Но это все тяжелее и тяжелее делать (в 2020 году на попечении фонда оказалось 15 новых семей, в которых 44 только несовершеннолетних детей), пожертвований приходит все меньше люди сами сильно стеснены, но все держится на пожертвованиях неравнодушных. Суммы самые разные могут быть и 100 рублей от старушки как две лепты вдовы, а кто-то более существенные суммы шлет. И получается с миру по нитке.
Но самый распространенный вопрос к нам: "Где ваши архиереи, почему они не помогают"? А я на этот вопрос отвечаю так: "Мы христиане и нам сам Господь заповедал помогать". У апостола Иакова в главе 1 стих 27 написано: "Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира". (Чистое и непорочное благочестие перед Богом и Отцом заключается в том, чтобы помогать сиротам и вдовам в их нуждах и хранить себя чистым от этого мира).
И мне это было руководством к действию – очень важно не только сохранять себя, но и помогать сиротам и вдовам. Зачем спрашивать, где патриарх и архиереи, а мы – где? Давайте в первую очередь думать о себе. Тем более, что любая помощь всегда возвращается. Отец Даниил всегда говорил: самое выгодное вложение – в небесный банк. Он никогда не прогорит и там самые высокие проценты. И это действительно так".
Юля радостно рассказывает об одном таком "вложении" в семью с тремя детьми, и пожилой бабушкой, жившую в Ставропольском крае в турлочном доме – хибаре, обмазанной глиной, с мизерной площадью. "Мы начали с пристройки, которая в результате превратилась в полноценный дом".
И о том, как до пандемии успели купить дом для матушки Зинаиды и ее пяти детей из Керчи. "Она ничего не просила, но в процессе общения выяснилось, что они живут в приходской квартире. Их не выгоняют, но это было заплесневевшее дореволюционное жилье полуподвального типа, где умер муж ее от туберкулеза. Дом купли прекрасный – двухэтажный, кирпичный. Нам на 10 лет от отца Даниила был подарок – я своему бы дому так не радовалась как за них, потому что было очень тяжело, не набиралась сумма. И внезапно с нами связался человек. Спросил – сколько собрали, я ответила, что 700 тысяч. "А сколько вам не хватает"? – "Еще 4,3 миллиона". – "Я доплачу". Он дал недостающую сумму: это было чудо".
Матушка Юля надеется на еще одно чудо. Для Яны Исаевой из Курска. Яна вышла замуж в 16 лет, жилья не было, один за другим родились двое детей. Она еще не знала, что старший мальчик почти слепой, когда погиб ее муж, отец Валерий. А девочке было 3 месяца. Их выселили из церковного дома с обещанием помогать. С тех пор она скитается по съемным квартирам. Благодаря помощи фонда дочь осуществила мечту – выучилась в художественной школе, сейчас учится в колледже. Мальчик закончил музыкальную школу, думает поступать в медучилище, где обучают слабовидящих на массажиста. И все эти годы у нее была возможность возить сына на лечение в Москву, за счет этого часть зрения удалось сохранить. А вот квартирный вопрос так и остался нерешенным. Сама Яна работает в социальной службе, где никогда не заработать на квартиру, поэтому фонд "Матушки и дети" открыл сбор для нее.
Тут Юлия вспоминает слова из 40 псалма Давида: "Блажен разумеваяй на нища и убога, в день лют избавит его Господь" (блажен, кто думает о бедном и нищем! В день бедствия избавит его Господь. Господь сохранит его и сбережет ему жизнь; блажен будет он на земле. И Ты не отдашь его на волю врагов его).
- Руководство к действию у нашего фонда есть: помощи говорится не только в Новом, но и в Ветхом Завете. Господь посылает новых матушек. А тех, кто уходит, мы отправляем в раздел "Вы помогли".
А без помощи Бога и отца Даниила не обходится. Мне кажется, что он оттуда сводит нас. Матушки тоже так считают. Может и по-детски, но нам же заповедано – будьте как дети!