21 марта в 15.00 на Другой сцене московского «Современника» пройдёт премьера спектакля «Мам, а кто это на фото?» — совместного благотворительного проекта театра и фонда «Дом с маяком» при поддержке Pechersky Foundation. В спектакле заняты актёры театра и приглашённые звёзды.
В основе документального спектакля — реальные истории: каждый из артистов-участников рассказывает сюжет из детства собственных родителей. Основной состав актёров-создателей — артисты «Современника» Елена Плаксина, Ульяна Лаптева, Полина Пахомова, Полина Рашкина, Игорь Царегородцев, Марина Лебедева, а также приглашённый артист Ринат Ташимов. Инициаторы (и активные участницы) проекта — попечители фонда «Дом с маяком», поддерживающего детей, чьи болезни признаны неизлечимыми: актриса «Современника» Клавдия Коршунова и актриса Театра им. М.Н. Ермоловой Дарья Мельникова. Все средства от продажи билетов перечисляются фонду.
О том, что ждёт зрителей спектакля «Мам, а кто это на фото?», журналу ТЕАТР. рассказал его режиссёр Филипп Гуревич: “«Мам, а кто это на фото?» — благотворительный спектакль, и участвуют в нём те, кому было интересно, кто откликнулся на эту инициативу. Семь артистов «Современника» (включая продюсера проекта Клавдию Коршунову), Даша Мельникова из Ермоловского театра, Ринат Ташимов, драматург, актёр и режиссёр, который сейчас учится в магистратуре Рыжакова. И есть две позиции для медийных лиц — «приходящих» участников, которые будут меняться. Например, я знаю, что на «мужскую партию» согласились Саша Петров, Никита Ефремов, Юра Борисов, а на «женскую» — Елизавета Боярская, Вика Толстоганова, Чулпан Хаматова, Юлия Снигирь.
Поскольку все очень заняты, то изначально сложилась новелльная композиция, где история каждого — это вербатим. Иногда в буквальном, классическом смысле, когда артист играет человека как он есть, а внутри вербатима история расширяется, могут добавляться еще какие-то герои, и в результате создаётся игровая ситуация. А иногда человека, который играет буквально своих родителей, нет, но берётся рассказ как таковой, и игровая ситуация возникает на основе истории в целом. «Мам, а кто это на фото?» — спектакль про то, как родители были маленькими, про их переживания, — и попытка нашего диалога с их детством: стремление понять, что в нашем детстве было так, а у них — по-другому, хотя словом «стыдно» по-прежнему называются вот эти вещи, а словом «страшно» — вот эти.
Причём тут не просто воспоминания — каждое из них связано с какой-то конкретной фотографией, историей этой фотографии и вокруг неё. Это как бы трамплин для путешествия. Или семейная реликвия. У Марфы Горвиц есть замечательная документальная лаборатория «Когда мама была маленькая», где дети рассказывают истории из детства своих родителей вместе со своими мамами. А я начал этим заниматься с детьми и подростками. Хотя в работе над спектаклем «Мам, а кто это на фото?» мне было непросто. Задачу «относиться к тому, что происходит, так, как ты реально относишься к этому здесь и сейчас» взрослым профессиональным артистам выполнить оказалось сложнее. Тем более, что у них есть установка на детский спектакль, где всё надо немножко «расцветить».
Хотя «рейтинг», мне кажется, мы сейчас выбрали правильный (Клава Коршунова наш спектакль сравнила с коробкой «Лего») — от 6 до 99. Семейный спектакль, где, как в пироге, есть слои для каждого (надеюсь). А ещё я с самого начала работы очень хотел, чтобы тут была… ну, у слова «сентиментальность» есть отрицательные коннотации, так что — нежность. Подумал, что классно сделать такой спектакль, где есть просто чистая эмоция: ты думаешь — ну нет, это уже «ту мач», — и вдруг растворяешься в этом «ту мач». Все ведь нуждаются в нежности, и неважно, 50 тебе или 13.
Самое важное здесь (кроме, конечно, основной цели — помочь тяжелобольным детям) — возможность отрефлексировать память. Детям — посмотреть на своих родителей с другой стороны, а родителям — вспомнить про своих родителей и подумать про то, что они, может быть, упускают сейчас в воспитании (хотя это сказано не совсем точно, потому что никакой дидактической составляющей, менторства в нашем спектакле нет). Всё равно, как ни крути, мы делаем те же ошибки, что и наши родители. Но и наоборот — все мы имеем что-то прекрасное в себе потому, что у нас именно такие родители. Но наше восхищение часто «смывается», мы уже не помним, как девочка пяти лет трогала папу за бороду или как мама переживала, отпуская мальчика семнадцати лет в Москву поступать на актёрский. Это не значит, что мы начинаем относиться к прошлому иронично или думать, что так было неправильно, — но оно, прошлое, становится для нас просто набором фактов. Никакой «свечечки в конце спектакля» у нас нет, мы не говорим: посмотрите наш спектакль, и вы поймёте, как надо жить. Не поймёте, конечно. Хотя если вдруг случится совсем не заложенный нами эффект «позвоните родителям», это тоже здорово. Но вообще смысл диалога, который есть в «Мам, а кто это на фото?» — в том, чтобы оголить внутри нас те провода, о которых мы уже забыли. Мы подбрасываем темы, как воланчики, а дело ребёнка — поймать либо не поймать этот воланчик. И он уже сам решит, что с ним делать — играть дальше или не играть. В этом, мне кажется, честность подхода.
Но это спектакль и про другой диалог — со временем. Потому что время меняется — родители были в одной реальности, а мы в другой. Это путешествия в воспоминания, которые не должны становиться ностальгией, допустим, по советскому времени. Для нас принципиально, чтобы не было такого: артист, которому 35-40 лет и который застал пионерию, сам о чём-то ностальгирует, а 10-летнему ребёнку, который приходит на спектакль, это всё непонятно и неинтересно.
Над спектаклем работают чудесные художницы Саша Дашевская (сценограф) и Юля Михеева (видеохудожник), которые на этой же сцене ровно шесть лет назад выпускали «Загадочное ночное убийство собаки». Художник по свету тоже прекрасный, Паша Бабин из «Школы современной пьесы», где мы вместе делали спектакль «Ганди молчал по субботам», а сейчас работаем над новым спектаклем в РАМТе. Идея Саши Дашевской с красивыми, недоплетёнными железными предметами — что это всё такие артефакты, как заброшенный парк аттракционов, как фантомы из прошлого. В них уже как бы есть время, оно их «поело»: недоплетённая шинель, недоплетённый фрагмент кровати… А простая идея в том, что, благодаря историям, мы как бы восстанавливаем получившиеся, «проеденные» пробелы”.
Напомним, Филипп Гуревич — актёр, режиссёр. Окончил Высшее театральное училище им. М.С. Щепкина (мастерская Дмитрия Кознова) в 2009 году и режиссёрский факультет ГИТИСа (мастерская Олега Кудряшова) в 2018 году. В числе актёрских работ — роли в спектаклях Марфы Горвиц «Золушка» и Григория Добрыгина «youtube / в полиции» (театр «Практика»), а также в спектакле Полины Стружковой «За белым кроликом» (ЦИМ). Кроме того, Филипп Гуревич сыграл одну из главных ролей в фильме Авдотьи Смирновой «История одного назначения». В качестве режиссера поставил спектакли «Ганди молчал по субботам» по пьесе Анастасии Букреевой в «Школе современной пьесы», «Светит, да не греет» по пьесе А.Н. Островского в Театре им. М.Н. Ермоловой и спектакль в жанре сторителлинга «Нулин. Театральный Anecdote» в «Творческом объединении 9».