Интервью Никиты Данченкова (Данте) – судьи, которого избил Роман Широков. Он просил для экс-футболиста сборной России условный срок.
Фанаты, Павел Мамаев, Лучано Спаллетти, Мурат Якин и… Никита Данченков. Новым оппонентом Романа Широкова стал 24-летний арбитр. Если вы следите за «Амкалом», то знаете Никиту как Данте. Если вы играете в ЮФЛ и молодежном первенстве, то он наверняка судил ваш матч.
10 августа 2020 года на «Кубке Селебрити» прошла игра «Матч ТВ» и «Ничего обычного». В одном из эпизодов Роман Широков подкараулил защитника, сыграл в стеночку с партнером и вышел один на один с вратарем. Футболист «Ничего обычного» в подкате (чистом, по мнению арбитра Данте) отобрал мяч: экс-капитан сборной России оказался на газоне. От него в адрес судьи сразу полетели оскорбления, а от судьи к Широкову – прямая красная. Чемпион России в составе «Зенита» вскочил и нанес Никите
.
Спустя четыре месяца состоялся суд: Широков должен выплатить потерпевшему компенсацию в 100 тысяч рублей. Еще Романа ждут 100 часов общественных работ. К февралю 2021 года история затихла, но осталось ощущение недосказанности. В интервью Eurosport.ru Данченков поставил финальную точку в деле.
Главные моменты жаркого интервью:
Как из футболиста стал арбитром;
Чем Никите запомнился Чакыр?
Как обыгрывал в Лондоне «Арсенал»;
Почему отказался от помощи Кашшаи и Шнякина?
Как депутат Милонов поддержал Широкова;
Как видит историю с продажей тех самых бутс.
– Сегодня – вторник, 11 часов утра [интервью прошло 16 февраля – Eurosport.ru]. Ты работаешь?
– Сейчас у меня одна только одна работа – судейство. На днях возобновились Юношеская футбольная лига и турнир молодежных команд.
– За сколько дней ты узнаешь о матче, на котором будешь работать?
– В среднем за неделю.
– Что успеваешь сделать за это время?
– Подготовиться, посмотреть игры команд, созвониться с принимающей стороной, узнать о времени матча, обратиться в соответствующие фирмы, которые занимаются оформлением билетов и проживания.
– Разве этим должна заниматься не коллегия судей?
– У нее есть договоренность с фирмами по билетам и проживанию. Через них все и бронируем. Обычно прилетаю за сутки до игры, на следующий день – матч, после него разбор. Вечером стараюсь улететь.
– Что происходит на разборе?
– Детальный анализ судейства матча. Инспектор разбирает все ключевые моменты и подсказывает. Бывало, и меня ругали, не без этого.
– Как ты попал в судейство?
– Еще в 2016-м я играл на КФК за местную команду. Мне было 19 лет, и я надеялся стать профессиональным футболистом. Но получил серьезную травму на пустом месте – перелом пятой плюсневой на правой ноге. Усугубил ее по своей же тупости. До конца сезона оставалось 2-3 месяца. Думал, что потерплю, доиграю через морально-волевые. В итоге из обычного перелома травма переросла в сильный оскольчатый со смещением.
Итог: два месяца в гипсе, четыре – вообще без нагрузок. Пытался набрать форму, но понимал, что в 19 лет, играя в КФК, вряд ли что-то смогу. Особенно, когда люди в моем возрасте уже бегают в Премьер–Лиге. Понял, что нужно менять сферу.
– Чем занимался два месяца лежа на диване?
– Учился. Уже потом на костылях в гипсе приезжал на несколько пар и сессию. Эта ситуация поначалу давила психологически. Помню: ехал в метро, люди мне уступали. Было очень неловко. Я в футбол играю с 6-7 лет. И у меня очень активный стиль жизни. Если даже один день посижу дома, то уже не могу.
После травмы тренировался с клубами ЛФЛ, в плюшевой футбольной лиге, просто приводил себя в форму, вспоминал, что такое футбол, как бить по мячу. Прошел месяц, и прогресса нет: думал, выносливость станет лучше, техника вернется на прежний уровень.
– А на какой позиции ты играл?
– Центральный или крайний защитник. Не хотел уходить из футбола. Знакомая очень хорошо помогла мне и предложила пойти в тренеры. Но я понимал, что это сложно. Не особо люблю дотошную аналитику, не мое. Тогда она предложила судейство, и я подумал, что это можно попробовать. Набрал другому знакомому (с его сыном я играл в ДЮСШ), он помог попасть в Московскую коллегию судей.
– Разве судейство не дотошная аналитика?
– Нет, по сравнению с тренерской.
– Ты пришел в коллегию – сразу обучение?
– У меня получилось так, что первые полгода я просто судил. Почему без обучения? Не было набора. Я поздно пришел, а курсы начинались в сентябре-октябре. Когда пришел нужный срок, я отучился два курса за полгода. С сентября по декабрь – введение в правила, чисто теория, а до апреля – разбор игровых моментов.
– Ты был там самым младшим?
– Нет. Есть и моложе. Если взять нашу коллегию, у нас есть парни 2002-2003 года. У них неплохие перспективы.
– Что дает обучение?
– После обучения совсем по-другому смотришь на футбол. Приходишь на матч друга в ЛФЛ и обращаешь внимание на жестикуляцию судей, их технику бега.
– Жестикуляция какого судьи тебе нравится?
– Мне очень импонирует Джанлука Рокки. А по манере бега сложно сказать. Топовые судьи как легкоатлеты: постоянно работают с тренером по физподготовке, чтобы поставить технику бега, быстрее прийти в форму.
– У тебя есть тренер по физподготовке?
– У нас в РФС есть тренер по физподготовке, а персонального нет. Единственное: или в 11 классе, или на первом курсе университета я ходил к тренеру по легкой атлетике, чтобы повысить стартовую скорость. Но даже не вспомню, за сколько бегаю 100 метров.
– Ты доверяешь лайнсменам, когда ты главный?
– Конечно. Работа в бригаде – важный элемент. Нужно поймать эту связь. Особенно удобно, когда есть рация.
– Когда ты главный судья матча, кто назначает лайнсменов?
– Во втором дивизионе всеми назначениями занимается департамент судейства. В ЮФЛ и молодежном первенстве главных арбитров назначает академия РФС, а ассистентов выбирает региональное общество. Например, если играют московские команды, то судей назначает Московская коллегия.
– То есть главный судья не содействует в выборе лайнсменов?
– Вообще никак. Мы просто получаем назначение и делаем свою работу.
– Сколько у тебя матчей в месяц?
– Три-четыре.
– Это много или мало?
– Средне.
– У судей ежемесячный оклад?
– Зарплата за игру. РФС выплачивает нам раз в месяц за все матчи сразу.
– Сколько стоит отсудить один матч?
– Не хочу раскрывать коммерческие тайны.
– Тысяч 20?
– Меньше. Но это пока на более низком уровне. Есть судьи, которые подрабатывают в других местах. На одну судейскую зарплату не выжить, к сожалению.
– Какие команды страшно судить?
– Да никакие. Надо приезжать и делать дело.
– А когда играют кавказские команды?
К матчам кавказских команд надо максимально готовиться. Заранее понимать, как подойти к игрокам. Ребята все горячие. Всегда стараюсь играть на опережение. Например, вижу, что человек заводится, сразу стараюсь его успокоить.
– У тебя в инстаграме
Джюнейтом Чакыром, Джанлукой Рокки, Ровшаном Ирматовым, Матеу Лаосом. Зачем они приезжали в Москву?
– Это был 2018-й – чемпионат мира. Судьям нужны были тренировки. Через одного знакомого получил возможность побыть в роли футболиста. Мы были как игроки, а судьи делали свою работу. Например, нам говорят, почаще фолить в штрафной различными образами, чтобы у арбитров была постоянная практика трактовки эпизодов.
– Из этой фантастической четверки тебе нравится Рокки?
– Тут сложно кого-то выбрать. Все судьи – величайшие. Один Ирматов чего стоит: отсудил три ЧМ. Больше всего общался с ним, ведь он знает русский. Диалог получился очень добрым и позитивным. Сам Ирматов именно такой человек. Он знал, что я начинающий судья, сказал, чтобы я постоянно работал и все получится. Как и инструктор его, кстати. Очень веселый.
– Что за инструктор?
– Инструкторы ФИФА подсказывают главным судьям, разбирают моменты. Ирматов, например, не высшая инстанция. Тогда на ЧМ в России в роли инструктора были и Валентин Иванов, и Массимо Бузакка.
– Как тебе Чакыр?
– Меня очень удивило, когда на его ноге увидел татуировку автомата Калашникова. Судьям запрещены татуировки. Такое негласное правило.
– Видел твою фотографию, где ты в кипе «Торпедо».
– Тогда я только начинал играть в футбол. Кстати, поначалу я был нападающим. Первой моей футбольной школой был ФШМ «Торпедо». Из-за маленькой игровой практики я покинул команду. Затем у меня был один сезон в Академии Дасаева. Потом вернулся на год в «Торпедо». А заканчивал я в «Мегасфере».
– Видел пост, где ты на «Уэмбли» в торпедовской куртке фоткаешься на фоне майки Уолкотта.
– Я тогда был диким фаном Тео. Это 2009-й, мне было 12 лет. Его расцвет в «Арсенале». Я был безумно рад, что хотя бы так побыл рядом с ним.
– Что это была за поездка?
– Сборы «Торпедо» в пригороде Лондона. Мы играли с английскими командами: «Уиком Уондерерс», «Кристал Пэлас», «Редингом», «Фулхэмом» и «Арсеналом».
– Сколько матчей выиграли?
– Два. У «Уикома» и «Арсенала». У последних выиграли 1:0.
– Сколько минут ты сыграл на том турнире?
– Не очень много. Я был игроком ротации. Мы играли по формату 4 тайма по 20 минут. В России в нашем возрасте играли 2 по 30-35 минут, а наши ровесники-англичане – 2 по 40.
– В каком матче ты вышел в старте?
– Против «Фулхэма». Кажется, это был последний матч. Отыграл не без косяков. Помню: у «Кристал Пэлас» такие бегунки были! Средний рост в «Торпедо» был 1,60-1,65 м, а у них бегали ребята по 1,80 м. И это в 12-13 лет!
– Поездку в Англию оплачивал ФШМ?
– Родители. Так же во всех командах, кроме больших: ЦСКА, «Спартака», «Динамо» – где есть спонсоры, которые могут покрыть расходы.
– Твои родители имеют отношение к спорту?
– Отец чуть-чуть поиграл на уровне ДЮСШ, мама в юности немного занималась легкой атлетикой. Сейчас папа – предприниматель, мама работает в административно-хозяйственном отделе в одной из государственных компаний.
Во втором туре «Кубка Селебрити» «Матч ТВ» играл с «2Дротс». В матче было много интересного: четыре гола, дубль Шнякина с двух пасов Генича, травмы и красные. Однако по окончании встречи судейство обсуждалось больше, чем сама игра. «Данте пофиг на фолы», «Судья не давал играть нормально», «Маразм», «Данте бежит, как Коллина, свистит», – такие рецензии прилетали Никите от ребят из «2Дротс» во время и после игры. Это еще мелочи по сравнению с адом, который царил у него в директе и комментариях инстаграма. Спустя время – новая встреча. Знакомый «Матч ТВ» против «Ничего обычного». И здесь уже Данте из врага превратился в жертву.
– От ненависти до любви – это про тебя?
– Не знаю, что ты имеешь в виду.
– Я трактую это как путь от матча «2Дротс» и «Матч ТВ» до игры «Матч ТВ» с командой «Ничего обычного».
– Я нейтрально относился к обоим матчам. И ко всем командам тоже. Моя основная задача – судить. Было очень много различных эпизодов, которые не понравились блогерам. Но я прекрасно понимал, что и как делаю. В такие моменты главное оставаться собой.
– Что писали в директ после матча «2Дротс» и «Матч ТВ»?
– Сколько ненависти прилетало туда, что ни сосчитать... Каждую минуту приходило по несколько сообщений, говорили: «Ты такой, сякой». Было прямо очень много мата. Я ради интереса переходил на некоторые профили, смотрел их. Там дети по 12 лет. Они писали, что я ничего не знаю и не понимаю. Говорили, что я дурак. Ну не дурак, конечно. «Ничтожество!», «Гори в аду!» Да, я благодарен тем людям, кто высказал объективную точку зрения.
– Кидал детей в бан?
– Нет, просто не отвечал.
– Ты на том турнире играл как футболист «Амкала»?
– Провел полтора матча. Потом мучался с травмой.
– Пятая плюсневая?
– Передняя поверхность бедра.
– А что с ней?
– На одной из тренировок почувствовал дискомфорт, но все равно тренировался, потом чуть усугубил. Получил небольшой надрыв. Я мучался, не отдыхал, хотел тренироваться, потому что впереди были судейские нормативы, к которым тоже нужно готовиться.
– Тебе она не мешала судить?
– Судить еще было нормально, а выполнять ударную работу, передачи – тяжело. На тренировках я просто бегал.
– Ты изначально был заявлен как игрок «Амкала» и судья?
– Да. Понятно, что я игрок «Амкала». Но была договоренность с региональной коллегией судей. Именно они и обслуживали турнир. Я тоже был в списке арбитров.
– Это правильно?
– С моей стороны – не совсем. Надо было отказаться. Понятно, по какой причине, чтобы не было вопросов.
– Какой причине?
– Типа аля-субъективщина, помощь «Амкалу» и тд. Но! Никто из других команд ничего не предъявлял. От футбольных коллег претензий не было.
– Один футболист «2Дротс» написал мне после того матча: «Данченков – слабый судья».
– Если я слабый судья, почему я сужу и меня стараются поднимать выше? В октябре меня повысили до главного судьи в ЮФЛ и молодежном первенстве.
– Как часто слышишь фразу: «Ты – судья продажный»?
– Еще раз. Я нейтрально отношусь к этому. Просто не реагирую и делаю свою работу.
– Ты судья, который любит свистеть?
– У меня высокая планка единоборств, люблю британский футбол, люблю, когда люди борются. Не Винни Джонс, конечно. Сейчас много симуляций. Игроки ищут контакт, чтобы упасть.
– Широков нырял в том эпизоде?
– Нет, не сказал бы, что он нырял. Это игровой момент. Да, стык. Но как тогда, так и сейчас, считаю, что защитник сыграл в мяч.
– После удара Широкова Андрей Тихонов послал оператора «Амкала».
– Тихонов хотел меня успокоить. Говорил, что не надо удалять, просил меня подумать. Но то, что Широков нецензурно выразился на поле, такое нельзя было пропускать ни в коем случае. Это удаление.
– Тихонов тебя оскорблял?
– Нет-нет. Тихонов пытался меня успокоить, хотя я был максимально спокоен.
– Были неожиданные звонки со словами поддержки?
– Спустя пару дней позвонил Виктор Кашшаи, выразил слова соболезнования и поддержки, предлагал юридическую, медицинскую, небольшую материальную помощь. Я отказался. Понимал, что у департамента судейства РФС есть другие масштабные проблемы. Не хотел людей напрягать.
– Слишком альтруистично.
– Это не то, из-за чего нужно просить помощь.
– А когда нужно ее просить?
– Я просто не хотел никого напрягать.
– Дмитрий Шнякин сразу же
о твоем инциденте с Широковым.
– Мне Дима написал в тот же вечер, извинялся за произошедшее. Говорил, что если нужна какая-то медицинская помощь, то готов помочь. Я за это ему очень благодарен, но тоже отказался. Я очень скромный человек. И если есть какая-то проблема, стараюсь решать ее сам.
– Кто платил за лечение?
– Я сам, когда ходил в платные клиники. Иногда и в бесплатные ходил.
– Какие были медицинские процедуры?
– Сложно с ходу сказать, потому что сразу в тот же день в больнице мне сделали рентгены и прочее. Я постоянно наблюдался у врачей. У меня был больничный. Просидел три недели.
– Сколько заплатил за лечение?
– Не вспомню.
– Тысяч 200?
– Нет, меньше.
– Что было в анамнезе?
– Закрытая черепно-мозговая травма, рассечение мягких тканей в области глаза, ссадина на правой руке. Часы «Casio», которые сломались, были же на ней.
– Какой ущерб у часов?
– Не очень дорогие. Цену не помню. Я покупал их в 2016 году. Но тот факт, что это имущество, я использую их в работе.
– По какой статье ты хотел, чтобы завели уголовное дело?
– Моя главная цель была, чтобы просто завели уголовное дело.
– В своем ролике на ютьюбе ты сказал: «То, что завели уголовное дело, это моя частичная победа».
– Да, потому что много было различных ситуаций, которые заканчивались административкой.
– Что для тебя было бы полноценной победой?
– Условка. Я в принципе понимал, что за такое не посадят. Условку просил и прокурор, мы были согласны с данным решением. Но суд вынес другое.
– Ты читал пост Широкова в инстаграме?
– Да. Это отдельная история. Если человек действительно понимал, что виноват, он бы подошел и извинился, довез до больницы. Тогда ничего такого бы не было. А ему было по барабану. Он хотел позвать меня один на один, хотел замять дело.
– Думаю, там бы не было драки.
– Я ни о чем не думал, был в состоянии аффекта и ждал скорую.
– Широков не позвонил тебе, не сделал первый шаг. А ты ловил себя на мысли, что Широкову просто стыдно?
– Нет, не ловил, честно.
– Если Роман думает так, как я говорил, ты сможешь его понять?
Если бы человек хотел реально как-то извиниться, то сделал бы это на месте или связался на следующий день. Просто поговорить. И все. Больше ничего не надо.
– Конец истории подошел. 100 часов работ и 100 тысяч компенсация. Какую денежную сумму ты хотел?
– Вообще никакую не хотел. У меня не было цели навариться.
– Даже покрыть расходы?
– Цель была одна – добиться справедливости и правосудия.
– Деньги получил уже?
– Нет еще. У меня даже нет этого исполнительного листа.
– Василий Конов мне в интервью сказал, что твои адвокаты сослужили плохую службу. Может, тебе стоило воспользоваться другими? Может, тебе нужны были адвокаты, которые работали за деньги? Их мотивация была бы больше, чем кейс с экс-капитаном сборной России.
– Сложно сейчас что-то говорить. Кулаками после драки не машут. Я очень сильно доверял этим людям и надеялся, что получится.
– Ты до сих пор им доверяешь?
– Сейчас никаких обязательств у нас нет. И никаких отношений тоже. Разошлись как в море корабли.
– Они хорошо отработали?
– Мне сложно давать оценку. Я не юрист. Скажу так: надеялся на другой результат.
– Может, нужно было воспользоваться услугами Кашшаи?
– Я человек, который не просит помощи. Я даже боюсь просить.
– Широков воспользовался своими ресурсами?
– Я не знаю всех подноготных. Может, такое было. Может, нет. Было письмо от депутата Милонова на адрес суда: «Широков – хороший человек. Много сделал для страны». Сказать, что был шокирован, ничего не сказать. Но тут ничего не могу поделать.
– Через день о деле Широкова знали все. Даже те, кто не смотрит футбол. А ты в своем ролике от 16 сентября еще больше просил делиться видео драки и твоих рассказов о ней. Выглядело как показуха.
– Я не следил на тот момент за новостями. Просто хотел рассказать ситуацию изнутри. Хотел, чтобы это все не угасало. Пиариться не собирался.
– После этой ситуации сколько подписчиков прибавилось в инстаграме?
– Несколько тысяч. Вроде как подписывались, потом отписывались. Не гонюсь за числом.
– Когда пришел в «Амкал», сколько было подписчиков?
– 850 человек.
– Ты говорил, что тебе писали люди от Широкова.
– Да, в ватсап написали: «Я – друг Широкова – готов подъехать в любое место в любое время». Я оставлял без внимания.
– Как думаешь, что они хотели?
– Замять дело.
– Предложить денег?
– Скорее всего, да. Я бы не согласился на это.
– Как тебе история с бутсами?
– Когда ты выставляешь на благотворительный аукцион обувь, в которой бьешь другого человека, это чудаковато и странно. Некий пиар, может быть.
– Как твоя мама узнала об этих событиях?
– Я до последнего не хотел говорить родителям. Но когда позвонил отец, пришлось рассказать. Они на момент звонка не были в курсе. Родители всегда звонят после моих матчей.
– Что ты им сказал?
– Посмотрите интернет и все увидите. Они были в шоке, хотели приехать ко мне. Я сказал, что все нормально, жить буду и скоро приеду домой.
– Мама плакала?
– Когда я приехал домой, нет. Все нормально было. В этот момент я переживал не за себя, а за родных и близких людей. Когда эта новость появилась, все начали мне звонить.
– Что отец сказал про Широкова?
– Мы с семьей одной политики – хотели справедливости благодаря суду.
– У тебя есть девушка?
– Да. Но на момент того случая мы не были знакомы. Она появилась спустя некоторое время, когда следствие шло, дознаватели задавали вопросы.
– Как вы познакомились?
– В интернете.
– Ты первый написал?
– Да.
– Она узнала тебя?
– Спустя некоторое время да. Она уточнила, но мне было неловко. Я не то что стыжусь, но явно не горжусь этим случаем. Я смущался тогда. Пришлось ответить, что, к сожалению, это был я. Она посмеялась. Мы немного поговорили и забыли.
– Ты считаешь себя смелым?
– Не люблю о себе говорить. Со стороны виднее. Но исходя из того, что я решил пойти до конца и дошел, то да.
– Ты говорил как-то о работе, которую потерял после инцидента с Широковым. Почему ты держишь ее в секрете?
– Не хочу портить человеческие отношения с людьми. Я работал тренером по футболу в частной школе. В конце декабря я получил тренерскую лицензию С.
– Почему вы разошлись?
– Я три недели не мог работать, хотя у меня был официальный больничный.
– Они заставляли тебя работать?
– Да. Я говорил коллегам, что мне продлевали больничный. Я как выходил от врача, сразу доносил им информацию.
– Странное поведение работодателя.
– Я ни к кому никогда с ненавистью не относился. Работал там 8 месяцев. Долго стремился туда попасть, ходил на собеседования. Я вообще в различных сферах пытался найти работу: логистика, администрирование. Рабочих часов много, а зарплата маленькая.
– У Данте Алигьери были ад, чистилище и рай. Ты сейчас где?
– Из ада я точно вышел. Сейчас в чистилище.