Елена Толченникова:«Мы помогаем творческим людям реализовать их идеи и проекты»

Почему вы решили открыть галерею? Когда и как возник проект JART?

JART существует с 2007 года, но сначала появился арт-клуб. Мы проводили лекции, встречи, мастер-классы, затем были камерные выставки, и только два-три года назад мы решили, что доросли до того, чтобы назваться галереей современного искусства. В свое время я пришла в бизнес из науки и в постперестроечное время занималась сохранением и развитием индустриальных активов, в первую очередь связанных с цветной металлургией. Все складывалось удачно, но шло время, и появилось ощущение, что необходимо принимать решение: либо уходить на заслуженную пенсию и получать удовольствие от жизни, либо искать для себя какое-то новое интересное и творческое дело. В тот момент у меня был маленький ребенок (всего их у нас пятеро, но речь о младшем), и для меня было принципиально важно показать пример правильного отношения к жизни и делу, которому ты служишь. 

Интерес ко всему, что связано с творчеством, шел из семьи. Кроме того, наука, бизнес, даже бюрократия — это все уже было в моей жизни. Мы с учредителями галереи заранее понимали, что на искусстве нельзя заработать, зато можно помочь творческим людям реализовать их идеи и проекты.

Можно сказать, что для вас это меценатская деятельность?

Мы не можем себе позволить быть просто меценатами, у нас нет таких возможностей. Конечно, мы вложили в JART собственные средства, нам помогают акционеры, спонсоры, друзья и просто сочувствующие, но это не крупные компании. Мы понимаем, что наши ресурсы ограниченны, поэтому изначально построили модель компании так, чтобы вывести ее на самоокупаемость. Бизнес научил нас жестко относиться к бюджету, и все свои проекты мы делаем минимальными средствами. Все произведения, которые изначально мы покупали и собирали для себя, — все это пошло на продажу в тот момент, когда мы определились, кто мы — коллекционеры, объединившиеся в арт-клуб, или галерея. В ситуации галереи ты реинвестируешь в новые проекты все, что зарабатываешь, и, соответственно, стремишься к тому, чтобы каждый проект был самоокупаемым. Всех, кто приходит в команду, мы ориентируем на успешные продажи. Собственно, команда, которая растет и развивается вместе с JART, и есть наш главный актив, главный ресурс.

В разное время JART занималась ювелирными украшениями и вообще современным декоративно-прикладным искусством, делала выставки икон, авангарда, скульптуры. В последнее время галерея, кажется, сосредоточилась на современном искусстве. И все-таки, как вы определяете специализацию и формат вашей галереи?

Галерея JART выросла из нашего арт-клуба, где мы исходили из интереса аудитории к разным темам. Это были и редкие цветные камни, и скульптура, роспись, керамика, живопись в разных ее проявлениях. Позже мы начали делать очень камерные выставки: «Штрихи к авангарду» (куратором был Георгий Казовский), где показали не очень известные, но интересные работы русских художников начала ХХ века; коллекционер Александр Липницкий курировал выставку икон. В итоге мы пришли к современному искусству. В то же время мы дорожим своей клиентской базой и продолжаем заниматься арт-консалтингом. Кроме того, недавно мы запустили JART.market — интернет-платформу для продаж тиражной графики современных художников: и классиков, и начинающих авторов. Таким образом мы пытаемся расширить круг клиентов, привлечь, условно говоря, поколение наших детей. Это люди, которые заинтересованы в искусстве, но не могут и не готовы тратить на него десятки тысяч долларов.

О формате галереи у нас продолжается дискуссия с Андреем Ерофеевым, который участвует во многих наших проектах фактически с момента основания (в частности, именно он стал куратором выставки «ЧА ЩА»). Если он — приверженец традиционной модели, когда у галереи есть свои художники, с которыми она работает постоянно, то наш взгляд на структуру и концепцию современной галереи отличается. Мне кажется анахронизмом идея эксклюзивного представления художника на рынке галереей. Сейчас у художников столько возможностей! Мы живем в открытом цифровом мире, и роль галереи как маркетплейса отходит на второй план. Мы приглашаем художников быть партнерами галереи, привлекаем их на конкретный проект. Наши проекты всегда синтетические, что и свойственно современному искусству. Реализация интересных проектов — именно так я вижу цель галереи JART. Поэтому наши сотрудники называются продюсерами, а за концептуальную часть наших выставок отвечают приглашенные кураторы.

Проект вашей галереи «ЧА ЩА» — выставка объектов современного искусства под открытым небом, проходившая в сентябре — октябре на территории курорта «Пирогово», — один из самых неординарных и интересных за последнее время. Как возникла идея такой выставки и насколько эта затея оказалась коммерчески успешной?

«ЧА ЩА» стала самым большим нашим проектом на сегодня, и мы прекрасно понимаем, что ее успех — это во многом аванс. Мы оказались в нужном месте в нужное время. Формат прогулки в лесу, которая представляется вполне безопасной даже в ситуации существующих ограничений (к которым мы относимся очень серьезно), был очень востребованным, потому что люди, конечно, соскучились по выставкам за время изоляции. Проекту предшествовала большая подготовительная работа — почти восемь месяцев, и он стал возможен во многом благодаря пандемии. Мы готовили его, пока все сидели в изоляции. И конечно, нам очень помог курорт «Пирогово». 

Говорить о коммерческом успехе пока рано. Есть продажи, связанные с нашей экспозицией на ярмарке Cosmoscow, где мы делали превью выставки в «Пирогово». Здесь все понятно: макеты и эскизы лесных проектов уже заинтересовали коллекционеров. Но с произведениями, размещенными под открытым небом, в лесу, конечно, сложнее. Это site specific art, то есть объекты, созданные для конкретного места, и перемещение их на новую площадку не всегда возможно и требует значительных доработок. Но мы пытаемся найти решение этого сложного вопроса. 

Мы получили хорошие отзывы в прессе, у нас есть заявки на некоторые объекты, но, разумеется, мы понимаем, что все произведения с этой выставки реализовать не удастся. Хотя мне кажется, что в Москве, да и вообще на улицах и площадях наших городов, очень не хватает яркого и действительно современного искусства — того, что принято называть public art.
Глядя на памятники последних лет и уличные украшения, которые появляются в Москве к праздникам, трудно представить себе, что чиновники одобрят появление произведений современных художников на тех же улицах и бульварах...

Может быть, как раз проект «ЧА ЩА» поможет нам зайти на это поле. Изначально выставка должна была состоять из двух частей: одни объекты действительно должны были располагаться на территории, принадлежащей курорту «Пирогово», другие — в прилегающей «дикой» части леса, где повсюду оставлены следы варварского пребывания человека, кострища и мусор. Это была идея Андрея Ерофеева, он настаивал на том, что лес принадлежит народу. Мы еще не успели ничего установить, едва появились там, как сразу же поступил сигнал от жителей, прибыла лесная полиция. Жители соседних домов решили, что началась стройка оккультных объектов каких-то сектантов, а лесники обвинили нас в порче саженцев. Мы столкнулись со сложными бюрократическими проблемами, хотя хотели только улучшить лес, сделать его привлекательным и содержательным. Потом, когда проект «ЧА ЩА» уже открылся на территории «Пирогово», стало понятно, что он интересен, в том числе чиновникам. Многие из них побывали на открытии. Выяснилось, что современное искусство — это совсем не так страшно, как казалось. И наша задача как раз — постепенно приучать к нему и зрителей, и представителей власти. В наших планах — трансформировать выставку «ЧА ЩА» в биеннале, и мы активно ищем единомышленников для этого проекта.

Продолжая работу cо site-specific-объектами и тем более вступая на территорию public art, вы неизбежно сталкиваетесь с необходимостью тесного сотрудничества с государством. Готовы ли вы к этому взаимодействию?

Если речь идет о партнерстве ради общего блага, то разумеется. Более того, я думаю, что без этого мы не обойдемся. Но я четко понимаю, что это означает с финансово-юридической точки зрения, и тут может помочь наш бизнес-опыт.
Поддержка государства нужна не только для продвижения public art, но и в принципе для того, чтобы отечественные галереи могли развиваться. 

Расскажите, пожалуйста, о ближайших планах и проектах галереи.

Мы сейчас заняты подготовкой большого проекта под рабочим названием «Технорококо», который делаем вместе с художником Владимиром Карташовым и куратором Сергеем Хачатуровым. Это большая игровая и маскарадная история, запланированная на декабрь. Она пройдет на площадке (частично внутри, частично на улице) Art Residence на 3-й улице Ямского Поля, где расположена наша галерея. 

Уже некоторое время мы разрабатываем тему, связанную с самым свободным периодом в российском искусстве, как я его называю. Это 30-летие 1980-е, 1990-е и 2000-е. «Последние авангардисты» — так называется цикл выставок, первая из которых посвящена искусству «трехпрудников» (резиденты «Галереи в Трехпрудном» начала 1990-х годов, среди которых были Владимир Дубосарский, Валерий Кошляков и другие. — TANR), чье творчество не изучено и не оценено в должной мере. Мы уже проводили круглые столы на эту тему, а теперь открываем школу Авдея Тер-Оганьяна. 

Реализация совместных проектов с региональными музеями и галереями также входит в круг наших интересов. В конце октября в Калуге открылся фестиваль «Мост», где мы представили проекты Егора Федоричева и Павла Отдельнова. 
Кроме того, мы работаем над международными связями. В ближайшее время на площадке JART.market появится первый зарубежный художник, Дэвид Паулкей, который уже напечатал серию шелкографий специально для нас. В целом, планов очень много — были бы силы и возможности!