Эсерку Фанни Каплан, стрелявшую в Ленина, без суда и следствия расстреляли через четыре дня после покушения. Однако казни было недостаточно, тело террористки поспешили сжечь, а место захоронения неизвестно до сих пор. К чему было так торопиться и усложнять?
Таинственное дело
30 августа 1918 года произошло самое громкое покушение на Ленина: во дворе электромеханического завода Михельсона в Замоскворецком районе Москвы в вождя мирового пролетариата стреляла член партии эсеров Фанни Каплан (настоящее имя – Фейга Хаимовна Ройдман). В свое время Каплан увлеклась анархистскими идеями, затем под влиянием известной революционерки Марии Спиридоновой приняла эсеровские взгляды.
Теракт произошел вскоре после подавления эсеровского мятежа. Каплан была убеждена, что убийство Ленина станет новым сигналом для продолжения борьбы с большевиками. Согласно официальной версии, покушение на Ленина готовила группа Григория Семенова и Людмилы Коноплевой. Считается, что именно последняя порекомендовала Каплан на роль исполнительницы теракта.
Впрочем, достоверных фактов в этом деле не так уж и много. Доподлинно известно, что было произведено три выстрела с расстояния примерно в 4 метра: одна пуля досталась беседовавшей с вождем женщине, две другие поразили самого Ильича – одна попала в шею, вторая в руку. Наибольшую опасность представляло собой первое ранение. Пуля прошла всего в миллиметре от шейной артерии и нервов, которые отвечают за работу сердца.
Николай Бухарин в газете «Правда» от 1 сентября 1918 года называл Каплан «узколобой мещаночкой», которая не осознает, что ею водила рука банкиров с Уолл-Стрит. Однако никаких доказательств причастности к покушению на Ленина западных политических или финансовых кругов предъявлено не было.
Личность стрелка долгое время оспаривалась исследователями. На его место какое-то время претендовал член боевой группы эсеров, рабочий Новиков, который находился в тот день на заводе, подозревали и личного шофера Ленина Степана Гиля.
Имеются у историков вопросы и относительно участия в покушении самой Фанни Каплан, несмотря на ее заверения, что именно она по собственному побуждению стреляла в Ленина, так как считала его предателем революции, а его идеи – вредными для построения социализма. Но кроме ее признания, других фактических доказательств не было.
Пожалуй, главный аргумент, который работает в защиту Каплан, это ее плохое зрение. Проблемы со зрением у нее начались в 1906 году, когда она подорвалась на своей же бомбе, приготовленной для киевского генерал-губернатора Сухомлинова. Ситуация усугубилась во время ее одиннадцатилетнего пребывания в ссылке. В 1909 году освидетельствовавший заключенную врач обнаружил у нее полную слепоту.
Операцию Каплан сделали только в 1917 году в харьковской клинике доктора Гиршмана, однако зрение удалось вернуть лишь частично. Днем она, конечно, могла ориентироваться в пространстве, видеть силуэты людей, однако выстрелы в Ленина производились уже в сумерках. В этих условиях даже с четырех метров человеку испытывавшему серьезные проблемы со зрением было сложно идентифицировать искомый объект. Свидетельств, что Каплан пользовалась очками нет.
Водитель Ленина утверждает, что они приехали на завод к 10 часом вечера. Выступление вождя, с его слов, закончилось через час, а значит покушение не могло осуществиться раньше 11 вечера. Между тем, Яков Свердлов свое «Воззвание в ЦИК» в связи с покушением на Ленина выпустил в 22:40. Доктор исторических наук Юрий Фельштинский подозревает, что глава российского правительства либо знал о готовящемся покушении, либо был его непосредственным организатором. Историки, разделяющие подобную точку зрения, полагают, что покушение на Ленина было выгодно властям, так как оправдывало начавшийся вскоре «красный террор».
Возникает вопрос, если Каплан не была исполнительницей теракта, то зачем ей наговаривать на себя. Возможно, женщина таким способом решила обессмертить свое имя. Существует мнение, что она хотела стать русской Шарлоттой Корде, которая убила одного из видных деятелей времен Великой Французской революции Марата.
Есть неопределенности и относительно количества выстрелов. В семизарядном браунинге, из которого стреляли в Ленина, осталось четыре неиспользованных патрона, однако на месте преступления были обнаружены не три, а четыре гильзы. Значит стрелял кто-то еще? На этот счет могут быть лишь одни догадки.
Очевидно, что если бы дело Каплан рассматривал не революционный трибунал, а суд присяжных, то шансы на оправдательный приговор были бы высокими. Однако эсерка сама решила свою судьбу, взяв всю ответственность за теракт на себя.
Не оставить следов
Фанни Каплан задержали в день покушения 30 сентября 1918 года, допрос продолжался сутки. В течение 4 дней она находилась в подвалах Кремля под зорким надзором преданных Ленину латышских стрелков. Время было неспокойное и власти боялись, что революционерку либо попытаются отбить соратники, либо над ней учинят расправу часовые.
3 сентября ровно в 16:00, не дожидаясь окончания следствия, под шум работающих автомобильных моторов Каплан расстреляли. Казнь произвел лично комендант Кремля Павел Мальков на основании письменного распоряжения Свердлова. Однако сам документ впоследствии так и не был найден.
Мальков в своих воспоминаниях отмечает, что вся операция проводилась в режиме чрезвычайной секретности. За террористкой он послал нескольких латышей, которых знал лично. Приговор привели в исполнение в одном из кремлевских дворов. «И если бы история повторилась, если бы вновь перед дулом моего пистолета оказалась тварь, поднявшая руку на Ильича, моя рука не дрогнула бы, спуская курок, как не дрогнула она тогда», – писал бывший комендант Кремля.
А дальше Мальков исполнил рекомендации все того же Свердлова – «останки уничтожить без следа». Присутствовавший на казни поэт Демьян Бедный вспоминает, что труп облили бензином и сожгли в железной бочке. При виде горящего тела поэту, пришедшему посмотреть на казнь «ради творческого вдохновения», сделалось дурно. Останки закопали то ли на территории Кремля, то ли в Александровском саду.
Историк Юрий Фельштинский считает, что, решивший поспешно избавиться от тела Каплан как от важной улики Свердлов, очевидно не был заинтересован в беспристрастном расследовании дела, а это значит, что он наверняка был каким-то образом причастен к заговору.
Быстрая расправа над Каплан не могла не породить массу конспирологических теорий. Кто-то считает, что она была прощена лично Лениным и помилована. Казнь якобы заменили каторгой – нашлись даже те, кто видел ее в лагерях: то на Соловках, то в Верхнеуральской тюрьме, то в Свердловском централе. Однако слухи о чудесном спасении Фанни Каплан ничем не подтверждены.
Историк Александр Шубин согласен с официальной точкой зрения – Каплан расстреляли и сожгли в бочке. Конспирологические версии он не поддерживает. А такой вот странный способ ликвидации останков террористки историк объясняет просто: хоронить тело Каплан было рискованно, все равно кто-то узнал бы, где находится ее могила, которая неминуемо бы превратилась в место паломничества антисоветчиков.
Подобный способ ликвидации тел для большевиков был не новым. Буквально за месяц до этого под Екатеринбургом с помощью соляной кислоты красноармейцы пытались уничтожить останки расстрелянных членов царской семьи. Но как мы знаем окончательно скрыть улики своего преступления у них не получилось.