Честно признаюсь: я ждал этого давно, даже не веря в возможность такой законодательной инициативы. Тем не менее, свершилось: этим летом вступил в силу закон № 468-ФЗ, принятый депутатами Госдумы еще в декабре 2019 года. Как отмечается в аннотациях, новый закон о виноградарстве и виноделии создаст условия для развития отрасли и станет для нее базовой. Закон направлен на повышение качества винодельческой продукции и защиты населения от подделок.
Отрадно здесь уже то обстоятельство, что власть, наконец-то, обратила внимание на вопиющую ситуацию с производством и продажей вина на территории нашей страны. Иначе как «варварством», расцветшим с попустительства государства, назвать ее нельзя. Специалисты кричат об этом уже не один десяток лет. И вот, наконец-то, сделан хоть какой-то шаг к наведению порядка. Допускаю, что здесь не обошлось без влияния лоббистских групп, но это хороший, «правильный» лоббизм. Как ни странно, но благодаря этому закону мы сделали отчетливый шаг в сторону цивилизованного мира.
Я говорю об этом без всяких преувеличений. Чтобы понять важность нового закона, давайте вспомним, каким «вином» заполнялись наши прилавки, причем, без всякой утайки.
И проблема даже не в том, что отвратительный «шмурдяк» можно было производить и пускать в легальную продажу. Проблема была в том, что на это низкосортное пойло существовал СПРОС. Да, люди, причем, далеко не алкоголики по своим наклонностям, покупали и ставили на свои праздничные столы сомнительные напитки, официально считающиеся «вином». Этим дурным вкусам, как ни странно, полностью соответствовало несовершенное (мягко говоря) винное законодательство, появившееся на волне рыночных реформ.
Разъясню этот момент на простом примере. В свое время я посвятил изучению данного вопроса специальную поездку на Кубань – своего рода винный тур, в ходе которого мне удалось познакомиться с некоторыми местными специалистами из АЗОС ВИВ и из нескольких винодельческих компаний (я общался с ними как внештатный корреспондент журнала «Эксперт-Сибирь»). Уже тогда бросилась в глаза контрастная картина. Так, одни производители пытались работать «по-европейски», ориентируясь на качество продукции, для чего они возделывали свои собственные виноградники, выписывали качественный посадочный материал, приглашали зарубежных спецов (в основном из Франции) и так далее. По понятным причинам я не буду здесь приводить названия этих компаний. Важно учитывать, что они есть, и с ними я связываю большие надежды. Кроме того, на юге нашей страны набирает силу так называемое авторское виноделие, где, собственно, всё то же самое, только в меньших масштабах. В общем, это одна часть картины – светлая.
Но есть и другая, темная часть. Там же я видел винодельческие предприятия, на территории которых возвышались огромные танки высотой с панельную пятиэтажку. Все бы ничего, однако на территории всей Кубани вряд ли найдется столько винограда, чтобы заполнить эти емкости. Но они, тем не менее, регулярно заполняются! Чудес здесь никаких нет. Просто новороссийский порт принимает корабли из-за границы, на которых доставляют виноматериалы, целыми реками перетекающие на упомянутые предприятия. Там это все смешивается, стабилизируется, фильтруется (очень часто – подслащивается и подкрашивается), разливается и отправляется в наши магазины под видом российского «вина». Низкосортные заморские виноматериалы как раз и стали для нас главным сырьем для изготовления «шмурдяка». Понятно, что с приличных виноградников такую продукцию не оправляют в качестве полуфабриката за тридевять земель, чтобы сделать из нее какой-нибудь «Шепот монаха» или «Кровь волчицы». Говоря по-простому, то, что зазорно пить нормальному европейцу, сливают в Россию. У нас на таком сомнительном импорте, конечно же, охотно греют руки не особо продвинутые в культурном отношении коммерсанты, и государство, к сожалению, долгое время закрывало на этот бардак глаза.
Что может измениться в связи с принятием нового закона? Надежду вселяет, например, вот эта строка: «вино России - вино, крепленое вино, игристое вино, полностью (на 100 процентов) произведенное из винограда, выращенного на территории Российской Федерации». Важность данного указания в том, что отечественное виноделие здесь тесно увязывается с выращиванием винограда, что очень по-европейски! Подчеркиваем, не место разлива по бутылкам, а именно винодельческая территория определяет географическую принадлежность вина. Это принципиальная предпосылка для перехода к понятию терруара, без чего о качественном виноделии можно просто забыть. Мало того, законодатели прямо внесли в новый закон данное понятие. Читаем: «виноградовинодельческий терруар - ограниченная территория в составе виноградовинодельческого района, которая охватывает виноградные насаждения определенных сортов, находящиеся в одинаковых геофизических, климатических и почвенных условиях, и в границах которой применение одинаковых технологических приемов виноградарства и виноделия определяет особые органолептические характеристики винодельческой продукции». В общем, движение к европейским нормам выражено отчетливо, что, несомненно, является для нас прогрессом.
К слову, наши эксперты давно уже призывают законодателей осуществить четкую привязку географического названия происхождения вина к реальному местоположению виноградника, как это принято в Европе. И, похоже, они оказались услышанными. Стоит надеяться на то, что указанный принцип распространится, в том числе, и на все региональные обозначения. То есть «кубанским вином» можно будет назвать только то вино, которое произведено из винограда, выращенного на территории Краснодарского края. Соответственно, к заморским «шмурдякам» нельзя будет применять наши географические названия, в чем я вижу нормальный шаг в направлении защиты потребителей от обмана со стороны производителей (ведь какой только гадости у нас ни продается под обозначением «кубанское вино»). Во всяком случае, о защите наименования по месту происхождения в законе указывается прямо. Фактически это будет означать, что какой-нибудь «Рислинг Анапа» должен быть изготовлен только из того рислинга, который растет в окрестностях Анапы, а не из какого-то непонятного виноматериала, завезенного сюда из Южной Африки или из Алжира (да хоть из Геленджика). Еще раз говорю – это вполне по-европейски (точнее, по-французски, ибо именно Франция дала образец для европейского закона о вине).
Показательно еще и то, что в графе о разрешенных технологических приемах фигурирует исключительно то, что принято в европейских странах. Особо следует обратить внимание на запрещенных методах, широко применяющихся при производстве «шмурдяков». Так, в число запретов входит следующее:
- добавление сахара экзогенного характера в любых целях, в том числе добавление карамелизированного сахара в целях усиления цвета;
- ароматизация, то есть использование вкусоароматических веществ и экстрактов из растительного сырья или их искусственных аналогов для корректировки вкуса и аромата винодельческой продукции;
- корректировка цвета с применением искусственных и натуральных красителей;
- добавление воды на любом этапе производства;
Но особо радуют в перечне запретов вот эти пункты:
-переработка или использование в целях производства вина, крепленого вина или игристого вина импортированных в Российскую Федерацию винограда, вина, виноградного сусла, в том числе консервированного, либо концентрированного, либо ректификованного, либо находящегося в состоянии брожения, мезги, виноградного сока, мистеля;
- купажирование и ассамбляж вин, производимых в иностранных государствах, с винами, производимыми в Российской Федерации;
Таким образом, законодатели начали нешуточное наступление на производителей «шмурдяков». По крайней мере, закон позволяет четко отделить овец от козлищ (импорт низкосортных виноматериалов никуда не денется, конечно же, но ему уже не удастся мимикрировать под отечественное вино). Понятно, что трубить о победе над этим злом еще рано. Как у нас принято говорить: в России суровость законов компенсируется их слабым исполнением. Тем не менее, радует сама постановка вопроса. Ведь речь идет, по большому счету, не только о винодельческой отрасли. Новый закон о вине способен дать нашей стране важный прецедент по исправлению ситуации в отдельно взятом производственном секторе. В дальнейшем по тому же образцу можно создать аналогичные законы, касающиеся производства самых разных продуктов питания. Надо ли говорить, насколько мы устали от фальсификаций мясной, молочной или хлебобулочной продукции. И я абсолютно уверен в том, что если нормально заработает новый закон о вине, то через какое-то время появятся соответствующие законодательные инициативы в отношении колбас, сыров и хлеба. В конце концов, вопрос стоит о нашей продовольственной безопасности и о здоровье нации.
Олег Носков