Закрытие Чимерики

Чимерикой лет пятнадцать назад назвал симбиоз экономик США и Китая британский историк Нил Фергюсон. Название прижилось: сложенное из имён обеих стран (China + America), оно недвусмысленно намекало на противоестественность союза лидера капиталистического мира и крупнейшей коммунистической державы. Ведь химера (chimera) — это, как известно, мифическое существо с головой льва, туловищем козы и хвостом змеи, то есть по большому счёту что-то совершенно невозможное.

Тем не менее Чимерика долгие годы была реальностью: США охотно переносили на территорию КНР заводы и фабрики, на которых трудились безответные и безотказные китайские рабочие, лишённые защиты могучих американских профсоюзов, а Китай накапливал огромные валютные резервы и вкладывал их в государственные ценные бумаги американского казначейства. Постоянный приток китайских денег обеспечивал ФРС США возможность поддерживать низкую процентную ставку (даже искусственно заниженную), что, конечно, стимулировало рост экономики, но всё больше привязывало Вашингтон к Пекину. К 2006 году на долю этого удивительного симбионта приходилось около четверти населения земного шара, около трети мирового ВВП и, по расчётам немецкого экономиста Морица Шуларика, Чимерика обеспечивала более половины мирового экономического роста.

На самом деле одной экономикой дело не ограничивалось: на мощном экономическом базисе держался неформальный (то есть не облечённый в организационные формы), но влиятельный альянс между Вашингтоном и Пекином, целью которого было ограничение влияния СССР на Ближнем Востоке, в Азии и Африке. Собственно, изначально Чимерика и создавалась именно для этого — в полном соответствии со стратегией президента США Ричарда Никсона и его госсекретаря Генри Киссинджера. К несчастью для нашей страны, эта стратегия оказалась крайне успешной и в конце концов привела к ослаблению Советского Союза и его проигрышу в холодной войне.

Теперь же, по прошествии полувека с того момента, когда челночная дипломатия Киссинджера и стратегическое мышление Никсона сделали возможным казавшийся противоестественным союз, другой госсекретарь другого президента США, Майкл Помпео, произнёс речь, в которой объявил Китай главным противником Америки, и тем самым подвёл жирную черту под проектом «Чимерика». В лучших традициях холодной войны речь Помпео носила пафосное название «Коммунистический Китай и будущее свободного мира».

Произнёс эту речь Помпео, как ни удивительно, в мемориальном центре Никсона, включающем в себя библиотеку его имени и его музей, в родном городе 37-го президента США — Йорба-Линда, штат Калифорния. И, разумеется, выступая в месте, где витает дух Никсона, Помпео не мог обойтись без реверансов в его адрес: «Прежде чем покажется, что я слишком резко хочу порвать с наследием президента Никсона, хотел бы пояснить: он делал то, что считал лучшим для американского народа в то время, и вполне возможно, он был прав».

После того как приличествующие оговорки были сделаны, Помпео перешёл к делу, взяв быка за рога: хотя Никсон «благородно стремился к более свободному и безопасному миру и надеялся, что Коммунистическая партия Китая ответит тем же», китайские коммунисты оказались неблагодарными лжецами. «Сближение, которое мы осуществили, не привело к тем переменам внутри Китая, к которым надеялся побудить его президент Никсон. Правда в том, что наша политика… возродила неэффективную экономику Китая только для того, чтобы Пекин кусал кормившие его руки международного сообщества», — сообщил он.

Назвать первую экономику мира (а Китай по целому ряду параметров уже обогнал американскую экономику) неэффективной — это довольно смело.

Но Помпео на этом не остановился и нарисовал жуткий образ Китая как действующей из-за кулис силы, перед которой склоняются страны «свободного мира». Китай посылал своих «пропагандистов на наши пресс-конференции, в наши исследовательские центры, в наши университеты и колледжи, и даже на родительские собрания» (это не шутка — Помпео действительно сказал: «...Аnd even into our PTAmeetings»). Под влиянием Пекина Вашингтон «отстранился от наших друзей на Тайване», Китай заставил крупнейшие американские авиакомпании удалить любые упоминания о Тайване со своих корпоративных сайтов, запугал «эпицентр американской творческой свободы» — Голливуд, в котором теперь «самоцензурируют всё, что может хотя бы вскользь считаться упоминанием Китая в недоброжелательном духе».

В общем, если верить Помпео, Америка настолько прогнулась под Китай, что следующим шагом может стать открытие филиала КПК в Вашингтоне. Но эта вымученная лояльность не была вознаграждена. «Китай разграбил нашу драгоценную интеллектуальную собственность и коммерческие тайны, ценой чего стала потеря миллионов рабочих мест по всей Америке. Он увёл цепочки поставок от американских берегов и воспользовался преимуществами рабского труда. Он сделал важнейшие морские транспортные пути планеты менее безопасными для международной торговли», — заявил госсекретарь.

Нарисовав эту малоприглядную картину, Помпео заключает: случилось то, чего боялся Никсон — открыв мир для китайской компартии, он создал «чудовище Франкенштейна».

Действительно, уже после своей отставки Никсон несколько раз высказывал опасения по поводу растущей мощи Китая. В своих мемуарах он писал: «Мы должны воспитывать Китай в течение следующих нескольких десятилетий, пока он ещё учится развивать свою силу и потенциал. Иначе однажды мы столкнёмся с самым грозным врагом, который когда-либо существовал в мировой истории». А незадолго до смерти, в 1994 году, в интервью со своим бывшим спичрайтером Уильямом Сафиром «старый реалист» Никсон признался, что его визит в Китай, который он, поднимая тост на банкете с Мао в Пекине, назвал «неделей, изменившей мир», возможно, изменил его к худшему. Тогда-то из уст Никсона — если верить Сафиру — и прозвучала фраза о «чудовище Франкенштейна».

Однако, заметим в скобках, это вовсе не мешало США взаимовыгодно дружить с «монстром Франкенштейна» — сначала потому, что эта дружба рассматривалась как ключевой фактор победы над другим «монстром», СССР, а потом потому, что была слишком прибыльной. «Возможно, — сетует Помпео в своей речи, — мы были слишком наивны в оценках живучести коммунистического вируса в Китае, слишком обрадовались своей победе в холодной войне. Слишком малодушно преследовали капиталистические прибыли и слишком сильно развешивали уши, слушая разговоры Пекина о «мирном развитии».

Но вечно продолжаться так не могло. И наступил день, когда президент Трамп сказал: «Хватит!»

Дальнейшая речь госсекретаря и вовсе напоминает агитки времён борьбы с «империей зла»: «Мы должны помнить: власть КПК является марксистско-ленинским режимом. Генеральный секретарь Си Цзиньпин — убеждённый сторонник несостоятельной тоталитарной идеологии». Вывод из всего этого следует простой: США необходимо пересмотреть свою политику в отношении Китая. Здесь Помпео снова не обошёлся без ссылки на великих предшественников: «Президент Рейган говорил, что взаимодействовал с Советским Союзом по принципу «доверяй, но проверяй». Когда речь идёт о китайской компартии, я говорю: «НЕ доверяй И проверяй!».

Итак, отныне главный враг свободного мира — КПК. Нынешний Китай хуже прежнего «великого врага», СССР, потому что маскируется под капиталистическую экономику:

«СССР был отрезан от свободного мира. Коммунистический Китай уже находится в пределах наших границ». Для борьбы с новым «великим врагом» администрация Трампа идёт на «беспрецедентные меры» — например, создала Космические силы, чтобы удержать Китай «от агрессии на этом последнем рубеже» (ощутимо пахнуло СОИ, пресловутыми «звёздными войнами» эпохи Рейгана, не правда ли?). А на земле одержана славная победа над китайскими дипломатами: «Как раз на этой неделе мы объявили о закрытии китайского консульства в Хьюстоне, потому что оно было гнездом шпионажа и воровства интеллектуальной собственности» (о том, что в ответ китайцы закрыли американское консульство в Чэнду, Помпео не сказал ни слова).

«Мы призвали Китай привести свой ядерный потенциал к стратегическим реалиям нашего времени», — сказал он. И это чистая правда. Вот только Помпео не упомянул, что в ответ китайцы заявили: «Если Соединённые Штаты готовы сократить свои ядерные арсеналы до китайского уровня, то Китай будет счастлив присоединиться к переговорам».

Нужно отдать госсекретарю должное — он признаёт, что сил у одних США на то, чтобы справиться с Китаем, не хватит. Поэтому призвал к «новому союзу демократий»: если ООН, НАТО, G7 и G20 навалятся на Китай всем скопом, то «монстра Франкенштейна» удастся задавить, как задавили когда-то СССР. Найдётся в этом «новом союзе» местечко и для России — воспринимаемая как тень былого гиганта, она не так страшна для вашингтонских стратегов, как выросший в питательной среде Чимерики могучий Китай. Первый же вопрос, который задали Помпео после окончания его «исторической» речи, был о том, есть ли возможность привлечь Россию к битве с КПК на стороне Соединённых Штатов — так, как это сделал Никсон с Китаем в 1972 году.

Ответ Помпео был предельно откровенным: да, такая возможность есть, она «рождается из естественных отношений между Россией и Китаем. «И мы тоже можем кое-что сделать... Мы можем работать с русскими», — заявил госсекретарь (для либеральной части американского общества это звучит примерно как признание папского кардинала в возможности сотрудничества с Люцифером). Вот только одна беда: условием для взаимного сотрудничества будет однозначный выбор стороны в противостоянии США и Китая — разумеется, в пользу Штатов.

На этот «пробный шар» Помпео Россия ответила незамедлительно. «Москва никогда не принимает участия в альянсах против кого-то. Мы не дружим против кого-то», — прокомментировал слова госсекретаря США пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.

К этим словам сложно что-то добавить.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.