Фото: пресс-служба Первого канала
Николай Иванов известен зрителям по ярким ролям в фильме «Маруся», сериалах «Выхожу тебя искать», «Чернобыль. Зона отчуждения», «Хождение по мукам», «Гадалка» и других. А сейчас на Первом канале идет сериал «Знахарь», где актер играет одну из главных и, наверное, одну из самых сложных ролей - нейрохирурга Сергея Стрельникова. Причем он признается, что получил множество положительных отзывов от врачей о своей работе. Им понравилось, с какой ответственностью Николай отнесся к этой роли и как точно отобразил нюансы профессии. Мы поговорили с Ивановым о съемках в «Знахаре», об актерском мастерстве, не обошли вниманием и актуальную тему самоизоляции.
Пришлось заново зубрить
- Николай, у вас в «Знахаре», как мне показалось, отрицательный персонаж. Многие артисты признаются, что таких героев играть интереснее, чем положительных. Вы согласны с этим?
- Да. Но я бы не сказал, что мой герой совсем уж отрицательный. Да и ни один актер не скажет, что он играет отрицательного персонажа - как раз интересно сделать подобного героя неоднозначным. У отрицательного персонажа гораздо больше возможностей для проявления разных сторон характера. Он может и бояться, и ненавидеть, и злиться, и так далее.
- В работе нейрохирурга наверняка встречается масса терминов, известных только специалистам. Вы запоминали их перед началом съемок? Пришлось немного окунуться в медицину?
- Перед началом съемок мы смотрели фильмы, которые предназначены для внутреннего пользования нейрохирургов. Мы видели, например, как делается трепанация черепа: как проходит операция, какие инструменты используются при этом. Терминология, прописанная в сценарии, была довольна точна, но у нас на площадке всегда находился консультант-нейрохирург, который мог подсказать что-то и поправить.
Текст действительно пришлось учить, частенько даже зубрить. Допустим, в фильме есть эпизоды с летучками врачей. Они рассказывают о плане предстоящей операции, о том, что надо сделать в течение дня. У моего героя большие тексты, которые состояли практически из одних медицинских терминов. И если на крупном плане можно одним глазом заглянуть в сценарий, то на общем плане это исключено. Я, например, играю сложный пятиминутный монолог, состоящий из медицинских терминов, а на следующий день мне говорят, мол, надо кое-что в этой сцене доснять. А я уже ни слова не помню из текста! Память все это выбросила моментально как ненужную информацию.
- Пришлось заново зубрить?
- Ну да, у нас вообще была серьезная подготовка и подход к съемкам, что я очень ценю в этой работе. Сериал «Знахарь» потому, я считаю, и понравился людям, в том числе медикам, что все делали с уважением и к зрителю, и к профессии врача. Мне в социальных сетях писали нейрохирурги: «Мы посмотрели сериал и хотим сказать спасибо за то, что вы с таким уважением показали нашу работу. Мы видим то, как вы старались, видим, что вы изучали этот вопрос, и нам это приятно». Представьте, каково получать такие сообщения!
- Как минимум это приятно.
- Это высшая похвала! И еще одна история была у нас на съемочной площадке, которая свидетельствует о том, насколько все были в теме. Мы снимали одну из сцен. Я, стоя в перчатках, халате, шапочке, маске - во всем медицинском обмундировании, смотрю текст и не понимаю, почему мой герой должен это сделать именно сейчас, а не завтра, например, или передать решение этого вопроса другому хирургу, если не может сделать сам, но все же делает? Задаю вопрос вслух и слышу ответ: «Потому что, если он не сделает это сейчас, то пациент войдет в состояние сопора (в таком состоянии больной не реагирует на окружающую обстановку, не выполняет никаких заданий, не отвечает на вопросы. - Прим. авт.), и это неизбежно приведет к летальному исходу». Поднимаю голову и вижу, что поясняет наш режиссер Ярослав Мочалов. Это сугубо медицинский вопрос, но отвечает режиссер. Я даже немного ошалел, а потом вошел консультант и подтвердил его слова.
- Второй сезон запланирован?
- Да, но подробностей раскрывать не буду. Не забывайте, что мой герой в первом сезоне погиб. Скоро все узнаете, какой будет сюжет и так далее. Давайте не будем торопить события.
Поиски себя
- Знаю, что вы сначала учились на учителя начальных классов…
- Я успел отучиться год до переезда в Москву и поступления в Высшее театральное училище имени Щепкина. Это было педагогическое училище, специальность называлась «учитель начальных классов с правом преподавания музыки». Мне было тогда 16 лет, и я уже никаких подробностей не помню. А после Щепки я получил еще одно высшее образование - богословское.
- Да? А где и когда? И как вы это совместили со съемками и всем остальным?
- Я учился заочно в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете на кафедре истории Русской церкви. Закончил три года назад.
- И почему у вас возникло такое желание?
- Это был зов души...
Сфера интересов
- Николай, вы сказали, что монологи в сериале пришлось зубрить. А разве в актерской профессии не все тексты нужно запоминать?
- Есть логичные тексты, которые ты легко учишь и помнишь довольно долго. Например, у меня до сих пор в памяти все слова из дипломного спектакля, который я играл 20 с лишним лет назад.
- Когда актеров спрашивают, есть ли для них разница в работе в театре и кино, кто-то отвечает, что сравнивать нельзя - это две совершенно разные работы, а кто-то превозносит театр, мол, это и есть настоящее искусство. А вы что скажете?
- Мое мнение, что их можно сравнивать. Я в театре не работал лет шесть, поскольку за предыдущие 15 лет напахался там до одури. Кино я люблю больше. Кино - это встречи, перелеты, экспедиции, это совсем другие возможности... Но, с другой стороны, я сейчас снова в театре, работаю в «Сфере». До пандемии мы выпустили спектакль «Затейник» в постановке Александра Коршунова. Я с удовольствием через такое количество лет вернулся в театр и надеюсь, что еще что-то интересное удастся сыграть.
Окошко в самоизоляции
- Самоизоляцию как переносили?
- Довольно содержательно и интересно. Дело в том, что у меня своя театральная студия «Мастер», я там художественный руководитель. Открылись мы в прошлом году. У нас занимаются дети и взрослые. Когда началась пандемия, мы ушли в онлайн. Взрослые занимались три раза в неделю. Дети - в меньшей степени, потому что была эта безумная дистанционная учеба в школе, и им тяжело тянуть две такие нагрузки. Думаю, родители меня хорошо понимают. Не предполагал, что в дистанционном формате актерское мастерство жизнеспособно, но оказалось, что оно вполне себе может существовать.
- Чем занимаетесь в вашей студии?
- Актерским мастерством. Читаем тексты Федора Достоевского, Антона Чехова, Михаила Булгакова, Ивана Бунина, Александра Пушкина и так далее и разбираем их. И все это великолепие появилось в нашей жизни во время пандемии. Я три раза в неделю, как подстреленный, бежал к компьютеру и с удовольствием этим занимался, сидя безвылазно дома. Это стало такой отдушиной! Этот формат позволяет брать на учебу людей не только в Москве, но и в других городах. У меня была ученица даже из Норвегии.
- Получается, Интернет расширяет возможности для всех?
- И да, и нет. Для детей это очень сложно, ведь они и так все время висят в телефонах, гаджетах. Для них это была вынужденная мера. А для взрослых, сидя перед компьютером с чашечкой чая, в уютной домашней атмосфере, заниматься актерским мастерством - это очень круто!
Валерия ХВАЩЕВСКАЯ (ИА «Столица»).