За годы экономического роста, оборвавшегося с началом пандемии коронавируса, ведущие американские корпорации в стремлении угодить акционерам накопили триллионы долларов долга. Теперь им остается надеяться лишь на помощь государства.
Когда в декабре 2013 года у штурвала American Airlines встал гендиректор Даг Паркер, будущее авиаперевозчика казалось безоблачным. До того момента управленец руководил US Airways, которая, согласившись на слияние с обанкротившейся American Airlines, вышла в лидеры рынка пассажирских авиаперевозок США. В стране появилась новая почти не обремененная долгами компания, у которой на внутреннем рынке оставалось всего трое сходных по масштабу бизнеса конкурентов.
Крутое пике
Финансовый кризис остался далеко позади, экономика набирала обороты, и для пассажирских перевозок, казалось, наступал новый золотой век. Компании вроде American Airlines к тому времени в совершенстве освоили науку динамического ценообразования: на каждом рейсе почти все места в салоне были заняты, благодаря чему бизнес был максимально прибыльным и рентабельным. С нетерпением ожидая эры «новых American Airlines» к началу 2014 года, Паркер стремился угодить финансистам Уолл-Стрит. В ходе одного звонка с инвесторами он даже говорил: «Заверяю вас: все, что мы делаем, направлено на извлечение максимальной прибыли для наших акционеров».
В следующие шесть лет Паркер активно привлекал заемные средства. К рынку капитала компания обращалась в общей сложности не менее 18 раз и таким образом получила в долг $25 млрд. Гендиректор тратил деньги на покупку новых самолетов, а также, к примеру, на выполнение обязательств по пенсионному обеспечению. Целый ряд пассажирских сборов — за дополнительный багаж, большее пространство для ног, закуски, напитки на борту и многое другое — помог перевозчику получить совокупную прибыль в период с 2014 по 2019 годы в размере $17,5 млрд. Сдержав свое слово, в 2014-м Паркер объявил о первой за 34 года выплате дивидендов и запустил программу обратного выкупа акций.
Еще недавно бизнес процветал, а сегодня финансовые показатели American Airlines хуже некуда
Тогда он рассуждал: «Хранить средств больше, чем нужно компании, не лучшее применение капиталу наших акционеров». Для хедж-фондов, скупавших ценные бумаги American Airlines, такие слова были как бальзам на душу. Долей в компании обзавелся даже Уоррен Баффет. Курс акций недавнего банкрота мгновенно взлетел, а всего за первый год под руководством Паркера стоимость бумаг увеличилась вдвое. За свои успехи гендиректор получил годовой бонус в размере более $10 млн.
Но перенесемся в апрель 2020-го: сферу туризма уничтожил коронавирус, а American Airlines в кризисный период остались без гроша в кармане, отчасти из-за расточительства Паркера. Правительство США согласилось выдать компании $5,8 млрд в виде грантов и кредитов под низкие проценты. Это крупнейшая адресная выплата в рамках господдержки отрасли, на которую было выделено $25 млрд. Многие хедж-фонды, а также Berkshire Hathaway, распродали свои акции American Airlines. Сейчас капитализация компании составляет всего треть от $12 млрд, которые Паркер потратил на один лишь обратный выкуп акций.
И хотя еще недавно бизнес процветал, сегодня финансовые показатели American Airlines хуже некуда. За шесть лет Паркер увеличил чистую задолженность на сумму свыше $7 млрд, и теперь ее соотношение с выручкой составляет 45%, что вдвое выше отметки конца 2014 года. Компания заявляет, что намерена «агрессивно» погашать долги, как только бизнес придет в норму.
Спасти корпорации
Впрочем, погрязшая в долгах American Airlines не сильно отличается от других американских корпораций. Можно сказать, манипуляции Паркера c финансами стали для многих компаний руководством к действию. Из года в года по мере того, как Федеральная резервная система (ФРС) вливала в экономику ликвидность, крупнейшие игроки, такие как Coca-Cola, McDonald’s, AT&T, IBM, General Motors, Merck, FedEx, 3M и Exxon, то и дело привлекали заемные средства под низкие проценты.
Многие брали денег больше, чем было нужно для операционной деятельности, зачастую возвращая их акционерам путем обратного выкупа бумаг и в виде дивидендов. Помимо этого, заемщики активно скупали другие компании. Все это привело к рекордному росту индекса S&P 500, в среднем на 13,5% каждый год с 2010-го по 2019-й. Вместе с этим увеличивались и щедрые выплаты возглавлявшим парад гендиректорам. Контрольный выстрел сделал Дональд Трамп в 2017 году, когда подписал закон о налоговой реформе, из-за которой долги корпораций выросли еще больше.
Год назад тревогу забил председатель ФРС, однако из-за роста на фондовых рынках его никто не слышал
Лишь немногие смогли устоять перед легкими кредитами. Проанализировав показатели 455 компаний из индекса S&P 500 (за исключением технологических гигантов со значительной долей наличных средств вроде Apple, Amazon, Google и Microsoft), Forbes пришел к выводу, что в среднем за последнее десятилетие эти компании почти втрое нарастили объем чистого долга, получив «на руки» около $2,5 трлн заемных средств. На каждый новый доллар выручки в отчетный период приходился почти доллар долга, следует из расчетов: со средних 20 центов на доллар выручки в начале десятилетия показатель долга на сегодня поднялся до 38 центов.
Но так как пандемия наносит сокрушительный удар по мировой торговле, американским корпорациям приходится мириться с неутешительной действительностью: их доходы испарились, а вот колоссальные долги никуда не делись.
Год назад тревогу забил председатель ФРС Джером Пауэлл, однако из-за стремительного роста на фондовых рынках его почти никто не слышал. «Проблема не только в том, что велик объем задолженности, ― объяснял Пауэлл в мае 2019-го, ― но и в том, что рост наблюдается в тех ее формах, которые сопряжены с гораздо большими рисками <…> Среди облигаций инвестиционного уровня подавляющее большинство имеет самый низкий возможный рейтинг. Такое еще называют «обрывом BBB-инвестиций». Пауэлл говорил о том, что долговые бумаги огромного числа компаний рисковали обвалиться в «мусорный» статус. Он предупреждал, что «инвесторы, финансовые учреждения и регуляторы должны особо учитывать подобный риск сегодня, пока ситуация не ухудшилась».
Впрочем, с тех пор с алармистскими заявлениям Пауэлл не выступал. 23 марта на фоне ужасающей перспективы повальной неплатежеспособности локомотивов американской экономики ФРС объявила о создании специализированного органа кредитования, который будет поддерживать функционирование рынка корпоративных облигаций. Две недели спустя регулятор ошеломил Уолл-Стрит заявлением о том, что намеревается выйти на открытый рынок и приобрести «мусорные» облигации, а также акции высокодоходных биржевых инвестиционных фондов.
В результате, чтобы помочь крупным компаниям пережить пандемию, ФРС выделяет $750 млрд, включая $75 млрд за счет налогоплательщиков, ― все это в рамках пакета мер государственной антикризисной поддержки объемом $2,3 трлн.
Щедрый McDonald's
Миллиардер Говард Маркс, сооснователь управляющей активами фирмы Oaktree Capital, отметил в служебной записке 14 апреля: «На последнем рубеже у нас появляется покупатель и кредитор, который пытается смягчить удар и при этом берет на себя роль свободного рынка. Когда люди понимают, что от неприятных последствий их собственных действий всех защитит правительство, мы имеем дело с «риском недобросовестности». Люди и компании, конечно, защищены от ущерба, но на таких ошибках никто не учится».
Урок для заемщиков с большими аппетитами предельно ясен: налогоплательщики не приоритет, а кран господдержки открыт на полную. По данным консалтингового агентства Refinitiv, только за последние два месяца по меньшей мере 392 компании выпустили облигаций и других ценных бумаг на сумму $617 млрд (в том числе рекордное число тех самых акций с рейтингом BBB), набрав еще больше заемных средств, которые они вряд ли смогут вернуть. Как заметил Уоррен Баффет на ежегодной встрече акционеров 2 мая, «все, кто в конце марта и апреле выпустил облигации, должны отправить благодарственное письмо ФРС».
Некоторые социально-ответственные американские компании, во многом ответственные за накопления в пенсионной системе страны, попали в кредитную ловушку не по собственной инициативе — не последнюю роль в происходящем сыграли ушлые дельцы с Уолл-Стрит. Взять хотя бы McDonald’s. Для культовой сети ресторанов быстрого питания все началось еще до кризиса 2008 года, когда миллиардер-инвестор Билл Экман начал подбивать менеджмент на то, чтобы передать заведения (их тогда насчитывалось около 9000) в управление независимым операторам, а на вырученные средства запустить программу обратного выкупа акций объемом $12,6 млрд.
Как заметил Уоррен Баффет, «все, кто в конце марта и апреле выпустил облигации, должны отправить благодарственное письмо ФРС»
Поначалу «хищное» предложение было отвергнуто, но спустя несколько лет, когда рост сети после кризиса замедлился, руководство McDonald’s вернулось к идее. В 2014-м гендиректор сети Дон Томпсон стал привлекать заемные средства для выкупа акций. Год спустя его преемник Стив Истербрук придал стратегии предшественника дополнительный стимул, запустив масштабную франчайзинговую программу, как ранее и советовал Экман. Сегодня 93% от почти 39 000 ресторанов сети по всему миру управляются мелкими предпринимателями: на них ложатся расходы по обслуживанию и оплата аренды, а также лицензионные отчисления за управление заведениями McDonald’s, пользование оборудованием и продажу продуктов.
Обновленный и усовершенствованный McDonald’s «без лишних активов» больше не управляет обременительной собственностью, зато получает платежи и сидит с десятками миллиардов задолженности. С конца 2014-го по конец 2019-го сеть выпустила долговых бумаг на сумму около $21 млрд. Также были выкуплены акции более чем на $35 млрд и выплачены дивиденды на $19 млрд, то есть акционерам было возвращено свыше $50 млрд, при том что прибыль компании за тот период составила лишь $31 млрд.
На Уолл-Стрит такое положение всех устраивало. Сеть стала любимцем хедж-фондов, и за период с 2015-го по 2019 годы под предводительством Истербрука курс ее акций вырос более чем вдвое. В общей сложности за пять лет руководитель получил щедрые премиальные в размере $78 млн.
Тем не менее, огромными оказались и риски для финансовых показателей McDonald’s. В 2010-м задолженность компании составляла всего 38 центов на каждый доллар годовой выручки, а к моменту увольнения Истербрука на фоне служебного романа в конце 2019-го — $1,58.
Сегодня чистый долг корпорации находится на уровне $33 млрд, что почти в пять раз больше, чем до финансового кризиса. Облигации McDonald’s имеют рейтинг BBB, то есть немногим выше «мусорного» статуса, хотя еще в 2015-м относились к классу A.
С наступлением пандемии большинство ресторанов McDonald’s опустело, и поначалу котировки компании упали почти на 40%. Однако после вмешательства Федеральной резервной системы задолженность корпорации, сначала сократившаяся до 78 центов на доллар доходов, вернулась к прежним значениям вместе с курсом акций, когда сеть быстро привлекла дополнительные $3,5 млрд. В McDonald’s настаивают на том, что компания вошла в кризис с отличными показателями и в хорошем финансовом положении. Недавно она приостановила обратный выкуп своих акций.
Пузырь исторических масштабов
Пугающая правда заключается в том, что задолженность McDonald’s вполне скромная, если сравнить ее с конкурентами из Yum! Brands, компании с годовой выручкой в $5,6 млрд и владельца таких брендов, как Pizza Hut, Taco Bell и KFC. После того, как должность гендиректора Yum! в 2015 году занял Грег Крид, большое влияние на бизнес обрели управляющие хедж-фондов — Кит Майстер из Corvex Management и Дэниел Лоуб из Third Point. К октябрю того же года Майстер даже получил кресло в совете директоров Yum! Через несколько дней после его назначения компания заявила, что «намерена вернуть существенную часть капитала своим акционерам» и делает самостоятельным предприятием китайское подразделение Yum China, которое тогда приносило 39% всей прибыли.
На протяжении следующего года Крид занял $5,2 млрд для программы обратного выкупа акций и выплаты дивидендов на $7,2 млрд. Yum! упразднили около 31% обыкновенных акций, и к концу 2019-го курс бумаг вырос вдвое, до отметки выше $100 за штуку. Акционеры были в восторге, но стабильность бизнеса резко пошатнулась. В 2014-м чистый долг холдинга составлял лишь $2,8 млрд, или 42% от выручки, а к 2020-му взлетел до $10 млрд, или 178% от выручки. Пандемия могла обернуться для безответственного менеджмента бедствием, но плечо подставила все та же ФРС. Помог и еще один выпуск облигаций в апреле на $600 млн. Yum! проживет еще не один день.
«Вырос долговой пузырь исторических масштабов. Но пока кормушка работала как надо, никто не возражал»
При этом руководство компании отвергает тезис о том, что правительство вообще как-то помогло: «Нам ничего не известно о каком бы то ни было вмешательстве ФРС на рынке или содействии нашему выпуску облигаций на $600 млн со стороны регулятора».
Как и McDonald’s, Yum! продал многие собственные точки независимым франчайзи. Без доступа к рынкам капитала и великодушия властей будущее корпорации остается туманным. Некоторым франчайзи холдинг предоставил отсрочку в 60 дней на выплату лицензионных отчислений. В начале апреля Дэвид Гиббс, сменивший Крида в кресле гендиректора в январе, предположил, что при необходимости компания сможет забрать заведения себе и впоследствии перепродать.
Разумеется, некоторые считают, что фактический выкуп публичных компаний за кредитные средства, как в случае с McDonald’s и Yum!, оправдан, особенно если брать во внимание политику «дешевых» денег, которую ФРС проводит вот уже десять лет. Дэн Звирн, руководитель фирмы Arena Investors, занимающейся управлением активами, отмечает: «Что касается капитала корпораций, было весьма безответственно прибегать к чрезмерному финансированию через ценные бумаги, особенно учитывая невероятную дешевизну кредитов».
Согласно данным Федерального резервного банка Сент-Луиса, по состоянию на конец 2019 года общая задолженность нефинансовых предприятий составляла $10 трлн, то есть с начала десятилетия выросла на 64%. «Каждый цент денежных вливаний со стороны ФРС обернулся таким же объемом корпоративной задолженности, которая пошла на обратный выкуп акций. А это в итоге спровоцировало падение индекса S&P 500 до минимальных значений за последние два десятилетия, ― объясняет экономист Дэвид Розенберг. ― Так вырос долговой пузырь исторических масштабов <…> C другой стороны, пока кормушка работала как надо, никто не возражал».
Слишком большой, чтобы упасть
Если бы за беспечность в управлении компанией была какая-нибудь награда, то мало кто переплюнул бы могучий Boeing, крупнейшего в мире изготовителя оборудования для аэрокосмической и оборонной отраслей, а также крупнейшего в США экспортера. Будучи в прошлом гордостью инженерной мысли всей Америки, в последние годы Boeing слишком увлекся изощренными финансовыми инструментами.
В 2013-м концерн из Чикаго решил, что будет разумно отдавать почти всю прибыль акционерам. На задуманное компания выделила $64 млрд: $43 млрд на обратный выкуп акций и $21 млрд на выплаты дивидендов. При этом у гендиректора Денниса Маленберга осталось совсем мало ресурсов для смягчения потенциальных проблем, таких как перебои на производстве, трудовые конфликты и спад деловой активности.
Бизнес, у которого еще в 2016 году практически не было долгов, завершил 2019-й с $18 млрд задолженности
За пять месяцев на рубеже 2018-2019 годов крушение потерпели два самолета Boeing 737 MAX, и в 2019-м Федеральное управление гражданской авиации США приостановило эксплуатацию всего парка новой модели. После этого стала очевидна агрессивная финансовая политика компании: теперь для экстренного финансирования она была вынуждена прибегать к кредитованию. Так бизнес, у которого еще в 2016 году практически не было долгов, завершил 2019-й с $18 млрд чистой задолженности. В марте 2020-го Boeing полностью исчерпал свой кредитный лимит в $13,8 млрд на борьбу с последствиями «пандемического» кризиса, а агентство S&P снизило кредитный рейтинг концерна до самого низкого уровня в инвестиционном классе.
Поначалу компания всерьез задумывалась и о прямой помощи от государства и даже просила у правительства выделить на поддержку отрасли $60 млрд. Но в конце апреля финансовый директор Грег Смит рассказал инвесторам, что меры по увеличению ликвидности Boeing предпринимает министерство обороны США и что Акт о социальной помощи, поддержке и экономической безопасности пострадавших от коронавируса помог отсрочить уплату некоторых налогов. Кроме того, в компании начали рассматривать варианты финансирования по программам министерства финансов США и ФРС.
29 апреля новый генеральный директор Boeing Дэвид Калхун заявил: «Мы полагаем, что поддержка правительства будет критично важна для обеспечения доступа к ликвидности для нашей отрасли». А уже на следующий день концерн выпустил на фондовый рынок облигации на $25 млрд и тем самым свел на нет необходимость прямой материальной помощи. Спрос превышал предложение: инвесторы не сомневались, что для правительства восстановление Boeing — вопрос государственной важности.
$6 млрд для конкурента
В то время как Boeing изо всех сил стремился возвращать средства акционерам, Рэндалл Стивенсон, бессменный гендиректор телеком-гиганта AT&T на протяжении 13 лет, грезил через корпоративные поглощения стать гигантом в сфере развлечений. С тех пор как менеджер возглавил корпорацию со 143-летней историей, он потратил свыше $200 млрд ― в основном на приобретение других компаний, в частности DirecTV и Time Warner, а также на обратный выкуп акций и дивиденды в размере $2 с каждой бумаги. При этом под началом Стивенсона долг компании вырос на $100 млрд.
Аналитик в области телекоммуникаций Крейг Моффетт констатирует: «AT&T ― крупнейший в мире должник среди нефинансовых организаций». На корпорацию приходится заметная часть того самого совокупного долга корпораций объемом свыше $10 трлн — и кто, если не государство, спасет гиганта подобного масштаба от краха? Председатель ФРС Джером Пауэлл в недавнем интервью шоу «60 минут» на телеканале CBS, комментируя перспективы долгового краха, заявил: «Мы готовы ко всему даже в долгосрочной перспективе».
В письме хедж-фонд констатировал, что «AT&T обеспечил главного конкурента капиталом на годы вперед»
Хедж-фонд Elliott Management, владеющий долей в AT&T, в письме совету директоров открыто раскритиковал причуды Стивенсона в сентябре 2019-го: «AT&T приобрел спутникового провайдера DirecTV за $67 млрд на абсолютном пике рынка линейного телевидения. А покупке Time Warner за $109 млрд [менеджменту] еще только предстоит дать внятное стратегическое обоснование».
Однако худшей затеей команды Стивенсона фонд, известный критикой корпораций, считает попытку поглощения T-Mobile за $39 млрд в 2011 году. В том же письме говорилось: «Потенциально самая разрушительная сделка так и не была совершена». Тогда оказалось, что корпоративные средства целый год тратились впустую — в итоге AT&T решил выйти из соглашения. За это холдингу пришлось заплатить T-Mobile рекордные $6 млрд отступных. В письме Elliott Management констатировали, что «AT&T обеспечил главного конкурента капиталом на годы вперед».
По мнению как хедж-фонда, так и других инвесторов, AT&T попросту ограбил своих же акционеров. В отличии от Boeing, у которого жажда кредитов и обратный выкуп акций привели к росту котировок, бумаги AT&T ушли в пике на целое десятилетие. Единственной общей чертой для этой парочки «кредитоненасытных» корпораций является то, что, по крайней мере с точки зрения финансов, они давно уже утратили имидж «голубых фишек», какими были в старые добрые времена.
Парад безответственных
Пандемия коронавируса стала «черным лебедем» для мировой экономики, но для американских корпораций сопряженный с ней конец эпохи кредитного запоя может оказаться еще цветочками. Компаниям, угодившим в долговую яму из-за недальновидного менеджмента, не видно края, и в случае продолжительной рецессии многие из них могут стать полностью неплатежеспособными, особенно если вырастут процентные ставки, а вслед за ними и инфляция ― все благодаря многотриллионному плану ФРС по «спасению экономики любой ценой».
За десятилетие долг O’Reilly вырос в 12 раз, до $4 млрд. 25 марта компания на всякий случай взяла в кредит еще $500 млн
За последние десять лет корпорация Altria, производитель сигарет Marlboro, увеличила задолженность с $10 млрд до $26 млрд. Бóльшую часть прибыли компания пустила на выплату дивидендов и обратный выкуп акций, а еще $15 млрд потратила на приобретение долей в молодых лидерах рынка электронных сигарет и рынка легального каннабиса — Juul Labs и Cronos Group. Однако обе перспективные «фишки» оказались малорентабельны. По сравнению с 2010 годом, когда соотношение чистой задолженности у табачного гиганта составляло 58 центов на доллар выручки, показатель сегодня достиг $1,31.
На протяжении большей части своей 118-летней истории компания 3M из Миннесоты, производящая знаменитые маски типа N95, а также стикеры для заметок и скотч, задолженности почти не имела. А с 2010-го по сегодняшний день ее долг вырос в 17 раз — почти до $18 млрд, или 55% от годовой выручки. В феврале агентство S&P понизило рейтинг облигаций 3M, и компания стала одним из первых игроков, кому пришлось выпустить дополнительные облигации при возобновлении торгов в конце марта.
Сеть магазинов автозапчастей O’Reilly Automotive из Миссури, выручившая в прошлом году около $10 млрд, в последние десять лет пользуется на бирже большой популярностью. Семейная компания открыла для себя дешевые кредиты в 2010-х и взяла их на вооружение — для обратного выкупа бумаг на $12 млрд и упразднения почти половины акций, находящихся в обращении. За десятилетие долг O’Reilly вырос в 12 раз, до $4 млрд. 25 марта компания на всякий случай взяла в кредит еще $500 млн.
У General Dynamics, изготовителя кораблей для военно-морских сил США и реактивных самолетов Gulfstream, тоже почти не было долгов в 2010-м. Но с тех пор, как в 2013-м гендиректором стала Фиби Новакович, компания выкупила собственные акции на $13 млрд и выплатила дивиденды на $6 млрд. Из-за этого 2019-й General Dynamics завершила с чистой задолженностью в размере $11 млрд.
Долгие годы лидером в области обратного выкупа акций была корпорация IBM: с 2010-го по 2019 годы она вернула акционерам 90% собственного потока наличных средств, или $125 млрд. Задолженность при этом выросла с 17% от годовой выручки до 70% и в настоящее время составляет $52 млрд.
Промах «оракула»
На тяге к легким кредитам поймали даже Berkshire Hathaway. В 2013 году Уоррен Баффет объединил усилия с бразильской частной инвестиционной фирмой 3G Capital, одним из основателей которой является миллиардер Жорже Паулу Леманн. В партнерстве они приобрели производителя пищевых продуктов Heinz за $28 млрд, а два года спустя ― Kraft Foods за $47 млрд. В новой объединенной компании было множество брендов с богатой историей вроде десертов Jell-O, сырных продуктов Velveeta и мясных полуфабрикатов Oscar Mayer, ― и куча долгов на $30 млрд. После неудачной попытки приобрести Unilever за $143 млрд, для чего потребовалось бы $90 млрд дополнительных заемных средств, положение дел в пищевом холдинге стало ухудшаться.
В каком-то смысле действия ФРС равноценны попыткам излечить наркозависимого путем увеличения дозировки
Рыночная капитализация Kraft Heinz упала с пиковой отметки $118 млрд в феврале 2017-го до $38 млрд. Доля Berkshire, оцениваемая на момент покупки в $13,8 млрд, сегодня стоит всего $10 млрд. В феврале агентства S&P и Fitch понизили рейтинг ценных бумаг Kraft Heinz до «мусорных». В самой компании по-прежнему утверждают, что финансовые показатели, как и спрос на продукцию ее брендов, находятся на высоте.
Тем временем в нефтяной промышленности США многим настолько плохо, что воспользоваться щедрой поддержкой от ФРС они просто не состоянии. Вики Холлуб, гендиректор Occidental Petroleum, с момента вступления в должность в 2016 году нарастила долг компании почти в пять раз, до $36 млрд. В прошлом августе под ее началом была закрыта сделка на сумму $55 млрд по поглощению Anadarko Petroleum. Слияние произошло совсем незадолго до того, как в начале 2020-го Россия и Саудовская Аравия по максимуму наполнили рынок продукцией и спровоцировали худший обвал цен на нефть с 1980-х. На момент публикации статьи сырье марки WTI торговалось в пределах $30 за баррель — в таких условиях Occidental рискует попасть под реструктуризацию или вовсе оказаться банкротом.
Но если компании и дадут разориться, это, скорее, будет исключением. Правительство США не может допустить того, чтобы рынок полностью перешел на механизмы саморегулирования — «зачистка» окажется слишком большим стрессом для страны. Только за последнее время банкротами себя успели объявить сети магазинов одежды и аксессуаров Neiman Marcus, J.Crew и JCPenney.
ФРС четко обозначила, что для предотвращения расширения этого списка и скатывания экономики во времена Великой депрессии регулятор будет считать корпорации по сути системообразующими предприятиями. Скотт Минерд, директор отдела инвестиций в консалтинговой фирме Guggenheim Partners, полагает, что «ФРС и министерство финансов практически изобрели новый риск недобросовестности, при котором шанс непогашения кредита становится социально приемлемым явлением».
Финансовые аналитики из BlackRock к концу года предрекают повышение баланса ФРС на «невероятные» $7 трлн.
В каком-то смысле действия регулятора равноценны попыткам излечить наркозависимого путем увеличения дозировки.
Перевод Антона Бундина