В издательстве петербургской галереи «Борей» вышла книга «Тексты» — наиболее полное собрание стихов и прозы Николая Матренина (1950 — 2015), фотографа, художника, литератора и важной фигуры позднего ленинградского андеграунда, до сего дня остающегося в тени своих более старших и именитых коллег по «второй культуре». Художник Валерий Вальран, составитель книги, рассказал совладельцу книжного магазина «Бабель» (Тель-Авив) Евгению Когану о своем друге Николая Матренине и о том, что значит быть сознательным аутсайдером.
Евгений Коган: Николай Матренин существовал в контексте неофициальной ленинградской литературы, был окружен важными для «второй культуры» людьми и дружил с некоторыми из них, однако его стихи (как, впрочем, и прозу) сложно отнести к какому-то направлению этой самой литературы. Стихи Матренина — короткие, со сбитым ритмом и нередко с сюжетами из жизни маргинальных персонажей. Казалось бы, он должен наследовать традициям ленинградских абсурдистов первой трети ХХ века, однако идет совершенно отдельным путем. Поэтические тексты Матренина (как и его фотографии) — собрания вроде бы случайных предметов, ситуаций, пейзажей, которые благодаря взгляду художника соединяются в удивительный портрет большого города с его экзистенциальным ужасом, отчаянием, слишком шумным одиночеством. (См. ниже небольшую подборку стихотворений Матренина.)
— Последние несколько лет стараниями друзей появляются книги, знакомящие читателей с не самыми известными страницами ленинградской неофициальной литературы, — уже вышли книги Кондратьева, Кудрякова и так далее. Теперь настала очередь Николая Матренина. Почему, как вы думаете, его имя и тексты находились и находятся в тени?
— В 1968–1973-е годы Николай Матренин написал восемь рассказов, некоторые из которых публиковались в самиздатских сборниках и журналах. В 1973-м он начал писать «Роман для императора». В 1976-м неожиданно бросил работать над романом и вообще оставил литературу, полностью переключился на андеграундную фотографию. Потом была живопись, инсталляции, объекты. И только в 2009 году он вернулся к литературе. У него вышли две книги стихов — «СМС стихи» в 2009-м и «Куклы Марты» через год, — обе был проиллюстрированы его фотографиями. В 2014 году он вернулся к неоконченному «Роману для императора» и решил его сделать методом монтажа, тогда как прежде предполагалось, что это будет полифония. В новой версии роман должен был называться «АТТИС». Он успел написать четыре главы и 29 августа 2015 года скоропостижно скончался... Чтобы быть или стать известным, нужно много писать, участвовать в чтениях, публиковаться, то есть быть в литературном процессе, в литературном поле. Нужно постоянно набирать литературный капитал. Николай же находился в стороне от литературного процесса, был аутсайдером и в андеграундной, и в постсоветской литературе.
Николай Матрёнин на открытии своей выставки, 2002 год
— Почему? Это был сознательный выбор?
— Основная интенция андеграундной культуры — чистое творчество безо всяких ограничений, директив и указаний. В отличие от официальной культуры, где художник, поэт или музыкант должен был прославлять, следовать канонам, быть в строю, и за это получал статус, гонорары и карьеру, творец андеграунда творил ради самого творчества — он получал удовольствие от процесса как такового. И если он не идиот, то понимал, что никакого материального вознаграждения и признания не получит, поскольку Советский Союз будет существовать вечно. При этом среди творцов были интроверты и экстраверты, социально пассивные и социально активные. Одни по мере возможностей старались социально реализоваться хотя бы в узком кругу единомышленников — объединялись в группы, устраивали квартирные выставки, квартирные концерты, квартирные чтения, собирали сборники, занимались самиздатом, тамиздатом и магнитоиздатом. Другие тихо сидели по своим конурам и ловили кайф от самого творчества. Коля Матренин принадлежал ко второй категории.
— Матренин больше известен как фотограф и художник. Расскажите, как и когда он начал писать, под чьим влиянием находился, почему его проза (в отличие от стихов) до сего дня почти не публиковалась?
— Цитирую биографию: «Николай Матренин родился 6 февраля 1950 года в Ленинграде. С помощью дяди он научился читать в два с половиной года, а в семь лет познакомился на Моховой с мальчиком, Васей Рудичем, который увлекался историей. Совместно они затеяли писать исторический роман „Судьба Карфагена”. Вася поставлял материал, а Коля осуществлял его литературную обработку. Роман получился грандиозный — восемьсот рукописных страниц на листах школьных тетрадок в клеточку...»
Его учителем была культурная среда андеграунда — полуофициальные театры, поэты и литераторы, фотографы и художники, джаз и рок-музыканты. Наиболее близкими ему были Борис Кудряков, Владлен Гаврильчик и Юрий Дышленко. Хотя он дружил и с Борей Смеловым, Аркадием Драгомощенко, Володей Кучерявкиным, Борисом Дышленко.
А насчет публикаций — все не совсем так. Его рассказы опубликованы в самиздатском сборнике «Лепрозорий-23» (1976), в журналах «Часы» (№ 8, 1977), «Ковчег» (№ 4, 1979), «Черновик». «Лепрозорий-23» собирал Константин Кузьминский. Журнал «Часы» издавали Борис Иванов и Борис Останин и т. д. Думаю, публикации и были признанием. А независимая литературная критика тогда только зарождалась.
— Я точно не знаю. Он читал на кухонных литературных посиделках, где и познакомился с Борисом Кудряковым. Я в те времена был погружен в живопись. Но, скажем, у меня в мастерской в 1975 году он читал «Роман для императора», который мне очень нравился. И я на протяжении сорока лет уговаривал Николая его завершить.
— Вы можете оценить его тексты с позиции каких-то влияний? На кого он оглядывался, когда писал, кто оказывал на него влияние? Это касается и стихов, и прозы.
— Нет, я не литературный критик. Матренин был оригинальным фотографом и художником, вне каких-то школ и течений. Я приглашал его участвовать в выставках, организовывал его персональные выставки. Его ранние рассказы, на мой взгляд, по духу напоминают то, что писали другие представители андеграунда. А его «Роман для императора», как мне кажется, вырвался из андеграундного мейнстрима. Что касается стихотворных сборников «СМС стихи» и «Куклы Марты», они, думаю, стоят особняком в нынешней литературе, хотя я ее не очень знаю.
— Почему именно вы стали составителем его первого большого собрания текстов? Вы дружили?
— Мы познакомились в начале 1970-х годов — дружили, оба пропадали из вида друг друга, потом опять появлялись. С конца девяностых я занимался его творчеством (фотография, живопись, инсталляции) как куратор и критик.
— Расскажите о нем как о художнике?
— Как художник Матренин дебютировал в 1998 году на фестивале «Анатомия современного искусства № 1» в галерея «Арт-Коллегия». Делал абстрактные композиции на пластике с помощью цветной самоклеющейся поливинилхлоридной пленки. В следующем году он начал четырехчастный цикл коллажей «Экспедиционный отчет» («Altera Aqua», 2000; «Altera Terra», 2001; «Другое небо», 2002; «Огонь»; 2003). Каждая из работ проекта, а в цикле было более пятидесяти произведений, выполнена на куске стандартных обоев. На обои наклеена различного размера, формы и цвета поливинилхлоридная пленка. В 2007-м он создал цикл ассамбляжей на круглых столешницах, где в качестве материала использовал городской мусор. Следующие два года работал над проектом «домино матренина», в котором на двадцати восьми столешницах 120×60 см с помощью поливинилхлоридной пленки и городского мусора строил эстетически и стилистически безупречные абстрактные композиции. Последние пять лет, до 2015 года, Матренин продолжал создавать циклы ассамбляжей и отдельные объекты.
Дело в том, что ассамбляж — это не отражение реальности в традиционном понимании, но ее специфическая репрезентация через материальные фрагменты жизни, интегрированные с помощью творческой алхимии в художественную реальность. Матренин в данном случае выступал в роли археолога города. В качестве материальных фрагментов он использовал, как писал Бодрийяр, «следы того, что исчезло», то есть полуистлевшие «останки» жизнедеятельности города. И как бы виртуозно он ни эстетизировал эти «продукты полураспада», искореженная и проржавевшая до дыр железяка или гипсовый ангел с отбитыми крыльями на подсознательном уровне остаются знаками распада, метками разложения, смерти, даже если мы не фиксируем специально на этом внимание. Ведь, помимо памяти вещей, есть еще и память автора, который в прошлом обратил внимание на эту вещь, подобрал, рассматривал, оценивал, хранил ее и затем извлек, чтобы использовать в работе. Предмет, кроме собственной истории, несет в себе историю автора, «следы» его биографии. Память — и предмета, и автора — составляет смысловой и символический контексты вещи, ее эпифеномен, тогда как визуально дана пластическая определенность объекта — его цвет, форма, фактура и так далее. Задача художника — создание единой пластической структуры из массы предметов и фрагментов, которые репрезентируют разные материалы, фактуры, поверхности, да к тому же еще различные смысловые и символические контексты.
— А от чего, как вы думаете, зависело, поднимешься ты на волне интереса или останешься где-то на дне?
— От заинтересованных лиц и инстанций, готовых продвигать творчество забытого автора. Ныне живущие авторы, если они продолжают творить и публикуют свои произведения, так или иначе присутствуют в художественном поле и набирают очки, то есть повышают свой культурный капитал, или, другими словами, известность. Для умерших авторов такими двигателями становятся родственники, чаще всего вдовы, коллекционеры, друзья, кураторы.
После смерти Матренина были заинтересованные в продвижении его творческого наследия: во-первых, я — поскольку более двадцати лет занимался его творчеством как куратор и критик; во-вторых, петербургская галерея «Борей», в которой прошло восемь его персональных выставок и в коллекции которой хранятся его работы. И, наконец, состоятельный коллекционер и друг Коли, который частично финансировал издание каталогов и книг.
Николай Матренин.Ангел без головы. 1977После смерти Николая в августе 2015 года мы провели в «Борее» выставку объектов, инсталляций и ассамбляжей «Кунсткамера Коли Матренина», на которую собрали работы из разных коллекций и собрания его семьи. Выставку сопровождал изданный к ней каталог работ. Кроме того, я провел выставку фотографий Матренина в галерее Art of Foto. Выставки и каталог составлял и курировал я. После этих выставок я стал собирать его тексты и рукописи. Помимо того, что находится в России, мне прислали некоторые материалы из США, из архива Константина Кузьминского, из Италии (архив Юрия Ольшанского), Германии (Мария Классен, бременский архив). И вот появилась книга, в которую вошел основной корпус текстов, написанных Матрениным.
— Матренину, как я понимаю, внимание особо было не нужно? Он вообще хотел быть опубликованным, иметь официальные книжки? Или он не видел себя литератором?
— Он хотел публикаций и известности, как всякий нормальный человек, но ничего не хотел делать для того, чтобы стать известным. Нужно постоянно быть на виду, общаться с коллегами, участвовать в тусовках, группировках, союзах, контактировать с журналами, издательствами и прочее. Но он никогда ничего подобного не делал. Правда, в издании своих двух сборников стихов проявлял большую заинтересованность. И они, благодаря финансированию его друга-коллекционера, были опубликованы сразу же после завершения.
— Как вы считаете, чем ценны тексты Матренина? Какое место они занимают в обширной и очень разнообразной неофициальной ленинградской библиографии?
— Я люблю в искусстве и литературе аутсайдеров, которые не толпятся на общей поляне, затаптывая друг друга, а пытаются расчистить собственную полянку, в стороне от всех. Мне кажется, что Матренин — образцовый аутсайдер.
— Скажите, а много еще осталось подобных имен, до сих пор неизвестных широкой публике?
— Думаю что немало. Это все те, кто не дожил до перестройки. И еще те, кто не поднялся на волне интереса к советскому неофициальному искусству в начале двухтысячных годов, когда представителей андеграунда стали в очередной раз вытаскивать из забвения и публиковать.
Четыре стихотворения Николая Матренина:
***
васильки нездешнего металла
нет пыльцы в надкрыльях у ночнушек
падает с постели одеяло
нераскрытым парашютом
слава Богу
ночь опять настала
***
одичалые собаки
подъедают мелких кошек
рвет футбол из всех окошек
но где-то за Смоленкой
под кленами
младенцы Клюковкины
спят Вечным сном
20-х годов
***
в отделе винном предъявил стигматы
мол в долг до вечера
увы
был послан на ***
матом
***
я как чайка на помойке
неуместен слава Богу
отлечу в свои пространства
Богу покажу дорогу