Матиас Норманн играет за «Ростов» уже больше года, однако за это время он не дал ни одного большого интервью. Из разговора футболиста с корреспондентом Sport24 Артемом Калининым вы узнаете:
- как Норманн рос в норвежской деревне и начинал играть в футбол
- какая команда и футболист нравились ему в детстве
- почему не сложилось в «Брайтоне», и как «Ростов» спас ему жизнь
- кто круче — Карпин или Сульшер
- каким в юности был Эрлинг Холанд
- как мама Норманна борется с коронавирусом в Норвегии
- какое блюдо русской кухни нравится Матиасу больше всего
***
— Как вы живете эти почти уже два месяца на самоизоляции?
— В первую очередь, стараюсь следить за собой: своим питанием, весом, физической формой. Самодисциплина сейчас особенно важна. Каждый день встаю, завтракаю, занимаюсь, взвешиваюсь и жду новостей. Поскорее бы уже разрешили вернуться к тренировкам, выходить на улицу погулять. Потому что самоизоляция за это время уже поднадоела.
— Насколько я понимаю, вы все время оставались в России. Почему не уехали домой, как почти все остальные легионеры?
— Во-первых, главный тренер попросил меня остаться. Он сказал, что хочет, чтобы я был здесь в Ростове. Во-вторых… Ну, если честно, для меня и «во-первых» было достаточно.
— Как в Норвегии сейчас обстоят дела с пандемией коронавируса? Как ваша семья?
— Все хорошо. Там уже начали открываться некоторые магазины и заведения. Мои мама и папа работают, никаких проблем.
— Чем они занимаются? Почему не сидели дома все это время?
— Ну они сидели — после работы, все как положено. Но отец — одинокий волк, любит посидеть дома один. Так что для него особенно ничего не поменялось, ха-ха. Мама — более социальный человек, несколько раз мы созванивались. Она рассказывала о ситуации в Норвегии, говорила, что хочет, чтобы я был рядом. Но не слишком жаловалась, потому что, повторюсь, они с папой оба работают, оба здоровы. В целом все хорошо.
— Кем работают папа и мама?
— Мама — медсестра. У нее очень много работы, ночных дежурств. А отец работает менеджером в туристическом месте. И пусть сейчас туристов, конечно же, нет, он поддерживает там все в рабочем состоянии, постоянно проверяет, чтобы все было в порядке.
— Мама работает непосредственно с больными, у которых диагностирован коронавирус?
— Да, работает с уже зараженными, проводит тесты и так далее. В общем, полностью погружена в эту проблему.
— Знаете о цифрах пандемии в Норвегии? Насколько серьезна ситуация?
— Я знаю, что в Норвегии более двухсот человек умерли и более восьми тысяч больны. Не такие огромные цифры, как в Испании или Италии, не так плохо. Но, конечно же, плохо в том смысле, что люди умирают. Это очень расстраивает.
— Не удивляет, что планету остановили не рак, СПИД или другие тяжелые заболевания, а простудная инфекция?
— Это сумасшедшее время. Впервые я услышал о коронавирусе, когда мы возвращались со сборов в Абу-Даби. И, разумеется, не мог тогда предположить, к каким последствиям для всех это приведет. Мир остановился, все сидят дома…
***
— За год с лишним в России вы почти не давали интервью, потому информации о Матиасе Норманне немного. Знаю, что вы родились в Свольвере — практически деревне на окраине Норвегии. Как живут там люди, как жила ваша семья?
— Как вы и сказали, это деревня. И по мне люди из деревень немного странные в чем-то, ха-ха. Когда я рос, то не чувствовал себя частью этого места. Никогда не хотел всю жизнь жить в Свольвере. Ждал, что подрасту и куда-то уеду. Например, когда стал заниматься футболом, думал, как бы поскорее перейти в другой клуб. Отец по-прежнему живет в Свольвере, а мама перебралась в Буде — городок побольше. Что сказать о детстве, я даже не знаю. Все оно было связано с футболом.
— В российской провинции нормально увидеть в небольших городках, и уж тем более деревнях, гуляющих по улицам коров или коз. В Норвегии так же?
— Нет, ха-ха. Такого не бывает. В горах пасутся овцы, но на улицах — никого.
— В Свольвере есть, на что посмотреть?
— Главная наша достопримечательность — гора Svolvaergeita. В переводе с норвежского — свольверский козел, потому что гора похожа на козлиную голову. Еще есть футбольное поле в соседней деревне Хеннингсвер. Оно находится на горном островке в океане, куда ведет лишь одна дорога. А кругом вода. Может, видели его в инстаграме — выглядит круто. К сожалению, оно появилось не так давно, я к тому моменту уже уехал из Свольвера и потренироваться или поиграть там не успел.
— В каком возрасте вы решили стать футболистом?
— Ох, это было очень рано. Наверное, как только я научился ходить, папа дал мне мяч. И я постоянно или играл с отцом на улице, или ездил вместе с ним на матчи — папа тоже футболист. Так что это постоянно было в моей жизни: отец играл, я сам бегал во дворе, по ТВ смотрел матчи… Ну а лет в шесть или семь уже начал тренироваться с местной детской командой.
— Свольвер славится рыболовством, вы в детстве часто рыбачили?
— Действительно рыбачат у нас многие. Но вот вы спросили, и я сразу вспомнил, как ненавидел в детстве рыбалку. Мама порой заставляла, но мне всегда жутко не хотелось. Терпеть не мог напяливать кучу теплой одежды, собирать снасти и какие-то принадлежности, топать к морю… Куда больше нравилось надеть шорты, мяч подмышку, и — «до вечера, мам».
— Кем бы стали, если бы не футбол?
— Даже не знаю. Возможно, строил бы дома или занимался чем-то, где надо работать руками. Если честно, никогда об этом не задумывался.
— Норвегия — не самая футбольная страна. В какой обстановке формируется норвежский футболист?
— Думаю, это зависит от обстоятельств. Если родился в Осло, где ты на виду, где есть много школ, вырасти в хорошего игрока проще. Людям из маленьких городов, о которых не все знают, — а у меня много знакомых из столицы и других крупных городов, которые даже не знают о существовании Свольвера, — приходится сложнее. Но мне повезло, потому что отец всегда был со мной. Когда я начал играть за детскую команду Свольвера, папа и мама всегда меня поддерживали, направляли, подталкивали вперед. В 13-14 лет отец был моим тренером и никогда не давал расслабиться. У меня всегда были большие мечты. Я читал новости, как парней моего возраста забирали в большие клубы. Но со мной ничего такого не происходило — я все еще жил в Свольвере и играл за местную команду. Так что, думаю, мой путь к успеху получился более долгим, чем мог бы быть.
— Многие иностранцы, приезжая в Россию, жалуются на снег и холода. Как чувствует себя норвежец?
— С этим вообще никаких проблем. Я вырос в снегу, с детства играл в нем. Для меня не бывает холодной погоды, ха-ха. Но ниже, чем при -10 градусах играть не приходилось.
— За какой клуб болели в детстве?
— Ни за какой. Когда я рос, мне нравился стиль игры «Барселоны», но не скажу, что болел за нее. Зато у меня был и есть любимый футболист. Это Криштиану Роналду. Он всегда был моим кумиром, человеком, на которого я равнялся. Папа болеет за «МЮ», поэтому я в детстве смотрел много их матчей. Но мне было все равно, как там команда — я смотрел только на Криштиану.
***
— Вы играли под руководством Уле Гуннара Сульшера в «Мольде». Какие впечатления остались от работы с ним?
— В первую очередь, он очень хорошо умеет работать с людьми. Понимает, как мотивировать их, как развивать — и физически, и в плане мастерства. У него сильный характер. Сульшер может быть как хорошим парнем, так и настоящим дьяволом, если ты играешь плохо. Конечно, это один из лучших тренеров, с которыми я работал в своей жизни.
— Могли предположить, что он в итоге возглавит «МЮ»?
— Если честно, такое порой приходило мне в голову. Так что не слишком удивился, когда его назначили. Но, признаюсь, смотрю не так много футбола в жизни и по-прежнему не слишком слежу за «МЮ» даже под руководством Сульшера.
— Если сравнивать его с Валерием Карпиным, в чем между ними разница и схожесть?
— Разница в том, что Валерий лучше, ха-ха. Похожи же они в том, что у обоих сильный характер. Мне нравится, как они оба злятся. Как ведут себя, когда все хорошо, и как — когда все не очень здорово.
— Там же вы пересекались с Эрлингом Холандом. Какое впечатление он произвел тогда?
— Когда я впервые увидел его в игре, то не думал, что он вырастет в звезду. Это был такой длинный тощий парень. Да, с определенными скиллами, но в нем не виделся будущий суперфорвард. В какой-то момент он заболел и долго не появлялся. Когда же Холанд вернулся, это был настоящий монстр: сильно вырос, набрал массу, стал сильнее. И вот тогда я сказал себе: «Вау, этот парень действительно может стать кем-то».
— На ваш взгляд, текущий сезон Холанда — это шаг на пути к вершине или просто сюрприз?
— Я знаю Эрлинга. Он большой профессионал: много работает над собой, дисциплинирован, очень силен ментально. И если не случится каких-то происшествий вроде серьезных травм или чего-то подобного, уверен, он может продолжать прогрессировать.
— В «Брайтоне» у вас были тяжелые времена. В чем была причина?
— Самым сложным было, когда люди говорили одно, а делали другое. Говоря по правде, мне попросту врали, а я надеялся на что-то, чего никогда бы не случилось. Я хорошо играл и много работал, но из-за самых разных ситуаций все было именно так, как было. Я сильно расстраивался, потому что не получал шанса в «Брайтоне». Провел всего две-три тренировки с основой, постоянно находясь в команде U-23. И это, на самом деле, убивало. Я вернулся из аренды в «Мольде» в молодежку «Брайтона», уровень которой был на голову ниже, чем тот, к которому я уже привык в Норвегии. То есть я поехал в «Мольде», чтобы учиться и расти, а вернувшись, опустился на уровень ниже, чем тот, которого я достиг. Не понимал тогда, что делать. Но потом «Ростов» спас мне жизнь.
— Переход в «Ростов» вы называли лучшим моментом своей карьеры. Какие были мысли, когда впервые услышали об интересе из России?
— Впервые это было летом 2018 года. Я сказал агенту, что мне это интересно. Очень хотел перейти в «Ростов», но «Брайтон» не хотел меня продавать, что просто не имело смысла… Они начали говорить про аренду, что-то типа того. Но, думаю, это не было интересно уже «Ростову». После этого я серьезно поговорил со своим агентом, сказал ему, что раз он не хочет участвовать в моей карьере, то лучше расстаться. Он согласился. Так я сменил агента, и новый представитель в декабре–январе провел переговоры, все уладил, и я подписал контракт с «Ростовом».
— Родители перед вашим переездом не пытались отговорить от трансфера в Россию?
— Нет. У моей мамы большое сердце, и она все воспринимает чересчур эмоционально. Но она лишь однажды сказала мне: «Матиас, конечно, ты должен делать то, что будет лучшим вариантом для твоей карьеры. Но пожалуйста, сынок, будь осторожен». Но они с папой никогда не отговаривали меня, не говорили: «Не уезжай в Россию, оставайся в Англии».
— В Англии успели понять, что такое английский футбол? Чем он отличается от норвежского или российского?
— Думаю, он похож на российский. Конечно, цифры говорят, что английская лига на более высоком уровне, но по ощущениям игра там и тут похожа. В России футбол также силовой, мы много пробегаем, но есть и индивидуально сильные игроки как в работе с мячом, так и без него.
— За год в «Ростове» вы сыграли почти треть общего количества матчей за всю карьеру. Что для вас значит доверие Карпина?
— Значит очень многое. Похоже, он знает, как развивать меня и как футболиста, и как личность. У него я хочу тренироваться, вкалывать, чтобы сохранить свое место на поле. Он всегда заставляет меня быть сконцентрированным, готовым ко всему.
— Когда вы уже перешли в «Ростов», появились слухи, что вами интересуется «Манчестер Юнайтед». Действительно что-то было?
— Никогда об этом не слышал, поэтому даже странно рассуждать о таком варианте.
— Но если «МЮ» все же позовет…
— То я останусь здесь, в «Ростове».
***
— «Ростов» поражает в текущем сезоне. Вы сами ожидали, что будете бороться за титул и Лигу чемпионов?
— Да, такова была цель перед стартом сезона. Моя мечта — выйти на поле в матче Лиги чемпионов. Ради этого лично я и все парни в команде работаем каждый день.
— В чем главная сила команды в этом сезоне? Почему «Ростов» выигрывает матч за матчем?
— Потому что у нас реально крутые полузащитники, которые ведут игру. Все парни очень опытные. Есть Шомуродов, который забивает в каждом матче. И каждая деталь этого моста очень прочна — от вратаря до форварда, на каждой позиции. Очень крепкая сбалансированная команда.
— Можно ли назвать полузащиту «Ростова», к которой зимой присоединился Павел Мамаев, лучшей в РПЛ?
— Да, совершенно верно.
— А у кого вторая после вас?
— Не знаю. Да мне все равно, если честно, ха-ха.
— В последнем матче перед паузой ваш соперник из «Локомотива» Дмитрий Баринов повел себя очень грязно. Вы повздорили перед тем эпизодом, может, дали ему по ноге?
— Нет, с ним нет. Я сфолил против Миранчука и получил желтую карточку. И потом… Я никогда в жизни не видел такого рестлерского приема на поле. Как по мне, это красная карточка на сто процентов. Но ладно, какая уже разница…
— С Бариновым после того эпизода не поговорили?
— Нет. Я помню, что это случилось, я сразу же вскочил, чтобы ответить ему. Но вспомнил, что у меня есть карточка, поэтому… spokoino.
— Вы вообще любите жесткую борьбу, подкаты?
— Да, конечно. Но только честные в рамках правил. То, что сделал этот парень — такое нет. А честная жесткая борьба — это хорошо.
— Пол Инс говорил, что любит подкаты больше, чем секс. Вы с ним солидарны?
— Нет, конечно. Я люблю подкаты, но не больше, чем секс, ха-ха.
— Какой матч за «Ростов» в первой части сезона назвали бы самым эмоциональным?
— Наверное, игру с «Локомотивом» в Москве, когда мы выиграли 2:1 с сумасшедшим сэйвом Чернова на последних минутах. Это было очень круто. Инстаграм 433 уже раза три-четыре постил его у себя.
— Вы неплохо начали вторую часть сезона. Не обидно, что сейчас из-за паузы вся работа на зимних сборах оказывается ненужной?
— Никакая работа не делается просто так. У нас ведь были те три матча, и к ним нужно было быть готовыми. Возможно, сейчас кажется, что зимние сборы были зря, ведь пауза затянулась. Однако у нас есть отличные программы от наших тренеров по физподготовке. Дома есть многое для занятий, так что все зависит от нас самих, если хотим сохранять форму. Ну, конечно, делая скидку на невозможность некоторых упражнений.
— Сколько часов в день тренируетесь сейчас?
— В общей сложности выходит 2-3 часа ежедневно.
— Сколько времени полноценных тренировок вам потребуется, чтобы быть готовым к возобновлению сезона, если оно случится?
— Не слишком хорошо разбираюсь в этом вопросе. Думаю, недели три-четыре занятий, и я буду готов на 90 минут.
— Кого вы назвали бы MVP сезона в составе «Ростова» на данный момент?
— Конечно, я делаю все, чтобы стать им сам, но понимаю, что это точно не я. Возможно, это Роман (Еременко), Шомуродов, Ионов. На самом деле, это не важно. Важно то, чего мы добьемся вместе всей командой.
***
— Вы очень хорошо отзывались о «Ростове», фанатах, стадионе. А есть что-то, что не нравится в России?
— Пробки. Да-да, даже в Ростове. А уж про Москву вообще не говорю. Когда увидел, какие пробки там… Ужасно!
— Русская кухня нравится? Какое любимое блюдо?
— Ну, я не особенно знаю, какие тут блюда именно русские, но одно назову. Это суп. Борщ. Конечно, мне все говорят: «Это не суп, не суп». Но для меня борщ — это суп!
— Вы живете в Ростове-на-Дону, как насчет раков?
— Нет-нет. Это не люблю. И не только в Ростове, а вообще.
— Если бы проводили экскурсию по городу, куда сводили бы друзей?
— Во-первых, посажу их в такси и отвезу посмотреть на «Ростов-Арену». Во-вторых, покажу несколько отличных ресторанов… Vsyo.
— Слушаете ли русскую музыку?
— Нет. Обычно слушаю западные группы. Люблю хип-хоп, рэп типа Трэвиса Скотта. Еще нравится Coldplay. Норвежская музыка? Нет уж лучше тогда русская, ха-ха.
— Сейчас вы стали игроком сборной. Могли поверить в такое, сидя на лавке в «Брайтоне» или играя за «Буде-Глимт»?
— В «Буде-Глимт» — да. Тогда я был молод, страстен и уверен, что однажды добьюсь успеха. В «Брайтоне», если честно, был период, когда я сидел и думал: «Что же я делаю…» Я никогда не прекращал верить в себя, но энтузиазма поубавилось. Я хотел, чтобы что-то происходило. А потом я приехал сюда, тренер в меня поверил. И теперь я чувствую себя отлично.
— Вы игрок сборной, выступаете за один из лучших клубов России и одной ногой уже в еврокубках, если они будут сыграны — какие-то цели достигнуты. Что дальше?
— Ну нет. Это только начало. Лично я не считаю, что чего-то добился. К примеру, я еще вообще ничего не выиграл в своей жизни. Хочу играть в Лиге чемпионов и играть хорошо. Хочу поехать на чемпионат Европы со своей сборной. Ну и самая большая мечта, думаю, для любого футболиста — выиграть Лигу чемпионов. Это очень далекая цель, но ради нее я работаю.
— Кого считаете самым легендарным игроком сборной Норвегии?
— Конечно, это Уле Гуннар (Сульшер), Йон-Арне Риисе. На мой взгляд, это также Джошуа Кинг, который играет сейчас. Он просто зверь! Уверен, Кинг тоже станет легендой сборной.
— По чему норвежскому скучаете в России и по чему российскому — на родине?
— Из дома я скучаю только по своей семье i vsyo. Когда же еду домой, мне не хватает всего российского. Простой заказ такси или еды — да всего, чего угодно. В Свольвере это невозможно. Там ты можешь только одно — гулять, ха-ха.
— Кто сейчас лидеры сборной Норвегии? После вас, конечно.
— Ага, я первый, дальше Холанд и другие, ха-ха. Если серьезно, Холанд, Кинг, Мартин Эдегор, Санде Берге, капитан Стефан Йохансен… Ну и я, конечно, ха-ха.
— Кого назвали бы лучшим российским футболистом в РПЛ?
— Наверное, это Дзюба. Он реально силен. Сложно ли против него играть? Нет, мне наоборот очень нравится. Это настоящая битва. Люблю встречаться на поле с сильными игроками.
***
— О русской кухне поговорили, а норвежская национальная еда вам нравится? Ракфиск, лютефиск, смалахове, форикол?
— О нет, вы знаете, это… Конечно, я пробовал все эти блюда, и мне очень нравится. Для норвежцев это нормальные привычные блюда. Для иностранцев самое странное, наверное, лютефиск, потому что рыба там как желе.
— Читал, что вы любите побыть один. О чем думаете, оставаясь в одиночестве?
— Когда я один, мне не скучно. Я не сижу и не думаю: «Ох, чем бы себя занять». По мне, быть в одиночестве очень круто!
— Тогда какое хобби у Матиаса Норманна?
— Дома всегда много занятий. Играю в футбол в гостиной, играю в приставку, смотрю телек…
— Постойте, играете дома в футбол?
— Да. И несколько дней назад разнес люстру, что у меня за спиной. Сейчас покажу — вот смотрите, ни одной лампочки, только хрусталь. Стекло было по всему полу — несколько часов наводил тут порядок. Играю просто — беру мяч и пинаю в стены. Из игр люблю Fortnite. Смотрю сериалы. Еще люблю гулять, но, конечно, не сейчас во время пандемии.
— Fortnite популярна у футболистов. Вы играете с коллегами?
— Да, но не из РПЛ. С ребятами из Норвегии и Англии. Иногда еще рублюсь со своими младшими сестрами. Одной 14, второй — 12. И я лучший игрок в своей семье!
— У вас много татуировок. Они чему-то посвящены или это просто радующие глаз картинки?
— Много? Я так не думаю, хочу сделать еще больше. Когда я делал первые тату, они что-то значили. Потом я видел картинки, которые были более красивыми, чем те, что я уже вытатуировал себе с определенным смыслом. И я просто стал делать тату с этими картинками, потому что они красивые. Тату будут со мной всю жизнь, и я хочу выглядеть красиво, а не чтобы они что-то там значили.
— А потом в «Ростов» пришел Мамаев, вы увидели его и захотели еще, так?
— Ага, хочу превзойти его по количеству татуировок, ха-ха. Мы не пересчитывали с ним, у кого больше, но у меня нет ничего на шее, на спине. Похоже, Павел пока впереди. Но я вот завтра начну делать себе тату на спине тоже. Шучу, конечно.
— Каким бы одним словом охарактеризовали себя? Матиас Норманн -…
— Неудержимый!
— Какая у вас самая большая мечта прямо сейчас?
— Хочу, чтобы все люди были здоровы, а мир как можно скорее начал жить своей обычной жизнью.
