Олимпийский чемпион, чемпион мира, пятикратный чемпион Европы по волейболу, заслуженный тренер СССР Владимир Кондра рассказал, как несчастный случай предопределил его спортивную карьеру, как он первым в Советском Союзе выполнил подачу в прыжке, и вспомнил самые яркие моменты трех Олимпийских игр, с которых он возвращался с медалями разного достоинства.
ПИНГ-ПОНГ – БОЛЬНИЦА – ВОЛЕЙБОЛ
— 1962-й год, Сочи. Мои родители работали в санатории имени Дзержинского. Среди прочих развлечений там были два стола для настольного тенниса. Когда я приходил помогать маме, всегда брал с собой ракетку – поиграть с отдыхающими. Так и увлекся.
Неподалеку от парка Ривьера, в небольшом ангаре рядом с футбольным стадионом располагалась детская спортивная школа по настольному теннису. Узнал я о ней случайно. Отец любил футбол, мы пошли на матч. Я увидел, что рядом играют в настольный теннис, и заглянул в этот ангар. Так и записался в секцию. Ходил туда полгода, и очень быстро стал показывать результаты.
Меня, 11-летнего, перевели в группу ребят, которые уже были кандидатами в юношескую сборную Советского Союза. Тренер свою ракетку давал, чтобы я учился крутить топ-спины (атакующий удар со сверхсильным верхним вращением – прим. И.З.) Что-то стало получаться.
В школе проводили чемпионат по настольному теннису, стол стоял прямо в коридоре. Я, пятиклассник, вышел в финал, где играл с 10-классником Володей Зубковым. После очередного розыгрыша я побежал за улетевшим мячом и уже возвращался назад, чтобы сделать подачу. Вдруг маленькая девочка попросила помочь открыть тяжелую стеклянную дверь. Я резко развернулся к ней, наступил на развязавшийся шнурок и упал рукой прямо на эту дверь, разбив стекло.
Хлынула кровь, все закричали. Мы побежали в медицинский кабинет, и молоденькая медсестра чуть в обморок не упала, увидев порез. Дальше больница, операция. Травма серьезная оказалось – сухожилия прямо покромсало. Вроде бы восстановился, но пальцы почти не сгибались. Отправился на консультацию к главврачу, которая сказала, что нужно делать повторную операцию. И сама ее проводила – опять что-то чистили, зашивали. Стало лучше, но врачи сказали, что настольным теннисом заниматься мне нельзя – иначе рука не будет нормально развиваться. И рекомендовали баскетбол или волейбол.
Я и до травмы ходил в школьную волейбольную секцию два раза в неделю – занимался у Владимира Ивановича Литвинова. А после операций на руке полностью переключился на волейбол. Потом записался к Литвинову уже в детскую спортивную школу №2, в 14 лет стал играть за взрослую команду Сочи, а после окончания школы уехал в команду мастеров – «Спартак» из Грозного, который выступал во второй лиге.
Детская травма не прошла бесследно. Мизинец и безымянный палец на правой руке полностью у меня так и не восстановились, как ни старался их разрабатывать. В армии из-за этого были проблемы – когда хочешь честь отдать, то соединить ладонь полностью не получалось. Играя в волейбол, пасовал тремя пальцами. К нам в ростовский СКА пришел парень, Саша Дьяченко. Смотрю – он тоже тремя пальцами пасует. Спросил, почему он так делает. В ответ услышал: «Ты же мой кумир. Раз ты так пасуешь, значит так и надо». Пришлось ему объяснить, что я просто не могу этого сделать физически, а для передачи рука должна быть полностью открыта.
НЕМЦЕВ НЕДООЦЕНИЛИ
— Я был на пяти Олимпийских играх. Трижды как игрок, а еще дважды, в Сеуле и Сиднее – в составе тренерского штаба. И везде мы были с медалями.
Первый олимпийский опыт – Мюнхен-72. В той команде я был самый молодой – 21 год. Тогда еще играл за ростовский СКА, а в сборной в основном были волейболисты ЦСКА, и даже попасть в состав было непросто.
В полуфинале нам досталась команда ГДР. В течение сезона мы с ними встречались раз пять и все эти матчи выиграли. Поэтому больше интересовались полуфиналом, который проходил перед нашим. В нем японцы сенсационно проиграли две первых партии Болгарии, и мы из своего разминочного зала бегали смотреть, с кем же из этой пары встретимся в финале. Немцы же вообще на второй полуфинал внимания не обращали – четко готовились по своей программе.
В итоге Япония выиграла на тай-бреке, а у нас игра с ГДР не получилась. Два первых сета проиграли 6:15, 8:15. Меня выпустили в третьей партии на заднюю линию. Вошел удачно, несколько мячей достал в защите. Этот сет мы вырвали – уже подумал, что не зря сюда приехал и орден заработаю. Но переломили игру, как выяснилось, временно, и в концовке четвертой партии уступили.
Это поражение в полуфинале – конечно, следствие недооценки соперника. Мы никак не думали, что немцы доставят проблемы. Мысли были о японцах, очень сильных тогда. Еще одна причина, как мне кажется – тренерский штаб не угадал с составом. На матч с ГДР неожиданно не вышел основной нападающий Ефим Чулак, которого соперники боялись, как огня – мощный, харизматичный. Вместо него главный тренер Юрий Чесноков поставил Сашу Сапрыкина, который до того практически не играл. Может, хотел таким образом немцев удивить. Когда всё стало понятно, и Чулака все-таки выпустили, у него тоже не пошло. Команда не заработала так, как надо.
В матче за бронзовые медали мы легко обыграли Болгарию. Я к тому моменту уже был чемпионом Европы, но то «золото» было скорее авансом – на чемпионате в Италии играл не так уж много. И «бронзе» Мюнхена был счастлив. Ведь это – олимпийская медаль! Я же не знал тогда, смогу ли еще раз поехать на Олимпийские игры, завоевать там награду.
СУДЬЯ ОТНЯЛ «ЗОЛОТО»
— В Монреале-76 мы стали серебряными призерами, но какое же это было разочарование! До финала мы не проиграли ни одной партии, а поляки в трех матчах играли по 2,5 часа и еле-еле «выползали» в пяти сетах. В итоге они и у нас в финале выиграли с тем же счетом 3:2.
Если бы тогда существовала возможность взять видеоповтор, мы бы в Канаде стали Олимпийскими чемпионами. В четвертой партии при счете 2:1 по партиям у нас был матч-бол. Атаку Марека Карбажа наш блок накрыл – мяч за спиной поляка упал четко в линию. Мы все это видели и уже подняли руки в победном жесте.
Судья на линии тоже показал, что мяч в поле. А вот арбитр на вышке решил, что был аут, и отдал мяч сопернику. Эпизод оказался переломным. Ту партию мы в итоге проиграли 17:19, а на тай-бреке нападающий Томаш Вуйтович забил буквально всё.
Наши чувства словами не описать – мы были в полном шоке. Всех обыграть по 3:0, и такая развязка в финале из-за решения судьи!
ПОСЛЕДНИЙ ШАНС В МОСКВЕ
— В 1980-м мне исполнилось 30 лет. Это сейчас ребята играют дольше, получают нормальные зарплаты, держатся на уровне. А раньше в паспорт после 30 сразу же начинали смотреть. Уже и в ЦСКА начинали намекать. Поэтому я понимал – если не эти Олимпийские игры, то когда? Очень хотелось выиграть «золото». К счастью, всё получилось.
На групповом этапе я провел все четыре матча без замен. Потом в полуфинале мы встречались с румынами. И попали по ходу партии в такую расстановку, когда их сильный нападающий Лауренцу Думэною оказался прямо напротив меня. У них был очень опытный пасующий Корнелиу Орос, который воспользовался тем, что я маленького роста (185 см – прим. И.З.) – начали через меня забивать. Тренерский штаб вместо меня выпустил Сашу Ермилова, у которого рост 205 см. Это сразу свою роль сыграло – Сашка Думэноу три раза на блоке «прихватил», игра поменялась и мы победили.
Дальше – финал с Болгарией. На групповом этапе против этой команды я был лучшим. Но тренеры решили состав не менять и начинать финальный матч без меня. В итоге во всех партиях выходил на площадку, но только на замену – на заднюю линию. По сути, подавал и уходил обратно. Для меня это была такая боль – очень переживал, что в финале не отыграл так, как хотелось бы. Тем не менее, эта медаль – самая дорогая. Ведь победа на Олимпийских играх – мечта каждого спортсмена.
ПОДАЧА БУДУЩЕГО
— Не буду приписывать себе изобретение подачи в прыжке, но в СССР я действительно стал выполнять ее первым. На Кубке мира в Японии в 1981 году во время утренней разминки я увидел китайского игрока, который подавал издалека и атакующим ударом. Правда, он это делал не с разбега, а подбрасывая мяч над собой.
Поговорил на эту тему с соседом по номеру, эстонцем Вильямом Лоором, и тот мне рассказал историю. Однажды Пээт Райг, знаменитый игрок клуба «Калев» (Таллин), во время подачи подбросил мяч в поле, разбежался и впрыгнул в площадку, ударив по мячу в воздухе. Судьи сначала оторопели и не могли понять, что произошло. Стали совещаться и определили спорный мяч, хотя Райг никаких правил не нарушал. Тогда история на этом и закончилась, поскольку мяч не засчитали.
Проанализировав всё это, я начал прямо на Кубке мира отрабатывать подачу в прыжке атакующим ударом. Но только во время разминки. Наш тренер Вячеслав Алексеевич Платонов попробовать такую подачу в игре не разрешил. Сказал: «У тебя шикарный планер, давай тут не выдумывай мне. Можешь у себя в ЦСКА этим заниматься». Я пытался доказать, что через пару лет весь мир будет подавать именно так, если правилами не запретят. Платонов засмеялся: «Вечно ты, Кондрат, что-то придумываешь». Через два года сборная Бразилии приехала на Кубок мира, и у них вся шестерка подавала в прыжке.
На соревнованиях я попробовал эту подачу уже в ЦСКА. В газете вышла заметка Евгения Цирлина о матче Кубка европейских чемпионов против итальянской команды. Я был после болезни, играл не очень много. И в этом отчете автор написал: «Отметился ветеран команды Владимир Кондра. Он неоднократно выполнял подачу в прыжке, скорее напоминающую нападающий удар с задней линии».
Поэтому считается, что в нашей стране я исполнил эту подачу первым. Хотя и в мире, если честно, не видел ни у кого такого удара. Ну а после того, как показал его в еврокубках, за мной стали повторять другие. Я же этой новинкой пользовался недолго, поскольку уже в 1982-м завершил карьеру игрока по семейным обстоятельствам.
Илья Зубко, Служба информации ОКР