Серебряный призер Лондонской олимпиады россиянка Софья Очигава в интервью Sportbox.ru рассказало о своем «пути самурая», формировании личности, недавнем бое с итальянкой Анжелой Канниццаро, любимых медалях, завершении и возобновлении карьеры, целях и жизни в эпоху коронавируса.
Софья Очигава / Фото: © РИА Новости / Алексей Филиппов
— Софья, сейчас весь мир в той или иной мере находится под влиянием коронавируса и в зависимости от него. Что думаете о сложившейся ситуации? Как она влияет на вашу жизнь?
— Вирус оказывает влияние на жизнь практически каждого человека. Сегодня наблюдается повышенная тревога. Многие находятся на карантине и не могут выйти на работу. Считаю, что поддаваться панике не стоит, но определенные меры предосторожности следует соблюдать.
«История с коронавирусом может заставить людей мыслить иначе»
— Согласны, что вам повезло в том, что бой с Анджелой Канниццаро состоялся?
— Да, конечно. До боя мы с высокой долей вероятности предполагали, что шоу или отменят, или придется боксировать без зрителей. Присутствовало определенное замешательство. Хочу лично поблагодарить промутерскую компанию Real pro fight, а также генерального секретаря Федерации бокса России Умара Назаровича Кремлева, который в этот же день вместе с Роем Джонсом приехал в Казань. У него была встреча с президентом республики. Я попросила помочь в том, чтобы бой состоялся. Хоть со зрителями, хоть без. В итоге, мы получили положительный ответ.
— Ваше мнение насчет повсеместного запрета спортивных мероприятий?
— Не могу четко высказаться по этому поводу, поскольку не понимаю масштабы угрозы. Когда же ты с угрозой столкнешься, мнение может резко измениться.
— В связи с пандемией витает идея проведения боев в телестудии без зрителей.
— Думаю, что это будет более тренировочная история. Многие боксеры и бойцы будут ощущать некоторое упущение в плане выхода на ринг, атмосферы, мгновений торжества… Это как театр без аудитории.
— Но существует же жанр радиопьес и телеспектаклей…
— На мой взгляд, в России очень плохо развит рынок телетрансляций. Поэтому в нашем случае подобное может привести к некому прорыву. Может быть, люди захотят покупать трансляции. Возможно, это увеличит зрительские квоты. Не имея возможности попасть на стадионы, но желая увидеть матч, они могут и заплатить. В Америке это работает, а в России — огромная проблема. Подобные трансляции могли бы изменить сознание людей. Вопрос в том, на какое время затянется эта история с коронавирусом, и насколько она заставит людей мыслить иначе.
«Сама не поняла, как уложила Канниццаро»
— В бою с Канниццаро вы поставили точку нокаутом, что само по себе не часто случается и женском боксе, а тем более в вашем весе. Как вы увидели и осознали этот самый триумфальный момент?
— В моей карьере нокауты случались не часто. Поэтому сначала не поняла, что произошло, и даже подумала, что соперница устала получать и просто села. Ее поведение было не очень понятно. Казалось, что удар вышел не очень сильным. И сама не очень прочувствовала его момент. Пересмотрев запись, поняла, что так театрально сыграть из нежелания боксировать, так подогнуть ногу было весьма сложно. А по тому, как развернулся ее подбородок, можно сделать вывод, что попадание вышло точным. Позже мне стало за нее страшно, хотелось как-то помочь человеку — подойти, поинтересоваться, все ли в порядке. Она жаловалась на колено. Видимо, во время падения ушибла ногу.
— Вы считаете, что уложили ее панчем без акцента, или же он вышел не ярко акцентированным?
— Если плотно стою на ногах, то бью сильно. Плюс не следует забывать, что в профессиональном боксе перчатки немного другие и эффект от них другой. Я сама чувствовала удары соперницы, хотя на нас были 10-унцовые перчатки. Любое попадание ощутимо, даже если вскользь. Ну, а если приложиться и попасть в правильное место… Скорее всего, мой удар вышел весьма неприятным.
«Завершала карьеру из-за несобранности команды»
— Почему решили вернуться на ринг после паузы в три с половиной года?
— Решение приостановить карьеру было принято из-за отсутствия четкого плана продвижения команды, да и сама команда была несобранной. Все переводили стрелки друг на друга, и мне показалось, что работа выстроена непрофессионально, нет четкости и взаимодействия. После второго боя поняла, что ничего не работает, и никто ни за что не отвечает. А я люблю не просто работать, но четко понимать, куда что движется. Поэтому приняла решение о профессиональной деятельности в параллельной сфере. Кроме того у меня были травмы, и я отдавал себе отчет в повышенных рисках при выходе на ринг. Теперь же ситуация в целом иная. Два года назад со мной связалась промоутерская компания из Ирландии с просьбой провести два боя, а затем титульный — с Кэти Тейлор. Попросила их выслать условия. А они: «Какие условия? Ты же фанат бокса!» Поблагодарила и попрощалась — не люблю без конкретики. И вот буквально в ноябре–декабре мы встретились с Сергеем Завилейским, с которым работали ранее. А у меня уже крутилась в голове мысль о бое с Тейлор. Оказалось, что мы с Сергеем мыслим в одном направлении. И я сразу же согласилась, без лишних раздумий. Но теперь все чуть-чуть иначе: тренируюсь в интересных для себя условиях, все четко выполняют свою работу, и мы стараемся не подводить друг друга.
— Через сколько боев планируете встречу с Тейлор?
— Минимум нужно три-четыре. Нет цели форсировать события и бежать впереди паровоза. Текущая задача — обзавестись парочкой поясов, а затем выйти на определенный функциональный уровень. Тренируюсь в интересных для себя условиях под руководством замечательного тренера моего друга Муталибова Альберта Шукуровича.
«Противники женского бокса застряли в 90-х»
— В России отношение к женскому боксу, мягко говоря, неоднозначное. У некоторых — с улыбкой. Иные считают, что он вообще не нужен. В разговорах с боксерами- мужчинами неоднократно слышал, что они никогда не отдали бы своих дочерей в секцию бокса. Как думаете, откуда подобное отношение? Изменится ли оно и когда?
— Мне кажется, что ситуация давно изменилась. Об этом можно судить по числу девочек, работающих в моем зале. И приводят их главным образом отцы. Люди разных религиозных конфессий. Сейчас боксом занимается большое количество девчонок абсолютно разного возраста. Похоже, что противники женского бокса живут в плену стереотипов прошлого и застряли в 90-х. Сегодня иная реальность, а они не идут в ногу со временем.
— Как и что подтолкнуло вас к занятию боксом, точнее сначала кикбоксингом?
— Ребенок в первую очередь формируется в семье. Естественно, что у меня все там и началось. Отец просто жаждал, чтобы мы с братом занимались спортом, заставлял нас бегать, отжиматься, подтягиваться… Хотел, чтобы выросли очень здоровыми и сильными. Всегда подбадривал, говорил, что все получится и никого не нужно бояться. Даже когда на улице кто-то ко мне приставал, он брал меня за руку, выводил на улицу, искал этих негодяев, чтобы я сама их побила. В определенном смысле, он закалял и воспитывал характер. Если в школе начиналась драка или какая-то конфликтная ситуация, мы детально разбирали все дома, он объяснял, в чем я права, а в чем нет. Никогда не ругал за конфликты, потому что ребенок должен иметь право и возможность отстаивать свою позицию…
Когда брат записался в секцию кикбоксинга, а я пошла по его стопам, папа не возражал. Он уважительно отнесся к нашему выбору и во всем поддерживал. Наверное, наш интерес к видам спорта, где нужно проявлять характер и смекалку, пошел из семьи.
— А как отнеслась к вашему увлечению мама?
— Мама, естественно, переживала. Но у нас кавказская патриархальная семья. Поэтому переживаниями мамы никто особо не интересовался. Всем все нравилось, а мама просто переживала. Кроме страхов и домыслов каких-то других аргументов «против» у нее не было. Все с пониманием относились к ее переживаниям, но при этом делали свое дело.
— А ваши бои мама смотрит?
— Естественно, смотрит. Она уже давно поняла, что можно доверять своим детям. Все переживания — вопрос доверия. Наверное, это и был момент прозрения!
«После первого боя поняла, что с мальчиками лучше не боксировать»
— Сложно было перестраиваться из кикбоксинга в бокс?
— Абсолютно нет. Даже обрадовалась тому, что не нужно поднимать ноги, затрачивать лишнюю энергию. У меня всегда была не самая лучшая растяжка. И в кикбоксинге мне постоянно ставили на вид, что не бью ногами. А попав в бокс, поняла, что сорвала в лотерею большой куш — избавилась от мучительных киков. Одним словом, оказалась в том виде спорта, в котором комфортно.
— Помните свой первый в жизни бой?
— Конечно! В секции была очень активна и пыталась прилечь внимание тренера всеми способами. Приходила на две тренировки, пристально смотрела на него щенячьими глазами. Девочкам следовало заниматься аккуратно, а я показывала, что мне можно давать нагрузку. Через полгода тренер перевел всех в группу, участники которой допускались к соревнованиям, а меня придерживал. Посещала обе группы, показывая, что меня можно нагружать. И через какое-то время меня перевели в группу, где можно было нормально тренироваться, но девочек там не было. Мне предложили боксировать с мальчиком. Он был пухленький, на три кило тяжелее и на год-два младше. Мне тогда было 11 или 12 лет. Я согласилась. Бой вышел равным и тяжелым. Мальчику подняли руку, и думаю, поступили правильно: он же мальчик, и не стоило задевать его достоинство. Да и в целом он выглядел интереснее. И пускай результат расстроил, мне понравилось. Это был мой первый открытый ринг, с мальчиком. Тогда также поняла, что мальчики сильнее и с ними лучше не боксировать.
— В детстве у вас были кумиры?
— Кумиров боксеров у меня не было. Но были кумиры-спортсмены. Папа часто включал по телевизору спорт, показывал каких-то великих чемпионов. Мы постоянно смотрели матчи теннисистки Мартины Хингис. Очень нравилась ее техника и красота движения. Из-за нее мне хочется работать на ринге интересно, технично и красиво. Достоинства Хингис хотелось трансформировать и перенести в свой вид спорта. На Олимпиаде в Сиднее была бегунья Мэрион Джонс, которая взяла три из пяти возможных золотых медалей (позже ее лишили наград за употребление допинга и осудили на шесть месяцев тюрьмы за ложные показания, — прим. Sportbox.ru). Она тоже формировала мое желание выступить на Олимпийских играх. У меня в комнате даже ее плакаты висели. Скажем так, меня формировали спортсмены, но не боксеры.
В 17 лет мне говорили, что боксирую как Рой Джонс. А когда в 19 лет почувствовала некоторый застой в развитии, решила посмотреть бои этого парня. Досконально изучала каждое его движение, делала пометки, пытаясь понять, что делаю не так. По видеозаписям, нажимая на паузы и включая снова, следила за движением его ног, рук, улавливала нюансы. На тренировках пыталась моделировать какие-то типичные его комбинации. Мне это очень помогло понять свои ошибки.
Среди женщин самый показательный пример для меня — Симона Галласси, самый заклятый конкурент — Тейлор. Суперталантливыми считаю Ирину Синецкую и Клариссу Шилдс. Очень интересная техника у Сесилии Брекхус. Она очень сильный и думающий боксер.
— Интересовались боями Наташи Рагозиной, Лейлы Али?
— С Натальей знакомы с детства, были в одной команде. Видела ее любительские бои. Она всегда выступала очень технично и красиво. В сборной для меня примером была Ирина Синецкая. Талантливейший человек, выиграла шесть чемпионатов Европы! Галасси, всегда забирала на турнирах кубок лучшего боксера. Ее техника и стиль мне всегда очень нравились, восхищало ее понимание бокса.
Очень долго мы с Кэти Тейлор наблюдали друг за другом. Это была и здоровая конкуренция, и мы многому учились друг у друга. Соперничество с ней сильно мотивировала. Лейла Али не была для меня примером.
«Ушла из сборной из-за личного тренера. Талантливый специалист, но абсолютно корыстный человек»
— После финала Олимпиады в Лондоне вы заявили, что Тейлор помогли судьи. Что там пошло не так? Не изменили ли свое мнение с тех пор?
— Нет, мнение не изменила. Зная, что происходило за кулисам, настаиваю — ей помогали судьи. Ведь это олимпийский вес вообще делался под нее. Помню, как после одного турнира в 2009 году мы из общения с ее командой узнали, что вес до 60 кг у женщин точно будет на Олимпиаде. Они уже тогда все знали, хотя еще никто ничего не объявлял. При этом ирландцы не скрывали, что продавливают эту категорию под своего спортсмена. До этого у Ирландии 20 лет не было ни одной золотой олимпийской медали ни в одном виде спорта. А Тейлор была единственной, кто реально мог рассчитывать на золото. Думает, они не зацепились за такую возможность?
— Что подтолкнуло вас к переходу в профи, не дождавшись Олимпиады в Рио?
— Ситуация с личным тренером. Он талантливый специалист, но абсолютно корыстный человек, не желавший ценить человеческий ресурс. Мы с ним проработали 12 (!) лет, и меня удивлял цинизм этого человека. Когда ты в порядке и все хорошо, он рядом. Но едва у тебя что-то не заладилось, от тебя отказываются. На мой взгляд, это — цинизм, алчность, жажда денег и предательство чистой воды…
— Вы завоевали с десяток медалей разной пробы. Какая из них наиболее памятна и дорога?
— Все очень люблю. Боксировала в четырех весовых категориях и во всех что-то завоевывала на чемпионатах мира и Европы. Мне настолько скучно и грустно было боксировать в одном весе, что выступила в четырех. Поэтому у спортсменов, которые всю карьеру провели в одной категории, может, и имеется любимая медаль. Для меня же разные медали связаны с разными эмоциями. Не могу выделить одну-единственную. — Используете после боев косметику? Есть какие-то особые секреты?— Любая женщина после тридцати должна обладать секретом и умением пользоваться косметикой. Вне зависимости от того, выходит она на ринг или нет. При этом у меня никогда не было огромных синяков, чтобы приходилось их замазывать корректорами. И надеюсь, что такого и не будет.
— Как расслабляетесь и отдыхаете после боев? Ваши хобби?
— Много работаю, и всегда хочется побыть в кругу семьи. Пусть это и редко удается. Очень люблю уезжать или улетать на пару дней. А если не удается, предпочитаю поплавать, поиграть в теннис. Одним словом, отвлечься.
— Сейчас с коронавирусом точно не удастся уехать или улететь. Да и поплавать тоже…
— Поплавать сейчас вообще никак. Игра в теннис более реальна.