Новый созыв Московской городской думы был избран в ходе самой скандальной кампании последних лет. Ее сопровождали отказы от регистрации многих независимых кандидатов, протесты, массовые аресты, и в итоге в парламенте столицы треть мест получили представители оппозиционных партий. СИА-ПРЕСС поговорил с депутатом Мосгордумы от «Яблока» Дарьей Бесединой о Сергее Собянине, размерах столичного бюджета и транспортной политике российских городов.
– По итогам прошедшей избирательной кампании, есть ли у вас в голове методика, которая позволит оппозиционным политикам относительно безопасно и эффективно избраться в местную думу?
– Единственный шанс избраться от оппозиции – очень много работать, собрать хороший штаб и говорить людям то, что думаешь. Быть откровенным, не уходить от ответов, и чтобы машина, которая рассказывает о вас и создает контакт с людьми, работала очень четко. Тогда можно победить.
– А как зарегистрироваться?
– Никак. Это никак не зависит от ваших действий, абсолютная лотерея. Нужно, конечно, честно собирать подписи, бороться за регистрацию, но выиграть у государственной машины в этом случае невозможно. Может, повезет, а может, нет.
– Как вы, не будучи вовлеченной в политику настолько плотно, сейчас ощущаете себя в роли депутата Мосгородумы – человека, который участвует в распоряжении самыми гигантскими суммами денег после депутатов Госдумы?
– Политикой я занимаюсь достаточно давно, я в 2013 году пришла в фонд «Городские проекты», который всегда был сильно политизированным. Участвовала во многих выборах, работала в штабах, была кандидатом, но когда избираешься и сам оказываешься в зале заседаний – конечно, совсем другое дело, начинаешь намного лучше разбираться в том, как функционирует махина управления Москвой.
– Вот вы вошли в этот зал, и что? Подумали: «Блин, что я здесь делаю?»
– Это было достаточно интересно. Раньше Мосгордума была абсолютно безголосым, неинтересным органом, который ничем не занимался и не давал никаких новостных поводов, полная тишина. И когда оказываешься внутри, то понимаешь, какое это болото, куда с каждым днем погружаешься и делаешь все больше открытий: «Ого, ничего себе», «Ого, ни фига себе, как тут устроено». Но открытия эти не очень радостные. Чем глубже погружаюсь, тем больше хватаю себя за голову: тут сломано буквально все, все перевернуто с ног на голову.
– Что больше всего поразило?
– Нельзя сказать, что именно. Просто есть понимание, что Мосгордума низвела себя до состояния самого бесправного парламента в стране. Удивляет скорее степень имитации, в которой пребывает этот орган: практически все, что там происходит, по сути, является каким-то перфомансом. Это не политика, это имитация бурной деятельности. Эти единороссы, которые говорят, что «мы тут работаем, не политизируйте Мосгордуму, вас избрали для решения хозяйственных вопросов» – что не соответствует действительности, меня как раз избрали для того, чтобы я рассказывала, что там творится.
Они там находятся внутри мифа, что страшно заняты полезными вещами. Был показательный пример: я сидела рядом с одной из депутатов-единороссов на комиссии, и она играла в телефоне, а в это время Шапошников (председатель думы – прим. авт.) начал с кем-то припираться. Так она вскочила и закричала, мол, не мешайте нам работать. Я ей тогда сказала: «Дорогая, ну ты чего, я же вижу, как ты работаешь, не надо так».
И подобным там пронизано все. Люди выходят на трибуну и поют совершенно неприличные дифирамбы мэру, от чего мне хочется приложить руку к лицу и не отводить ее никогда, потому что это ужасно. И хорошо, что это сейчас становится видно – журналисты стали следить за происходящим в Мосгордуме, и люди смотрят трансляции. Если бы не было оппозиции, то этого бы общественность не увидела, было бы очень жаль. В том числе, как мэр отчитывался перед думой и сказал несколько любопытных вещей, вроде тех, что если кто-то против свалки в Шиесе, то мусор можно вываливать в их дворах.
– Вы задали Собянину неудобный вопрос во время его отчета (речь шла о якобы имевших место «массовых беспорядках» в Москве во время летних протестов, о чем сам Собянин заявил в своем видеообращении – прим. ред.). Каково это – тыкать пальцем в подбрюшье третьего или четвертого человека в стране?
– (задумалась на несколько секунд) Он очень смешно убежал после этого вопроса. На самом деле мэрия и Собянин боятся публичного обсуждения любых вопросов, и все политика в Москве заточена под отсутствие какой-либо дискуссии. Решения вырабатываются за закрытыми дверями, все демократические институты сведены к имитации, в том числе «Активный гражданин» (программа, в которой практикуются опросы москвичей относительно решений городской власти – прим. авт.) – все это полная профанация. Собянин боится дискуссии, и подтверждение этому – то, как он убегал после моего вопроса, даже забыв про свое заключительное слово.
– Вы думаете, что он прямо боится? Мы знаем, что у Собянина еще со времен работы в Тюменской области сложился авторитарный стиль управления, и вряд ли бы он стал меняться, перебравшись в Москву. Может, он просто не понимает, что вы вообще от него хотите.
– Не знаю, трудно сравнивать, так как не видела, как он работал в Тюмени. Но могу предположить, что в Тюмени так управлять было проще – город меньше, внимание к нему меньше, и людей, которые могут оказать сопротивление подобной политике, тоже меньше. А москвичи ерунду не едят, это непокорный народ, которым сложно управлять авторитарно – у нас большой и богатый город с высоким уровнем жизни и образования, такие вещи напрямую коррелируют с чувством собственного достоинства. В итоге Собянин делает благоустройство, улицы, тротуары, а эти неблагодарные москвичи требуют уважения и ходят на митинги.
– К слову о москвичах, которые не едят ерунду. У вас раньше мэром был покойный Юрий Лужков, который, как мне кажется, столицу разорял.
– Не могу ничего хорошего сказать про Лужкова. Но стиль управления у него был другим. Хотя, по-моему, плохим был и его стиль, и стиль Собянина.
– Вернемся к Сергею Семеновичу чуть позже. Расскажите, как вы оцениваете бюджет Москвы?
– Бюджет Москвы отражает политику города – он абсолютно несистемный, он не дает понимания, куда и зачем мы идем. Просто куча строек без просчитанных последствий, нет никаких презентаций и пояснений. Возникает ощущение, что мэрия управляет по принципу «после нас хоть трава не расти».
– И как представители исполнительной власти это объясняют? Ведь вы задавали им вопросы.
– Когда мы спрашиваем, например, что происходит с транспортной стратегией города (потому что это моя сфера профессиональных интересов), в ответ получаем что-то вроде «мы построили столько-то километров дорог, бу-бу-бу, и тут построим тоже, бу-бу-бу». У них все планирование в километрах, кубометрах, штуках и прочих единицах измерения. А для чего это все, какие долгосрочные последствия – неизвестно. Нет системного подхода.
– В общих чертах – что не так с транспортной политикой Москвы?
– Она шизофреническая. Движется в две разнонаправленные стороны одновременно. В любой транспортной системе есть конкурирующие части – личные автомобили и общественный транспорт. Для развития города нужно заниматься общественным транспортом и дестимулировать пользование автомобилями, так как они вредны – занимают много места, производят выхлопы, инфраструктура по их содержанию очень дорога в содержании и неэффективна. Так вот, вся городская политика должна быть подчинена развитию общественного транспорта. Но у нас Дептранс и мэрия книжек не читали, поэтому они в центре города сужают улицы, убирают парковки и оставшиеся делают платными, то есть дестимулируют использование автомобилей, а с другой стороны возводят огромное количество магистралей и развязок, то есть приглашают людей сесть за руль.
Получается, мы одновременно тушим пожар керосином и водой, и из этого ничего не получится.
– Они называют это «комплексным подходом».
– Это маразм, а не комплексный подход! Шизофрения.
– Я недавно делал интервью с одним из кураторов транспортной политики Тюмени, и они говорят, что…
– Чтобы было и тем, и этим. Нет, это не работает. Это тупик. Путь в никуда. Это популярное заблуждение, что можно одновременно развивать и общественный транспорт, и автомобили, но нет. У меня ощущение, что люди, которые так говорят, либо не знакомы с азами транспортной науки, и что они тогда делают в мэрии? — либо врут из соображений популизма.
– А может, они действительно опасаются, что автомобилисты их возненавидят и начнут бузить?
– Конечно, опасаются. Но даже Собянин признает, что иногда нужно идти на непопулярные меры. А вообще все эти вещи можно и нужно объяснять людям. И надо понимать, что автомобилисты в меньшинстве. В Москве порядка 70 процентов людей перемещаются на общественном транспорте, и около 30 процентов на машинах. Из них немалая часть с удовольствием откажется от автомобиля – он дорогой, это нагрузка на семейный бюджет, и если дать людям альтернативу, они продадут машину и потратят эти деньги на что-то другое.
Социальный взрыв, который якобы может случиться от возмущенных притеснениями автомобилистов – это, как мне кажется, преувеличенный страх.
– Ну, вот есть Сургут – северный город, где достаточно холодно с конца сентября по начало мая. Очень много машин, очень плохой общественный транспорт. И когда кто-то заводит разговор о том, что нужно смещать фокус от автомобилей к автобусам, люди говорят: «Вы больные? Никто не хочет стоять на остановке или ехать на велосипеде или идти пешком в минус 30 градусов». Как их переубеждать?
– В таких экстремальный условиях четко выкристаллизовывается причина, по которой люди ездят на личных автомобилях. Когда среда недружественна, улицы неудобны, завалены снегом, грязью, или разбиты, автобусы нужно долго ждать, они грязные и вонючие, и к тому же стоят в пробках, люди убегают от этого всего в свою машину. Потому что не хотят унижаться, а хотят быть в комфорте. Чтобы менять ситуацию, нужно создавать качественную среду в городе, развивать общественный транспорт и инфраструктуру для пеших и велосипедных перемещений, содержать улицы в чистоте.
Посмотрите, в Финляндии город Оулу – столица зимнего велосипеда, они там катаются круглый год. Это достигается инфраструктурой, которая позволяет без проблем перемещаться и чувствовать себя комфортно.
– А такой аспект, как понты от владения крутым автомобилем?
– Это нужно просто пережить. Какое-то время назад в Москве тоже бытовало мнение, что человек без машины лох. Если приехал на свидание на автобусы – то вообще лошара, ты просто никому не понравишься. Это культурологический момент, который меняется. Сейчас в Москве уже никто не подумает плохо про человека без автомобиля. Напротив, этот человек, может, живет в центре города, поэтому ему и не нужна машина, у него много свободных средств, потому что он их не тратит на личный транспорт, и к тому же он не находится в плену стереотипов, ему не нужна железная коробка для самоутверждения. Я думаю, что этот тренд, как и многие другие, зародившись в столице, с некоторым запозданием перейдет в регионы.
– Вернемся к бюджету Москвы. Вас не удивила его гротескность? Люди из провинции, когда смотрят на размеры бюджета столицы, падают в обморок.
– Мне сложно судить, так как я москвичка, и Москва для меня это та самая «норма». Наоборот, когда мне говорят, что мы на одну строчку расходов тратим два бюджета Омска, я думаю: боже, бедный Омск, как они там живут, это ведь ужасно.
– Дайте оценку: Собянин как городской управленец – хороший или плохой мэр?
– Плохой.
– Почему?
– Правительство Собянина, как я говорила ранее, живет по принципу «после нас хоть потоп». Все программы строительства никак не рассчитаны на будущее, ни у кого нет понимания, что будет с Москвой через 20-30 лет. Все эти стройки, реновация – это создает районы, которые рискуют превратиться к гетто. В мире уже пробовали так строить – это не работает. Мы же наступаем на эти грабли. То же самое – с дорогами. В мире знают, что крупные магистрали ведут к деградации транспортной среды, и мы наступаем на эти грабли. Называть эффективным управленцем мэра, идущего по таким граблям, я не могу. Это не говоря о его авторитарном стиле управления, при котором никому в мэрии не интересует, что реально нужно москвичам.
– Он же сделал Москву лучше.
– Иногда мэрия выдает что-то хорошее по случайности, потому что где-то на местах сидят люди, которые понимают, что и зачем они делают. Конечно, Собянин сделал важные вещи, когда ввел платные парковки – это политически сложный шаг, когда ввел программу «Моя улица», которая совершила колоссальный разворот мышления, и некоторые части города стали действительно ориентироваться на людей. Но мы видим, как попытка вынести этот концепт из центра на окраины терпит фиаско. Хотя бы потому, что нет твердой политической воли на деавтомобилизацию – современные улицы требуют убрать с них машины. Но в мэрии к этому не готовы.
– В России вообще есть хорошие мэры?
– Нет, потому что система управления городами и страной глубоко сломана. Хороший мэр не может появиться – как только он появится, система его либо перемалывает и подстраивает под себя, либо отторгает. Так построены межбюджетные отношения, вертикаль, все устройство. Пока все будет так, хороших мэров в стране быть не может.