Водитель «Икаруса» Янис Фибикс раскрыл тайну смертельной аварии с «Москвичем» ленинградского рок-музыканта, которую хранил 29 лет. Появился ответ на главный вопрос - почему Виктор Цой за 35 метров до смерти оказался на обочине. Судебный эксперт определил свойственный Цою врожденный тип реагирования на стресс, заставивший его принять роковое решение.
Виктор Цой в редакции газеты «Московский комсомолец» в 1990 году / Фото Геннадия Черкасова
Янис Фибикс ушел на пенсию года три назад. Он прочитал репортаж про водителя, который умер за рулем из-за внезапного сердечного приступа. Произошло ДТП, пострадали люди.
– Мне много лет, и со мной в любой момент может случиться то же самое. Я не хочу больше крови, аварии с Виктором Цоем мне хватило на всю жизнь», – сказал он.
Если просить Яниса рассказать о себе, то самым ярким воспоминанием оказывается служба матросом на советской атомной подводной лодке К-627 – единственной в своем роде, которую называли «Ленинский комсомол». Других субмарин серии К-627 не было, её модернизировали и в дальнейшем серию переименовали в К-627А. Янис уволился в запас старшиной первой статьи, отдав Северному флоту 3 года и 9 месяцев. С тех пор он продолжал общаться с командиром «Ленинского комсомола» капитаном первого ранга Владимиром Чернышовым, а когда того не стало, вложил личные деньги в установку памятника на его могиле в Нижнем Новгороде и до сих пор поздравляет вдову с Днем советского военно-морского флота.
После армии Янис Фибикс работал профессиональным водителем. Сначала на такси, потом в расположенном в Талси предприятии «Сельхозтехника», в статусе водителя которого и попал в ДТП на 35-м километре трассы «Слока-Талси» 15 августа 1990 года. У него остался один снимок тех лет, где он стоит рядом с автобусом, за рулем которого столкнулся с «Москвичом» Виктора Цоя. Снимок датируется концом 80-х годов прошлого столетия: «Это было года за два до аварии, точнее не помню», – говорит он:
Виктор Цой. Последний поворот 29 лет спустя. Часть 4-я
Янис рассказал автору статьи, как 15 августа 1990 года с утра отвез сотрудников «Сельхозтехники» в рижский аэропорт и решил возвращаться в Талси через Юрмалу – так немного короче. В тот день вечером он собирался отметить 20-ю годовщину свадьбы – но дома, в поселке Сабиле – а из аэропорта он ехал в Талси, чтобы завершить рабочий день на своем предприятии. Маршрут из Риги в Талси через Юрмалу как раз включал в себя участок трассы «Слока-Талси», на 35-м километре которой все произошло.
Янис рассказывал это и другим журналистам – за прошедшие с момента аварии 29 лет он дал 4 видеоинтервью, после чего отказался от общения с прессой. Но в сентябре 2019 года он рассказал то, что держал в себе все эти годы. Вот расшифровка нашего разговора с легкой стилистической обработкой – у Яниса вполне понятный, но не совсем правильный русский язык:
+ 15s
- 15s
Упс! Необходимо обновиться! Для воспроизведения обновите браузер или Flash плагин.
Поворот перед речкой Тейтупе, у моста через которую произошло столкновение, слепой с обеих сторон – он такой сегодня, он был таким и в августе 1990 года. Янис описывает момент, когда он только-только заехал на поворот и увидел на открывшейся в направлении Талси части дороги машину Виктора Цоя. Вот, как сегодня выглядит этот поворот со стороны Фибикса:
В нашем интервью Янис предложил разгадку главной интриги той аварии – почему Виктор Цой оказался на обочине. Ответ логичен и прост: музыкант ехал в сторону Слоки по своей полосе, приближался к мосту через Тейтупе и слепому повороту, в какой-то момент из-за этого поворота появился «Икарус», казавшийся на узкой дороге с учетом неожиданности своего появления особенно громоздким. Цой плавно сместился вправо на обочину, чтобы наверняка разъехаться с автобусом – именно это увидел и описал Янис Фибикс.
Рассказ Яниса полностью соответствует результатам исследования, проведенного судебным экспертом Натальей Потлачук, которая пришла к выводу, что сохранившаяся схема аварии не дает оснований полагать, будто Виктор Цой уснул за рулем. Эксперт не могла объяснить причины, из-за которых музыкант оказался на обочине, но констатировала: съехав на неё, он выровнял машину и проехал 35 метров в непосредственной близости от 9-ти препятствий, не задев ни одного из них, что в бессознательном состоянии невозможно.
Дальше мы знаем: колеса «Москвича» оказались сначала на грунтовом покрытии, потом на загрязненном цементобетоне моста, из-за чего коэффициент сцепления шин с дорогой резко сократился почти в 2 раза, что привело к заносу машины, потере контроля над ней со стороны водителя и последующему вылету её на проезжую часть. К такому выводу, напомним, пришел эксперт Института безопасности дорожного движения Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета Егор Голов.
Он сделал для нас исследование соответствующей части траектории движения «Москвича» Виктора Цоя на основании восстановленной милицейской схемы аварии и данных из Технического паспорта дороги, предоставленного муниципалитетом Тукумского края Латвии.
Рассказ Яниса Финикса дает понимание картины большей части той аварии.
Виктор Цой возвращается с рыбалки в Плиенциемс, где его ждут подруга и маленький сын. Надо полагать, едет довольно быстро, что могло быть спровоцировано отсутствием необходимых дорожных знаков, которые предупредили бы его об опасности – в частности, о сужении проезжей части в районе моста через Тейтупе, того самого, где произошел занос. Отсутствие необходимых дорожных знаков, напомним, также установил эксперт Института безопасности дорожного движения Егор Голов.
Когда до моста оставалось около 30-ти метров, из-за слепого поворота навстречу Цою неожиданно появился «Икарус». Музыкант плавно принял вправо, чтобы наверняка разъехаться, но попал в зону перепада коэффициента сцепления колес с дорожным покрытием, машину занесло, после чего он вылетел на проезжую часть прямо под автобус.
Роковым стал выезд на обочину, что, по мнению судебного эксперта и транспортного психолога Натальи Потлачук, обусловлено психофизиологическими особенностями Виктора Цоя.
«Люди по-разному реагируют на стрессовые ситуации, и реакция эта у каждого человека врожденная, она в течение жизни не меняется. Одни «нападают», другие «убегают», третьи «замирают» – четвертого типа реагирования на стресс не существует ни у людей, ни у животных. Виктор Цой проявил второй тип реагирования – увидев выехавший из-за поворота большой автобус и, видимо, усомнившись в том, что они смогут разъехаться, он сместился вправо – то есть, «убежал» от внезапного источника опасности. Люди с таким типом реагирования на стресс в жизни неконфликтны, они стараются избегать открытых конфронтаций.
Человек с первым типом реагирования на стресс предпочел бы ехать, как ехал, сигналя и мигая фарами, чтобы заставить водителя автобуса «подвинуться». Человек с третьим типом реагирования припарковался бы и подождал, пока автобус проедет мимо.
Но я не уверена, что именно второй тип реагирования на стресс подходит Виктору Цою – ведь он совсем недолго успел побыть водителем, поэтому его реакция в той ситуации могла быть обусловлена неуверенностью из-за отсутствия навыков вождения. Спросите у людей, которые были с ним знакомы, как он реагировал на стрессы. Бегал к кому-то жаловаться, предпочитал, чтобы его проблемы решали другие? Уходил в себя и делал вид, будто ничего не происходит – как говорят, «прятал голову в песок»? Или, наоборот, проявлял активность, рвался в бой?», – говорит Наталья Потлачук.
Хорошо знал Виктора Цоя бывший директор группы «Кино» Юрий Белишкин. Он уверен: Цой относился к людям с вторым типом реагирования на стресс – всегда старался уйти от опасности. Юрий Белишкин привел живой пример – случай на первом сольном афишном концерте группы «Кино» в московском дворце спорта «Лужники» в ноябре 1988 года:
Так же думает поклонник творчества рок-музыканта коллекционер Виталий Фролов, читавший и слышавший огромное количество воспоминаний про него. Он характеризует Виктора Цоя как человека очень спокойного, невспыльчивого и тоже приписывает ему второй тип реагирования на стресс:
Можно предположить: Виктор Цой не запаниковал из-за появившегося на повороте автобуса, а повел себя, повинуясь свойственному ему врожденному типу реагирования на стресс – попытался «убежать» от надвигавшейся опасности, приняв вправо, на обочину. И ему бы это удалось, не будь в том месте перепада коэффициента сцепления колес с дорожным покрытием. Если бы у Цоя оказался другой тип реагирования на стресс – он бы, скорее всего, выжил.
Эта статья – продолжение журналистского расследования обстоятельств ДТП, в котором погиб легендарный ленинградский поэт и музыкант Виктор Цой. Проект инициирован поклонниками его творчества и реализуется при поддержке:
-Институт безопасности дорожного движения Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета,
-ООО «Центр независимых экспертиз «Аргумент»,
-Генеральный директор киностудии «Ленфильм» Эдуард Пичугин,
-Адвокат Юрий Хабаров,
-Глава администрации Центрального района Санкт-Петербурга Максим Мейксин,
-Адвокат Анна Маркова,
-Управляющий партнёр адвокатского бюро «Дефенсор» адвокат Наталья Белоусова.
- Союз Журналистов СПБ и ЛО
Лев Годованник для «Фонтанки.ру»
Любое использование опубликованных в статье сведений возможно только со ссылкой на данную публикацию и её автора