В серии «ГАРАЖ.txt» вышла книга куратора Алисы Савицкой и художника Артема Филатова «Краткая история нижегородского уличного искусства» — путешествие по улицам и дворам Нижнего Новгорода (но не только, одна из глав посвящена городской периферии и поездкам художников за город), где на протяжении последнего десятилетия складывалось важнейшее для современного искусства России художественное направление, в основу которого легла новая, оригинальная интерпретация стрит-арта. Героями книги стали художники Андрей Дружаев, Федор Махлаюк, Антон Мороков, Андрей Оленев, Яков Хорев, Владимир Чернышев, команда «ТОЙ» и многие другие. С любезного разрешения авторов и музея «Гараж» мы публикуем фрагмент главы, посвященной уникальной визуальности нижегородского уличного искусства.
Нижний Новгород — не просто старинный город с дореволюционным колоритом, это крайне сложная и многообразная структура, где причудливо смешиваются городской и сельский тип местности, центр и окраина, имперская, советская и постсоветская история. Город 2010-х, в котором работали нижегородские уличные художники, находился в состоянии руины: полностью опустевшие или ожидающие расселения жилые дома, фрагменты утративших свои функции построек, образовавшиеся на местах снесенных зданий пустыри, покосившиеся ограды, обнажившиеся перед горожанами дворы и закоулки. Руины Нижнего Новгорода причудливо сочетали в себе ностальгическую красоту руин романтических с руинами новыми, появившимися вследствие катастроф[1]. Нижегородское уличное искусство, как и сами руины, оказалось неразрывно связанно с архитектурой, драма старения и разрушения которой физически вплеталась в ткань создаваемых художниками произведений. Искусство одновременно и обнаруживало травму городских развалин, и, подобно природе, смягчало ее и даже идеализировало — масштабные росписи с изображениями растений, камней, животных, птиц и выдуманных персонажей проявляли в городском пространстве распадающиеся следы прошлого и делали этот распад предметом созерцания. Так, в рамках проекта «Взаимодействия» (2014–2016) Андрей Дружаев создавал сложные композиции из веток, которые крепились на фасады жилых и заброшенных домов. Ветки выглядели как естественный растительный покров, рукотворность которого при ближайшем рассмотрении выдавали сложные изгибы линий и композиционные решения. В 2014 году Яков Хорев начал работать с белым цветом: руины домов художник покрывал ровными монохромными линиями, скрывая за ними болезненные слои городской истории.
Андрей Дружаев. Без названия. Из серии «Взаимодействия». Нижний Новгород, 2016. Courtesy автор
Художники не ставили перед собой задачу делать высказывания «на злобу дня», динамике изменений и скорости реакции на них противопоставляли фиксацию состояния безвременья и медлительное, задумчивое осмысление. Отношения искусства с пространством можно описать как попытку удержать на месте время и понять его, выражение необходимости твердо стоять на земле и что-то перед собой видеть, желание следовать ходу событий и верить в причинно-следственные связи[2]. Результатом этого отношения стали визуальная и смысловая архаичность, символизм и аллегоричность создаваемых в городе произведений. Даже работы, непосредственно связанные с городской проблематикой и риторикой культурного наследия, обретали усложненную и иносказательную форму. В рамках проекта Outdoors Андрей Оленев создал два произведения, посвященные заброшенным деревянным зданиям: на сгоревшем деревянном доме он инсталлировал закрытые на замок ставни («Оконные ставни», 2016), декорированные росписями на тему пожара, старости и смерти; на так называемом доме Карамзина, где, по преданию, знаменитый историк писал седьмой том «Истории государства Российского», художник заколотил расписанными досками последнее открытое окно («Доски», 2017). В 2017 году Артем Филатов обратился к дому А.И. Троицкого (1907) — уникальному для Нижнего Новгорода памятнику архитектуры эпохи модерна, стремительно разрушавшемуся по вине собственника: на месте, где некогда находилась табличка «Департамент культуры Нижнего Новгорода», художник закрепил бетонную плиту с надписью Et in Arcadia ego (лат. «Я тоже был в Аркадии»).
Яков Хорев. Ул. Новая, 53. Нижний Новгород, 2016. Фото: Артем Филатов
Многие работы нижегородских художников былисвязаны с внегородским историческим и культурным контекстом. Прямые и косвенные отсылки к литературным цитатам и философским текстам, изобразительному искусству и науке прошлого, доминант натурфилософского подхода к познанию окружающего мира — в той или иной пропорции эти черты можно проследить в большинстве произведений наряду с намеренной и иногда чрезмерной эстетизацией. В середине 2010-х нижегородскому уличному искусству удалось ненадолго зафиксировать хрупкий баланс между собственной визуально-смысловой парадигмой и развалинами домов. Говоря о городе, художники нередко использовали в качестве синонима слово «дом». Именно работа с домом стала важной частью стратегии многих авторов, на время возвращавших забытым и зачастую ненужным постройкам заботливое касание человеческой руки. Дом замещал собой распространенное в уличной среде других городов публичное пространство, многие высказывания имели приватный характер, и первоначально художники адресовали их небольшому кругу зрителей или даже самим себе. Важную роль в работе нижегородских художников играли социальные эмоции[3]: личные переживания и ощущения, воплощенные в форме конкретного произведения, становились частью культурной политики города.
Андрей Оленев. Ставни. Нижний Новгород, 2017. Courtesy автор
Методология исследования города нижегородскими уличными художниками была близка современному определению фланера, наблюдающего городскую жизнь[4], и городской разведке[5], связанной с проникновением на скрытые от взгляда горожан территории. Неслучайно следствием развития нижегородского уличного искусства стал всплеск городского туризма — в моду вошли как экскурсии-прогулки с художниками, так и самостоятельный поиск вновь созданных и опубликованных в интернете произведений. При этом зритель неизменно находился на позиции «романтического туриста»[6], путешествующего в поисках эстетических переживаний, а встреча с искусством оставалась уникальным опытом, неповторимым в других городах — вопреки мировым тенденциям произведения нижегородских уличных художников сохранили свою локальность, не поддающуюся распространению и воспроизводству за пределами Нижнего Новгорода. В 2014 году Артем Филатов на базе Google Maps составил интерактивную карту нижегородского уличного искусства, которая пополнялась как самим художником, так и силами зрителей — любой желающий мог прислать фотографии обнаруженных в городе работ или опубликовать в социальных сетях под хештегом #streetartnn. Карта стала источником информации для горожан, иногородних туристов и исследователей. В конце 2018 года было зафиксировано около 180 существующих и 60 утраченных произведений[7].
Примечания
- ^О новых руинах см.: Macaulay R. A note in new ruins // Pleasure of Ruins. New York: Walker and Company, 1953.
- ^Аккончи В. Публичное пространство в личное время // Художественный журнал, 2013, №1 (89). С. 21.
- ^О социальных эмоциях см.: Ahmed S. The Сultural Politics of Emotion. Edinburgh University Press, 2004.
- ^См., например: Jenks, C., Neves, T. A Walk on the Wild Side: Urban Ethnography Meets the Flaneur // Cultural Values, 2000, vol. 4. P. 1–17.
- ^Garrett B. L. Assaying History: Creating Temporal Junctions Through Urban Exploration // Environment and Planning D: Society and Space. 2011, vol. 29. P. 1048–1067.
- ^Гройс Б. Город в эпоху его туристической репродуцируемости // Политика поэтики. М.: Ад Маргинем Пресс, 2012. С. 383.
- ^«Карта уличного искусства» Нижнего Новгорода доступна по адресу www.streetartnn.ru/streetart-map.