Судя по сообщениям информагентств, развитие ситуация в Эквадоре слабо контролировалось правительственными силами. 8 октября стало известно, что из-за беспорядков в столице Кито президент Морено и правительство перебрались в город Гуаякиль на Тихоокеанском побережье. Во всех образовательных учреждениях на неопределенный срок были отменены занятия. Особую активность в протестах проявило блокирующее шоссе на подступах к столице индейское население Эквадора, действия которого координирует Конфедерация коренных народностей (Conaie), объявившая «великую национальную мобилизацию». Также в протестах активно участвуют профсоюзы Объединенного фронта трудящихся (FUT).
Одновременно появились сообщения о захватах нефтяных объектов. По состоянию на 9 октября государственная нефтяная компания Petroamazonas приостановила работу на пяти блоках добычи, что привело к снижению суточной добычи примерно на 30−40% от среднего уровня в 437 тысяч баррелей. 10 октября из-за захвата нескольких месторождений была приостановлена работа Трансэквадорской нефтепроводной системы (SOTE). По оценке Министерства энергетики и невозобновляемых ресурсов Эквадора, объемы подачи нефти сократились до 30% от обычных показателей, а потери от приостановки работ на месторождениях достигли $ 12,8 млн. Petroecuador объявила форс-мажор по своим контрактным обязательствам до завершения беспорядков.
Внимание протестующих к нефтяным объектам не выглядит случайным. Непосредственным поводом для беспорядков стало решение правительство, утвержденное президентом, отменить начиная с 3 октября субсидии на дизельное топливо и бензин, что сразу же привело к скачку цен на горючее более чем на 120%, а также стали дорожать товары первой необходимости. После того, как в Кито начались акции протеста, Ленин Морено объявил в стране режим чрезвычайного положения и сообщил о готовности обсуждать меры, смягчающие последствия отмены субсидий на топливо. Однако полностью отменить это решение президент Эквадора отказался. «Время праздности закончилось», — заявил он на пресс-конференции 5 октября.
Всего за пару дней до решения отменить субсидии на горючее эквадорское Минэнерго проинформировало о намерениях страны начиная с 1 января 2020 года выйти из ОПЕК. Такой шаг был мотивирован в рамках плана правительства страны по сокращению бюджетных расходов и увеличению доходов. Доля Эквадора в мировой добыче нефти невелика — по данным глобального обзора компании ВР за 2016 год, она составляла всего 0,7% (29,3 млн тонн). Однако Эквадор является одним из старейших членов ОПЕК (с 1973 года с перерывом в 1992—2007 годах), и его решение о выходе из этой организации было бы явным сигналом о том, что далеко не всех ее участников устраивает соглашение о сокращении добычи нефти с целью поддержания относительно высоких цен на нее. В рамках этого соглашения на Эквадор были возложены не самые обременительные обязательства в объеме 16 тысяч баррелей снижения добычи, однако экономическая ситуация в стране такова, что без увеличения экспорта нефти практически не обойтись.
Уровень внешнего долга Эквадора относительно невелик — 45,25 к ВВП страны, но с начала нынешнего десятилетия он увеличился более чем вдвое. Предыдущий президент Рафаэль Корреа, видный представитель латиноамериканских левых из поколения Уго Чавеса и Эво Моралеса, не жаловал МВФ, но вечная нехватка средств на инфраструктурные проекты заставила его все больше занимать у Китая. С 2009 по 2016 годы Эквадор получил более $ 8 млрд китайских кредитов под «стройки века», самой крупной из которых стала ГЭС Coca Codo Sinclair мощностью 1500 МВт, запущенная в ноябре 2016 года в рамках визита в председателя КНР Си Цзиньпина. Расплачиваться за эти мегапроекты Эквадору приходилось главным образом нефтью.
Так в очередной раз сработали механизмы, описанные экономистами латиноамериканской «школы зависимости» еще в середине прошлого века: необходимость реализации модернизационных проектов, направленных на преодоление отсталости или недоразвитости стран мировой периферии, ведет к еще большей отсталости, увеличивая зависимость от глобальных центров накопления капитала. Причем, с поправкой на нынешние реалии, совершенно непринципиально, кто выступает в роли такого центра — «империалистический» или «неолиберальный» Запад или «социалистический» Китай.
Падение мировых цен на нефть нанесло серьезный удар по финансовой стабильности Эквадора. В первом проекте бюджета, который пришлось утверждать Ленину Морено вскоре после его избрания президентом страны в 2017 году, был заложен дефицит в $ 4,7 млрд при объеме расходов в $ 36,8 млрд. Впрочем, подобные проблемы преследовали Эквадор и в тот момент, когда цены на нефть были на историческом максимуме. В 2011 году дефицит бюджета Эквадора был равен около $ 4 млрд при общем его объеме порядка $ 24 млрд, причем на долю доходов от нефти приходилось более 40%. Еще одна традиционная статья эквадорского экспорта — бананы. Однако на этом рынке Эквадор в последние годы ощущает растущую конкуренцию со стороны таких стран, как Гватемала и Колумбия, которые увеличивают свое присутствие в США и Европе, в связи с чем эквадорские бананы все больше переориентируются на Юго-Восточную Азию и Россию. Это обстоятельство во многом и подтолкнуло власти Эквадора к отмене субсидий на горючее. Сэкономленные средства в объеме порядка $ 1,4 млрд планировалось направить на реализацию «великого агроплана» — стимулирование сельского хозяйства, прежде всего ориентированного на экспорт.
Понимая, что хроническая дыра в казне ведет экономику страны в тупик, власти Эквадора объявили на следующий год планы по радикальному сокращению бюджетного дефицита — с $ 3,6 млрд до $ 1 млрд. Однако необходимый для этого набор мер оказался совершенно стандартным — сокращение расходов, отмена льгот и субсидий, урезание социальных гарантий, ужесточение налоговой политики и прочие инструменты, рекомендуемые международными финансовыми институтами для экономик с подобными проблемами. В марте этого года правительство Эквадора подписало соглашение с МВФ о получении кредита в размере $ 4,2 млрд, а до этого Ленин Морено заявил о планах получить еще $ 6 млрд от других финансовых институтов.
Все это (вкупе с решением эквадорских властей о выдаче британскому правосудию Джулиана Ассанжа) идеально легло в контекст конфликта Эквадора с Венесуэлой, обострявшегося на протяжении последних месяцев. «За протесты в Эквадоре несет ответственность Международный валютный фонд», — заявил пару дней назад президент Венесуэлы Николас Мадуро, отвечая на обвинения эквадорских властей в эскалации массовых беспорядков. В своем выступлении на венесуэльском телевидении Мадуро потребовал от них отменить пакет мер по сокращению бюджетного дефицита и начать «переговоры с народом Эквадора, с крестьянами и рабочими».
Еще два года назад отношения Эквадора с Венесуэлой выглядели вполне безоблачно. Победу Ленина Морено на президентских выборах 2017 года над кандидатом правоцентристского Движения КРЕО Гильермо Лассо Мадуро назвал историческим событием, подчеркивающим «неприятие лжи империализма и его союзников, которые стремятся любой ценой провести реставрацию консерватизма и последовательное восстановление неолиберализма в нашем регионе». Однако это торжество левых было тут же омрачено скандалом: ряд политических сил Эквадора заявили о том, что Мадуро является персоной нон-грата — в частности, мэр столицы Кито Маурисио Родас отказался вручать венесуэльскому президенту символические ключи от города в ходе его визита на инаугурацию Ленина Морено. В итоге приезд Мадуро в Эквадор по этому торжественному поводу пришлось отменить.
Дальнейшие действия Ленина Морено показали, что Мадуро жестоко ошибался, видя в новом президенте Эквадора своего союзника. В ходе политического кризиса в Венесуэле, начавшегося после победы Мадуро на президентских выборах 2018 года, Ленин Морено однозначно встал на сторону оппозиции. Венесуэла является полностью несостоявшимся государством, заявил президент Эквадора в марте этого года после встречи с венесуэльской оппозиции Хуаном Гуайдо, состоявшейся в эквадорском городе Салинас. Мадуро платил Морено той же монетой, аттестовав его в одном из своих выступлений «гнусным президентом, нацистским фашистом, антиболиварианцем и предателем», а заодно призвав эквадорский народ к революции.
До точки кипения этот конфликт дошел летом, когда эквадорские власти ввели визовый режим для венесуэльцев, пытающихся попасть в страну транзитом через Колумбию. Это решение было принято после того, как миграционный поток приблизился к 100 тысячам человек.
Сразу же после начала массовых протестов руководство Эквадора сделало серию заявлений, в которых возложило всю вину за происходящее на руководство Венесуэлы, с которым, предположительно, вступил в сговор бывший президент Эквадора Рафаэль Корреа, избиравшийся на этот пост трижды — в 2006, 2009 и 2013 годах. Вскоре после прихода к власти Ленин Морено (при Корреа он был вице-президентом с 2007 по 2013 годы, а затем был назначен его официальным преемником) инициировал национальный референдум за внесение поправок в конституцию страны, отменяющих возможность баллотироваться в президенты неограниченное количество раз. Эта идея нашла поддержку большинства эквадорцев — за предложение Морено проголосовали 65% участников референдума. Корреа, специально приехавший в Эквадор из Бельгии, чтобы агитировать против инициатив Морено, был вынужден признать поражение.
После этого в Эквадоре началась кампания в отношении видных представителей режима Корреа. В частности, обвинение в провоцировании массовых беспорядков было выдвинуто против экс-министра иностранных дел Рикардо Патиньо, который был вынужден покинуть страну и получил политическое убежище в Мексике, а заодно и моральную поддержку властей Венесуэлы. Подозрения в связях с Венесуэлой также коснулись Паолы Пабон, которая при Корреа занимала пост помощника секретаря по внутренней политике. Незадолго до массовых беспорядков в Эквадоре Корреа, Патиньо и Пабон посетили Венесуэлу, и это вряд ли случайно, заявил Ленин Морено вскоре после начала протестов. Корреа, в свою очередь, сообщил, что в случае отстранения Морено от власти в Эквадоре потребуется созвать учредительное собрание.
Несмотря на смену курса при Морено, у сторонников его предшественников остается серьезный организационный ресурс, что демонстрируют не только нынешние беспорядки. Еще в марте генеральный прокурор Эквадора Рут Паласиос начала предварительное расследование в отношении Ленина Морено по подозрению в связях с офшорными компаниями. Инициатором расследования стал депутат эквадорского парламента Ронни Алеага, заявивший, что в 2010 году Морено, занимая пост вице-президента, способствовал получению одной из коммерческих структур крупного отката китайской корпорации Sinohydro, которая строила ГЭС в Эквадоре.
По последним данным, 10 октября Ленин Морено вернулся в Кито из Гуаякиля для координации действий по обеспечению безопасности в провинциях Сьерра и Амазония. На Тихоокеанском побережье эти же задачи возложены на вице-президента Отто Соннехольцнера. Поддержку властям Эквадора уже выразили несколько стран Латинской Америки — Аргентины, Бразилии, Гватемалы, Колумбии, Парагвая, Перу и Сальвадора, а также Организация американских государств. Но даже если ситуацию в стране удастся стабилизировать, ликвидировать последствия беспорядков придется очень долго. Убытки от протестов уже измеряются внушительными для экономики небольшой страны суммами. Как сообщил министр производства, внешней торговли, инвестиций и рыболовства Эквадора Иван Онтанеда, за шесть дней беспорядков он составил $ 1,4 млрд, причем без учета материального ущерба, а ежедневные потери торговли оцениваются в $ 130 млн. По оценке МВФ, сделанной в начале этого года, в 2019 году Эквадор ожидало падение ВВП на 0,5%, но теперь даже этот негативный прогноз выглядит слишком оптимистично.
Николай Проценко