Для непрофессионала большие научные конференции хороши тем, что в кулуарах всегда можно узнать много нового и интересного. Причем такого, о чем профессионалы не всегда решаются говорить публично. Скажем, у специалистов есть некоторые подозрения, версии, догадки, однако их сложно осветить, оставаясь в рамках строго академических позиций. По этой причине некоторые весьма актуальные вещи остаются практически малоизвестными для широкой общественности – просто потому, что серьезные ученые не склонны популярно освещать эти темы, а журналисты не так часто навещают строгие научные мероприятия, где как раз можно об этом разузнать.
Лично я на одну из таких тем «нарвался» совершенно случайно. Наши селекционеры между собой обычно обсуждают те вопросы, которые так или иначе затрагивают судьбу отечественной науки и селекции, в частности. Далеко не секрет, что крупные зарубежные концерны уже нацелились на наш агрохимический рынок, готовясь не только заполонить нас своей продукцией, но и создать на территории страны свои дочерние компании, способные конкурировать как с отечественным бизнесом, так и с научными организациями. Скажем, российские семеноводы – это просто карлики в сравнении с транснациональными корпорациями. Конкуренции на равных здесь не получится. Поэтому скромным российским производителями семян ничего другого не светит, как «лечь» под зарубежных конкурентов или просто исчезнуть. Что касается наших научных организаций, то в условиях ограниченности ресурсов они также рискуют оказаться в рядах аутсайдеров. Стоит ли здесь меряться силами, если бюджет любой крупной зарубежной компании, занимающейся селекцией и семеноводством, больше бюджета всей нашей Академии наук?
В этой связи заявление членов российского правительства о необходимости преодолеть зависимость от продовольственного импорта и создать свои собственные селекционные центры, звучат совсем неубедительно в свете недостаточной финансовой поддержки этих актуальных направлений. Как мы знаем, у нас давно привыкли полагаться на закупку готовых технологий и оборудования. И похоже на то, что зависимость российских сельхозпроизводителей от импортных семян в рамках нашего «эффективного» менеджмента воспринимается как что-то само-собой разумеющееся. В конце концов, если уж в оборонной сфере зависимость от импорта находится на уровне 60%, то чего тут говорить о «гражданке»? Дальше «теории» дело почти не сдвигается, несмотря на громкие заявления высокопоставленных руководителей.
Возможно, с обывательской точки зрения ничего ужасного здесь не происходит. В самом деле, какая разница, из чьих семян выращены купленные в магазине овощи? Если за рубежом создают хорошие сорта, то почему мы должны от них отказываться? В конце концов, ведь пользуемся же мы зарубежным ПО или импортными лекарствами, и ничего, все довольны.
Не знаю, как там насчет импортных лекарств, однако проблема импортных семян имеет несколько важных аспектов, очень сильно усложняющих общую ситуацию. И похоже на то, что в правительстве не дают себе отчета в том, насколько многогранна эта проблема и какими неприятными «сюрпризами» она чревата для отечественного сельского хозяйства. Ученые, надо отдать им должное, хорошо осознают эти аспекты, однако их голос в наши дни не является решающим. На мнения специалистов у нас теперь привычно махают рукой.
В чем выражаются хитросплетения упомянутой проблемы? Здесь лучше всего сослаться на факты. Так, специалисты ЦСБС СО РАН еще в 1990-е годы, когда наши фермеры стали переходить на импортные семена, зафиксировали некоторые странные и не очень приятные совпадения. Например, в тепличных хозяйствах, выращивавших томаты, обнаружилась мучнистая роса. Поражение посадок оказалось катастрофическим. «Всё было белым-бело», - поделился своим впечатлением один из ученых. По его признанию, раньше, до наступления эпохи «импорта», он ни разу не видел ничего подобного. В этой связи возникло законное подозрение, что зараза попала к нам как раз с семенным материалом.
Впрочем, этот эпизод – всего лишь «цветочки». Здесь можно сослаться на обычную безалаберность, на отсутствие санитарного контроля, на результат хаоса в системе профилактики заболеваний и так далее. Как мы знаем, подобная безалаберность привела к тому, что в Западной Сибири объявился колорадский жук, о котором в советские годы в наших краях не могли и помыслить.
К сожалению, на этом фоне вырисовывается куда более сложная проблема, напрямую затрагивающая вопросы импортозамещения в области селекции растений. Вот еще одно важное наблюдение ученых, сделанное в середине 1990-х. В те годы помимо мучнистой росы и колорадского жука нас постигла другая напасть – массовый фузариоз капусты. Растения увядали целыми плантациями. Принципиально здесь то, что зараза выкашивала исключительно отечественные сорта. Импортные сорта легко переживали эту напасть. Казалось бы, браво иностранным селекционерам! Однако наших специалистов насторожила странное синхронность двух явлений: проникновение импортных семян капусты и начало бурного распространения заразы. По времени это всё как-то подозрительно совпало. Если бы такие массовые поражения случались и раньше, то никаких вопросов к импорту не возникло бы. Наоборот, переход на зарубежные семена был бы воспринят как выход из ситуации. Но дело-то в том, что борьба с фузариозом тогда еще не была для фермеров первостепенной задачей, и до этого проблема как-то обходила их стороной. Переход на импорт изначально диктовался целым рядом причин, в том числе – низким качеством отечественного посадочного материала (например, плохой всхожестью). И тут неожиданно санитарные условия складываются так, что только импорт становится единственным выходом из-за бурного распространения заразы. Как будто кто-то специально для этого постарался.
Конечно, выстраивать в таких случаях конспирологические версии – занятие неблагодарное. Мы не в состоянии доказать, что здесь имела место сознательная диверсия. Может, сама природа распорядилась так, что широкое распространение инфекционных заболеваний сыграло на руку иностранным производителям семян. Тем не менее, данное обстоятельство дает повод крепко задуматься о нашей способности выигрывать в конкурентной борьбе. Не вдаваясь в источники бурно распространяющихся болезней, мы все же вынуждены признать, что благодаря этим напастям наши сельхозпроизводители крепко «подсаживаются» на импортные семена, и другого выбора в нынешних условиях у них нет. Но главное, именно такое стремительное давление неблагоприятных факторов полностью совпадает с той линией развития, которую теперь определили для современной селекции. Речь идет о переходе на высокопроизводительные гибриды, устойчивые к целому ряду заболеваний. Получить такие формы традиционным «мичуринским» способом уже невозможно. Выделять семена из взрослых растений совершенно бессмысленно, ибо у гибридов заданные характеристики таким способом не передаются. А постоянные «корректировки» гибридных форм будут осуществляться чуть ли не каждые два-три года (фактически это будет означать, что каждые два-три года фермерам придется сталкиваться с новыми расами возбудителей заболеваний). Это значит, что тот, кто овладеет передовой технологией, тот и будет диктовать условия на рынке, «подсаживая» на свои семена фермеров всего мира.
Как известно, наши власти «подстраховались» от ГМО, введя запрет на их использование в сельском хозяйстве. Однако это, скорее всего, паллиативная мера. Не хочу ничего предрекать, но ситуация на наших полях вполне может сложить так, что основные виды сельскохозяйственных культур начнут массово поражать какие-нибудь болезни, противостоять которым смогут только какие-нибудь новейшие сорта и гибриды иностранной селекции. Окажутся ли они генно-модифицированными или нет – никого волновать уже не будет, ибо голод – не тетка. Разбираться задним числом, откуда взялись эти напасти, также никто не станет. Просто нас поставят перед фактом, и всё. Я не исключаю, конечно, что ввиду климатических изменений и всякого рода антропогенных воздействий этих напастей закономерно становится всё больше и больше. Но, подчеркиваю, что в условиях сложившегося цейтнота выигрыш будет у тех, кто способен технологически успешно ответить на эти вызовы. Это значит, что «мичуринская» эпоха в селекции растений безвозвратно уходит в прошлое. Нравится нам или нет, но отечественной науке придется осваивать новые технологии, а государству – всячески содействовать данному процессу.
И напоследок, чтобы понять, насколько стремительно идут изменения, отметим «картофельную» тему. Так, на конференциях в ИЦиГ СО РАН уже как минимум дважды освещалась тема диплоидного картофеля. Как я успел заметить, наши картофелеводы пока еще не спешат в нее вникать, а тем более как-то ориентировать селекцию в этом направлении. А ведь совсем не исключено, что здесь мы получили еще один тревожный «звоночек». Иначе говоря, за рубежом выстраивается новейшая стратегия, радикально меняющее традиционное отношение к возделыванию данной культуры.
Как объяснил специалист ВИРа, получить пригодные для широкого возделывания гибриды диплоидного картофеля удалось исключительно благодаря достижениям в области генетики. На данном этапе транснациональные компании уже отрабатывают технологии массового производства семенных клубеньков, предназначенных для высадки в грунт. Преимущества такого материала в том, что он в наименьшей степени подвержен распространенным заболеваниям, уничтожающим значительную часть урожая. Когда технологию доведут до ума, на наш рынок, безусловно, хлынут и эти новейшие сверх-устойчивые гибриды картофеля.
Дальнейшее развитие ситуации предсказать не сложно. Появятся хозяйства, для которых, к примеру, проблема фитофторы станет совсем не актуальной ввиду перехода на новейшие гибриды, полученные указанным выше способом. При этом я совсем не исключаю, что параллельно заболевания начнут выкашивать те картофельные плантации, где выращивались традиционные сорта. Кстати, напомню (для лучшего понимания картины), что крупные производители современных семян «по совместительству» еще производят гербициды, пестициды и прочую «химию». Так что есть над чем задуматься.
Константин Шабанов