В суде всплыли детали, как бенефициар банка якобы рассовывал по карманам миллионы с помощью «добросовестно заблуждавшихся» топ-менеджеров. Часть 2-я
«Ошибались относительно истинных намерений Мусина, в преступной деятельности уличены не были», — так прокуратура описывает действия топ-менеджеров ТФБ, которые, по версии обвинения, помогали осуществлять миллиардные махинации. Процесс над банкиром продолжается, уже завтра прокуратура допросит первых потерпевших и, возможно, свидетелей, которых набралось 152.
МОЛЧАЛИВЫЙ МУСИН И ДЕСЯТКИ ВКЛАДЧИКОВ
После месячного «предвыборного» перерыва Вахитовский райсуд вернулся к «делу года» — на скамье подсудимых Роберт Мусин, бывший совладелец ПАО «Татфондбанк». Задолго до начала процесса его одиноко ждал адвокат АлексейКлюкин. Еще человек 20 дожидались начала заседания в коридоре. Мусин опоздал на три минуты. Пришедшим пришлось расступиться, чтобы пропустить фигуранта уголовного дела о злоупотреблении полномочиями с активами ТФБ. Тут же не растерялась активистка обманутых вкладчиков, которую в простонародье называют Сария-апа. «Чтоб все твое племя горело в аду тысячелетие! Скотина! Тварь!» — злобно кричала она вслед банкиру. Мусин, как обычно, был хладнокровен и не отвечал.
Зайдя в зал заседания, он сел рядом с адвокатом. С собой подсудимый принес лишь небольшой синий блокнот, перевязанный черной веревкой, и ручку. Вид у экс-предправления ТФБ был слегка растерянный. Он, широко раскрыв глаза, внимательно наблюдал за тем, как рассаживаются слушатели. Специально или нет, активистка Сария-апа села совсем близко и до конца сохраняла свою атакующую позицию. «Он привык воровать!» — сокрушалась женщина.
В зал вошел судья НаильКамалетдинов. Как оказалось, к нему — в письменной форме — обратился один из слушателей, вероятно, вкладчиков ТФБ с просьбой перенести процесс в зал побольше. И Камалетдинов пошел навстречу: процесс действительно перенесут в крупнейший зал Вахитовского суда. Пока же вкладчикам позволили слушать из коридора.
Мусину во время заседания в этот раз слова не дали. Весь трехчасовой процесс банкир общался шепотом лишь со своим адвокатом, листая материалы уголовного дела. Страничку за страничкой Мусин переворачивал, всматривался в слова, что-то уточнял у Клюкина — адвокат в ответ то кивал, то качал головой, что-то тихо объяснял.
КАК МУСИН СНИМАЛ С КАССЫ МИЛЛИОНЫ
Зато много говорили прокуроры Руслан Губаев и Динар Чуркин. На первом заседании они раскрыли подробности кредитования бытовой сети DOMO. Сегодня перешли к остальной фабуле дела. Подробности того, как ТФБ «безвозмездно» выдавал деньги подконтрольной Мусину фирме «Аида и Д», озвучили первым. В декабре 2014 года, как рассказал прокурор Чуркин, банк согласовал план кредитования данной фирмы. Фактически управлял «Аида и Д» сам Мусин, уверена прокуратура. Более того, директором фирмы был некто Алексей Зиновьев. Одновременно он работал главбухом Татфондбанка.
24 декабря 2014 года Мусин добился одобрения кредитного комитета своего банка. «Аида и Д» получила кредитную линию с лимитом в 133,7 млн рублей под 14% годовых на пополнение оборотных средств. Кредит «Аида и Д» должна была погасить, что символично, в декабре 2016 года.
29 декабря документы отдали директору департамента крупного бизнеса и проектного финансирования Розе Якушкиной. Она и заключила договор с «Аида и Д» — на выделение кредитной линии без залога, поручительства или какого-либо еще обеспечения. При этом, по словам прокурора, о преступных намерениях своего шефа Якушкина не подозревала.
Мусин же, по словам гособвинителя, четко осознавал, что идет на преступления. «[Он] предпринял значительные меры конспирации. Разработал план по выводу денежных средств посредством ряда притворных сделок», — сказал гособвинитель.
План Мусина, по версии обвинения, выглядел так: 25 декабря 2014 года ТФБ выдает «Аида и Д» 60 млн рублей. Деньги оказываются на счету фирмы в Татфондбанке. В тот же день 60 млн переводят на расчетный счет другой мусинской фирмы — «Новая Нефтехимия» — в Ак Барс Банке. Основание для перевода денег — некий договор о выпуске векселя. «Договор носил формальный характер», — отметил Чуркин.
Спустя несколько часов те же 60 млн рублей снова оказываются на расчетном счету «Аида и Д», только уже в ИнтехБанке. На этот раз деньги перевели под видом оплаты процентного займа. Договор также носил «формальный характер».
Позже Мусин дал указание перевести 20 млн рублей на счет ООО «Банные усадьбы» — под видом возврата долга. Туда же следующим траншем ушли оставшиеся 40 миллионов. И уже оттуда деньги перевели на личный счет Мусина. Эти 40 млн, как заявил представитель гособвинения, Мусин «снял в кассе банка и распорядился ими по собственному усмотрению». Известны дата и адрес, где расположена та самая касса, — это произошло 26 декабря в центральном офисе ТФБ на Чернышевского.
На каком основании деньги оседали на личном счету Мусина? Тому есть объяснение. Он якобы попросил Зиновьева (напомним, директора «Аида и Д» и одновременно своего подчиненного в ТФБ) изготовить поддельный договор. Якобы Мусин продает «Аида и Д» 12 млн именных акций Татфондбанка (эквивалент 121 млн рублей). Как установили следователи, поддельный договор составили задним числом, там стоит дата — 20 октября 2014 года. Более того, прокуратура заявила, что проверены коды акций — ценные бумаги не принадлежали Мусину.
Затем все по той же схеме ТФБ выдал «Аида и Д» еще два транша — на 40 млн и 33,7 млн рублей. 40 млн Мусин, по заверению прокуратуры, также снял наличкой, а 33,7 млн перевел на депозит «Аида и Д» для погашения процентов по кредиту.
В итоге 133,7 млн рублей так и не возвращены, на них накапали проценты в сумме 3,8 млн рублей. «Аида и Д» еще в 2017 году признана банкротом.
КАК КРЕДИТ ЦБ ОСТАЛСЯ НЕОБЕСПЕЧЕННЫМ
Далее прокуратура подробно описала историю с получением кредита ЦБ. Этот эпизод был первым в деле ТФБ, по нему Мусина и задерживали. Оказалось, согласно плану финансового оздоровления, утвержденного советом директоров банка в апреле 2016 года, ТФБ необходимо было привлечь субординированный депозит на сумму не менее 4 млрд рублей.
Спасителем оказался «Казаньоргсинтез», который вложил в банк требуемую сумму — два депозита в размере 1,8 млрд и 2,1 млрд рублей. Договор заключал лично гендиректор КОСа Фарид Минигулов. В июне 2016 года ТФБ выдал кредиты на ту же сумму другому предприятию ТАИФа — «Нижнекамскнефтехиму». Кредитные договоры с ТФБ заключил гендиректор Азат Бикмурзин.
Деньги пришли — деньги ушли. Но на бумаге все это позволяло стабилизировать финансовое состояние ТФБ. При этом, по словам прокурора, Мусин понимал — методика вычисления собственных средств нарушается. Летом того же года ТФБ обратился к ЦБ за кредитом в 3,1 млрд рублей и в качестве обеспечения предоставил вышеуказанные депозиты и кредиты.
Первый зам Рамиль Насыров, который ездил в ЦБ за кредитом, показал команде Эльвиры Набиуллиной неполный набор документов. Оказалось, еще 18 июля НКНХ заключил договор цессии с мусинской «Новой Нефтехимией», который вступал в силу лишь при условии, что значение норматива достаточности базового капитала Татфондбанка опускается ниже 4,5%. Прокуратура считает, что Мусин этот «секретный пакт» от Насырова скрыл.
Возможно, аферу так никогда бы и не вскрыли, если бы не фатальное состояние банка. 9 декабря 2016 года Мусин сообщил руководству НКНХ о снижении нормативов ниже 4,5%. Договор вступил в силу, кредит был переуступлен. Прокуратура уверена, что Мусин и здесь лукавил, а еще 10 декабря норматив превышал 5,2%.
Кредит ЦБ оказался фактически необеспечен. «Мусин предвидел возможность и неизбежность наступления общественно опасных последствий», — отметил прокурор Губаев.
ИСТОРИЯ «ДОВЕРИТЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ» ХОЗЯЕВ ТФБ И БИНБАНКА
Третий эпизод уголовного дела, озвученный сегодня прокурорами, касался крайне неудачного для ТФБ обмена с Бинбанком. Государственный обвинитель Чуркин заявил, что между Мусиным и бывшим предправления московского банка Микаилом Шишкановым были «доверительные отношения». Вероятно, дружба (или как минимум близкое знакомство) позволило Мусину и Шишканову обменять облигации ТФБ, держателем которых был Бинбанк, на кредитный портфель Татфондбанка.
Следствию так и не удалось установить точную дату, когда банкиры достигли договоренностей. Прокуратура лишь указывает, что произошло это не позднее 8 декабря 2016 года. Тогда Мусин якобы дал указание своим подчиненным — зампреду Вадиму Мерзлякову и все той же Якушкиной — уступить Бинбанку право требования по 32 кредитным договорам. Деньги ранее выдавались целому ряду известных и не очень фирм. В их числе — «Сувар-Отель», «Автомакияж», «Сувар Девелопмент», «Краснодар Девелопмент», а также «Тандем-Д». Кредитный портфель оценивался в 2 млрд 713 млн рублей.
Действия Якушкиной и Мерзлякова следствие описало так: «[Они] добросовестно ошибались относительно истинных намерений Мусина, в преступной деятельности уличены не были, не осознавали, что Мусин злоупотребляет своими должностными полномочиями».
Что взамен на кредитный портфель получил Татфондбанк? Ценные бумаги — те самые облигации ТФБ, которые держал Бинбанк. «При этом Мусин был осведомлен, что данная сделка заранее неравнозначна, так как облигации на 8 декабря 2016 года имели признаки неплатежеспособности», — заявил обвинитель Чуркин.
Догадываясь о скором крахе банка, реально нависшем риске отзыва лицензии, Мусин пошел на, как выразился обвинитель, «меры конспирации». Так, переуступка прав требования по выданным кредитам между ТФБ и Бинбанком произошла не напрямую. В сделке появился посредник — ООО «Московская инжиниринговая группа» (МИГ). 13 декабря, то есть за двое суток до начала работы временной администрации, ТФБ заключил договор уступки права требования с директором МИГа Умаром Цуровым. При этом кредитная комиссия ТФБ сделку одобрила.
Цуров, как и сама компания, контролировались Бинбанком, уверены силовики. В офисе Бинбанка Цуров подписал другой договор — о получении облигаций ТФБ. На момент сделки их оценивали в 2 млрд 251 млн рублей, хотя де-факто, заявил прокурор, бумаги ценности уже не несли. Затем МИГ переуступил облигации банку Мусина. Кредитный портфель же получил Бинбанк.
«Сделка не несла здравого смысла и экономической целесообразности для банка», — уверенно прокомментировал эпизод прокурор. Зато после отзыва лицензии конкурсная масса недосчиталась 2 млрд 713 млн рублей.
КРЕДИТ «КАЗАНСКОЙ СЕЛЬХОЗТЕХНИКИ» ОСЕЛ В ШВЕЙЦАРИИ?
Еще один убежавший от ТФБ кредит выдали АО «Казанская сельхозтехника». Компания, по версии прокурора Губаева, также контролировалась непосредственно Мусиным. Например, директором фирмы на момент истории был некто Анатолий Дербенев, который параллельно работал начальником департамента внутреннего контроля Татфондбанка.
В 2013 году ТФБ открыл «Казанской сельхозтехнике» кредитную линию — якобы на покупку ценных бумаг под 9,6% годовых. Более того, Мусин, по версии прокуратуры, лично приказал кредитному комитету одобрить два кредита — на 133 млн и 129 млн рублей.
Когда деньги поступили на счет «Казанской сельхозтехники», компания якобы заключила фиктивный договор с «Траверз компани» на покупку ценных бумаг. Договор, уверена прокуратура, носил формальный характер, то есть никакой сделки не было.
В тот же день директор «Траверз компани» — Вадим Соловьев, также сотрудник ТФБ — конвертировал полученные рубли в доллары. Получилось $8 млн, которые перевели на счет некой TFB Investments LTD. Компания зарегистрирована на Кипре, но имеет связи с Татарстаном. Как минимум в 2013 году ее представителем был некто Гильмутдинов И.Ш., который параллельно работал заместителем начальника юридического управления Татфондбанка. 22 марта 2013 года Гильмутдинов перевел деньги на счет АО «Барг АГ» («Барг ЛТД»), открытый в Татфондбанке под видом соглашения о совместных инвестициях в международные рынки денег и ценных бумаг.
В тот же день средства снова сменили прописку и добрались до конечного счета — «Барг АГ» («Барг ЛТД») в Deutsche Bank в Цюрихе. Сначала туда направили $7,5 млн, а затем, в конце апреля, оставшиеся полмиллиона.
По заявлению прокурора Губаева, директором «Барг АГ» был небезызвестный швейцарский подданный, о задержании которого в одном из московских аэропортов наше издание писало летом 2017 года. Его имя — Андреас Игнац Одерматт. Он живет в швейцарском городе Цуг. По заверению Губаева, Одерматт также будет вызван на допрос в суд. К слову, в деле есть еще один швейцарский свидетель, имя которого пока не раскрывается. Кому принадлежит «Барг АГ»? Обвинение уверено, что Мусину и членам его семьи. Что до кредита, то погасить его должны были еще в апреле 2016 года, но этого не произошло. Тем не менее кредитный договор был незаконно пролонгирован.
«ЯКУШКИНА ДОБРОСОВЕСТНО ЗАБЛУЖДАЛАСЬ»
Крупнейший эпизод, согласно которому из банка уплыло более 27 млрд рублей в виде залогов по кредитам, огласить во вторник не удалось. Чтение прервал судья Камалетдинов, который предложил перенести заседание на завтра. В среду прокуратура надеется дочитать обвинение и перейти к допросу потерпевших. Возможно, пригласят и свидетелей, их 152 человека.
Впрочем, прокуроры успели описать «скелет» эпизода, подробности которого в общих чертах давно были известны. Речь о «неделе всепрощения» в декабре 2016 года, когда ТФБ последовательно отказался от обеспечительным мерам по огромному числу кредитов.
Например, прокурор Губаев успел рассказать, что «Казанский хлебозавод №3» успел поручиться по ряду кредитов, ранее выданных ООО «Золотой колос», «Галактионова», «База М» и «Бизнес-Снаб».
Зеленодольский судостроительный завод им. Горького поручался по кредитам околомусинской «Траверз компани» — кстати, примерно на 2,3 млрд рублей. На 1 млрд 670 млн завод поручился по кредитам «Дрожжановского элеватора», СХП «Свияга», «КазКамГЭС», «Мензелинского элеватора». ООО «Ягодинская слобода» поручалась земельным участком залоговой стоимостью в 139 млн рублей. Тело кредита «весило» 274 миллиона.
Больше всего прокурор Губаев перечислял кредиторов, за которых весной (с апреля по май) 2016 года поручился бывший директор Госжилфонда РТ Талгат Абдуллин. В списке следующие компании: «Грейт Плюс», «Автопаркинг», «МетИнвест», «Алнаир», «Весна», стройкомплекс «Альбатрос», «Люксор», «Торгбыт» и «Умная электроника». Абдуллин, заключая залоговый договор с первым заместителем Мусина Рамилем Насыровым, поручился акциями Ак Барс Банка. Прокуратура указала их количество — 8 млрд 200 млн штук, которые оценивают в 9 млрд рублей. Также ГЖФ предоставил в залог земельные участки на 2 млрд рублей.
На 1 млрд 391 млн рублей поручился за кредиторов — «Ягодинскую слободу» и «Грейт Плюс» — и руководитель ПСО «Казань» Равиль Зиганшин. Во всяком случае именно он ставил свою подпись под соответствующими документами между ТФБ и своей организацией.
Как уплывали залоги? По версии, описанной прокурором Губаевым, решение о расторжении залоговых договоров принимали со 2 по 8 декабря. В абсолютном большинстве случаев под документом о расторжении стояла подпись вышеупомянутой Якушкиной. Впрочем, претензий к ней у следствия не возникло. «Якушкина добросовестно заблуждалась», — зачитал представитель прокуратуры, отмечая, что решение о выводе залога Якушкиной «подсказывал» Мусин. В случае с залогами ГЖФ расторгал договор другой «заблуждающийся» — первый зам Насыров. В итоге кредиты невыплачены, а обеспечений у них нет.
