Он был панком. Он играл панк. Мог носить одни кеды круглый год и не сильно задумывался над тем, что на нем надето.
Мы познакомились с Ваней в 2005-м. Он, совсем еще молоденький паренек, только отметивший 21-летие, пришел к нам в «Тюменскую линию». Зеленый, но уже успевший поработать на «Семерке», знавший, что такое прямой эфир на радиостанции. Пришел и как-то сразу влился в коллектив. Нашлись и общие темы.
Он увлекался рок-музыкой и даже создал собственную панк-группу, писал нехитрые композиции, как это водится у настоящих панков, и забойно играл на гитаре. Уже много позже, когда вновь с ним работали уже во «Вслухе», прихватив бутылочку горячительного, мы направились в какие-то трущобы возле железнодорожного вокзала, где в одной из развалюх была оборудована репетиционная комната. И там, вместе со своим товарищем, группу которого пригласили выступить в одном из клубов Москвы, они сыграли каждый по несколько своих, в общем-то неплохих песен. Ваня был принят гитаристом на московский сейшн.
Он был панком. Он играл панк. Мог носить одни кеды круглый год и не сильно задумывался над тем, что на нем надето. При этом он был совершенно одержимый отец, готовый на все ради единственной дочери. Он был очень заботливый и любящий муж, до одурения, что так не похоже на «детей протеста». Он был очень принципиален в некоторых вопросах и всегда был готов прийти на помощь, если это требовали обстоятельства.
Ваня много работал, работал в поле, на пресс-конференциях, выездных мероприятиях, иногда перемещался с одного события на другое, отписываясь в онлайне. Когда непродолжительное время выпускали журнал «Вслух о главном», ездил по деревням и привозил совершенно не журналистские представления о глубинке, замечая те детали, на которые другие бы не обратили внимание. И вот его не стало…
Мятежная душа, отличный друг и принципиальный человек, возможно, это и есть те качества «детей протеста», которые не дают им вырасти и стать взрослыми. Надо, чтобы было до конца, до оголенного нерва, как у Сида и Нэнси, испить чашу в 35, не цедить по глотку до старости, а жадно пить и пробовать на вкус эту жизнь… И конечно же, мы тебе простим, что не вывез…