Георгий Соловьев основал вместе со своим партнером Харитоном Матвеевым онлайн-школу английского языка Skyeng в 2012 году. За проектом последовали и другие образовательные платформы: Vimbox (виртуальный класс), а также мобильное приложение и сервис для изучения языка по субтитрам к сериалам. Выручка компании в 2017 году составила 725 млн рублей. В 2018 году Skyeng был оценен в рекордные для российской образовательной платформы $100 млн.
С детства я запомнил: зарабатывать нужно самому
Мой папа был предпринимателем и довольно богатым человеком, но при этом он очень мало тратил на себя. И, надо сказать, не слишком помогал нашей семье после развода. Мама работала сразу в нескольких местах, и я не мог просить у нее денег в принципе. Так что с детства пришлось научиться их зарабатывать: денег у меня не было, а фишек и жвачки хотелось. Во втором-шестом классах я вместе с дворовыми ребятами сдавал бутылки, металлолом и картон. И с папой у меня всегда были договорные отношения. Когда в 10-м классе я начал готовиться к поступлению, а денег на репетиторство не хватало, я пришел к нему и попросил помочь, иначе я просто не смогу подготовиться к экзаменам в МФТИ. И тогда я предложил папе заключить договор: если я выигрываю олимпиады, он заплатит мне за это. Тогда папа пообещал платить мне 10 000 в месяц, но за эти деньги я должен был выиграть городскую, а потом республиканскую, а потом и российскую олимпиаду. В случае, если я перестаю выигрывать, оплата приостанавливается. И до поступления в МФТИ он мне платил. Какая-то часть денег шла на репетиторство, а какая-то — маме. Для меня это был глоток свежего воздуха: я понимал, что теперь и мама не должна работать так много, и у меня все стабилизировалось. И теперь я могу спокойно сфокусироваться на поступлении. Я хорошо помню, как даже стал по-другому к этим курсам относиться, ведь я за это заплатил свои деньги.
С помощью денег можно решить многие проблемы
Первый раз я получил знаковую для себя сумму, когда выиграл Всероссийскую олимпиаду. Я выиграл около 60 000 рублей: получил президентский грант плюс дополнительные дотации. На них я купил ноутбук, какие-то книги и другие вещи для института. Второй раз серьезная сумма у меня появилась, уже когда мы запустили Skyeng, в 2013 году. Мы тогда работали много, но себе платили копейки — и в целом сильно экономили. Нам было по 23–24 года, и мы жили на 10 000–15 000 рублей в месяц, хотя спокойно могли зарабатывать 150 000–200 000. На столе у меня лежало предложение от GoldmanSachs на $5000, но я хотел делать свой проект. Когда первый инвестор приехал к нам из Лондона, мы показали ему, как мы работаем, где живем и спим. Это была квартира на краю Мытищ, каждый день мы ездили на электричке в Москву, где снимали офис. Инвестор посмотрел, в какой одежде мы ходим, и сказал, что так нельзя приходить на переговоры. Он провел с нами день и сказал, что так мы миллиардную компанию не построим: никому не нужна роскошь, но в жизни есть гигиена. Без внутренней гигиены мы не сможем делать крутые продукты. Он спросил, во сколько мы оцениваем нашу компанию — и дал нам финансирование, не торгуясь. Тогда я получил $60 000, но при одном условии: он запрещает нам тратить эти деньги на бизнес. Я должен был купить лучшую технику, самый крутой телефон, чтобы мои стандарты были на уровне Apple. Потом он заставил нас пойти на бизнес-курсы, которые стоили полмиллиона, и поехать в Лондон на большую образовательную выставку. Это очень расширило наш кругозор. Деньги стали доставлять другие эмоции, потому что мы поняли: это возможности. Что проблемы можно решать с помощью денег. Мы долго не могли поговорить с какими-то полезными людьми. А когда предлагали им 10 000 рублей в час, они сразу соглашались.
Я очень редко делаю логически необоснованные вещи
Мой месячный бюджет в целом — где-то 1,2 млн рублей. Но надо понимать, что половина — это моя миссия (в данный момент — чтобы люди жили дольше), и еще 200 000 я отдаю родителям. Наверное, на себя лично я трачу около 600 000 рублей в месяц (сюда входит обучение и вся бытовая история). Сейчас у меня есть несколько статей бюджета. Я не экономлю на образовании, а еще занимаюсь регулярным менеджментом и экономическими проектами. Каждый из этих блоков я должен делать отлично, 10 из 10. Что касается покупок, на которые я действительно потрачу деньги, они должны либо экономить мое время, либо помогать мне быстрее достигнуть целей, либо меня восстанавливать, потому что я очень устаю на работе. Я всегда должен обосновать для себя эту трату. Есть какие-то вещи, на которые мне просто приятно потратить деньги, но тогда это статья расходов, которую я называю just test. Ко мне недавно подошел человек и рассказал, что потерял портмоне, а сам он из другого города. Он был нормально одет и растерян. И тогда я полностью оплатил ему билет. В остальном, я считаю, что благотворительностью нужно заниматься только там, где ты профессионал, где ты точно знаешь, куда пойдут эти деньги и сколько они дадут пользы обществу.
Я трачу деньги за людей, которые помогают оптимизировать мою жизнь
Чтобы делать мои проекты на 10 из 10, мне нужны люди, которые делают свою работу на том же уровне. Как правило, вокруг меня есть тренеры, которым я плачу деньги, и эту часть моего развития оплачивает не компания, а я сам. Все публичные встречи, которые я провожу со специалистами, я записываю и отправляю менеджерам и профессиональным тренерам, чтобы они вернулись ко мне с обратной связью. На это у меня уходит несколько сотен тысяч рублей. Или, например, я могу взять одного из крутейших специалистов по машинному обучению, который со мной занимается по четыре часа каждые выходные. Все это стоит мне от 5000 до 40 000 в час, в зависимости от уровня тренера. Вторая статья расходов — это все, что связано с оптимизацией и ускорением, сохранением фокуса. Я на этом тоже стараюсь не экономить. У меня есть домработница, которая с утра до вечера все убирает и готовит. Всю еду мне приносят в паках, я быстро ем за 10 минут, так что на все приемы пищи в день у меня уходит максимум полчаса. Когда я встаю утром, вся одежда у меня подобрана. И это все можно купить. На то, чтобы решить все бытовые вопросы, у меня уходит, может быть, 150 000 в месяц. Одежду мне тоже подбирает специально нанятый человек. Третья часть бюджета, связанная с оптимизацией, касается энергии и здоровья. У меня есть фитнес-тренеры и доктор. Каждые три месяца ко мне приезжает медсестра, берет анализы крови и всего прочего — по результатам мне формируют рацион с добавками, и я даже не запариваюсь, что я ем. Потому что есть люди, которые за это отвечают. И это все очень недешево. Скрининг в месяц стоит 50 000 рублей, плюс сопровождение всех этих ребят. Следующее — это гаджеты. Я обязательно трачу деньги на покупку всех самых современных гаджетов. Еще у меня есть бизнес-ассистент и персональный ассистент, они уменьшают когнитивную нагрузку. Это все стоит денег, но помогает фокусироваться.
Мой вариант благотворительности — это вклад в бессмертие
Я верю искренне, что люди не должны умирать. И верю, что в ближайшие 50 лет мы решим проблему продления жизни. Следующий бизнес я планирую сделать именно в этом направлении. Поэтому сейчас, чтобы через 5-10 лет этим заняться, мне нужно уже набирать экспертизу. Сейчас я делаю ряд проектов в свободное от основной работы время, которые забирают у меня кучу денег, но при этом я считаю этот проект своей миссией. Это для меня благотворительность: около 400 000–500 000 в месяц уходит на организацию конференций по продлению жизни, биохакингу и прочему. Сейчас мы будем делать медиа под названием Reminder, у нас есть команда, руководитель команды — Максим Кашулинский, бывший главный редактор Forbes. Сейчас он главный редактор нашего СМИ. Еще там есть команда ученых, которые читают статьи, и есть еще энное количество инициатив, которые будут запускаться. В любое свободное время я читаю про искусственный интеллект, нейросети, продление жизни, теорию коммуникаций.
Я инвестирую в друзей и отношения
У меня есть подруга. Ряд моих менторов и старших товарищей посоветовали мне когда-то попробовать найти девушку. Они сказали, что это может быть полезно. Я очень математически ко всему подошел: составил список всех знакомых девушек, оценил по разным параметрам и выбрал одну из них. Она была в отношениях, года два я выжидал, а потом добился ее. Подумал, что полгода будет достаточным испытательным сроком, который потом признал неуспешным, потому что на эти отношения тратил слишком много времени. Через полгода я с ней расстался, потому что мои цели не коррелированы с нашими отношениями и мой перформанс на тот момент упал. Я ей сказал, что если мы хотим продолжить дружить или общаться, то мой критерий — это перформанс. Если он будет расти, я готов продолжить общаться. За год она многое исправила в себе, и поэтому мы стали дружить. Сегодня это один из самых близких моих друзей и отдушина. Мои друзья — это мои сотрудники. Свободное время я стараюсь проводить с ними. Если я уезжаю куда-то в отпуск, обязательно снимаю чуть больше дом — и зову кого-то из друзей. Они для меня близки, я в них инвестирую, соответственно, получаю неплохой доход, и мне с ними интересно. Еще вокруг меня есть люди, с которыми я общаюсь, но их нельзя назвать друзьями: это крутые предприниматели, которые служат для меня примером.
Я не понимаю, зачем люди покупают себе Rolls-Roycе
Я уверен, что стереотипы о миллионерах меняются, потому что наши менторы, акционеры — это очень богатые люди. Богатые — это значит от $10 млн до $300 млн. Но у них нет крутых тачек и ничего вычурного. Старое поколение миллионеров тратит почти все деньги, что у них есть. А мои друзья, наверное, тратят на себя только 3–4% дохода. Все остальное они инвестируют в проекты и воспринимают это не только как прирост капитала, но и как игру. Конечно, у меня тоже есть знакомые, которые зачем-то себе покупают Rolls-Roycе, но я этого не понимаю и всегда им говорю, что они страдают какой-то фигней. В моей картине мира иметь классное мобильное приложение или продукт, которым пользуются миллионы, это гораздо престижнее, круче репутационно, чем если ты ездишь на Rolls-Royce и Ferrari. Если ты адекватный человек, чем больше ты зарабатываешь, тем меньше ты тратишь. Когда я мало зарабатывал, я тратил почти все, потому что надо было жить на что-то. А тот миллион, который я трачу, существенно меньше, чем тот капитал, который у меня растет сегодня. Все остальное — это развитие бизнеса.
Вещи не делают меня счастливым, они просто убирают минусы жизни
На мой взгляд, 600 000 в месяц — ровно та сумма, которая позволяет закрыть все гигиенические вопросы для человека. Я уверен, что до этой суммы надо наращивать зарплаты сотрудников. Мне больно знать, что кто-то из моих сотрудников живет не около Таганки. Да, здесь однокомнатная квартира сдается примерно за 70 000 рублей, но зато ты за пять минут можешь добраться до офиса — вместо того, чтобы ехать откуда-то целый час. Мне больно, когда мои прямые подчиненные заняты бытовыми вещами. У меня две домработницы — и ту, что на замене, я отправляю к моим руководителям. Не все ребята на работе ходят в зал. Мне тоже от этого больно, потому что они теряют 20–40% счастья и эффективности. В одной из лабораторий я заказал для своих топ-менеджеров разработать систему, где по анализам можно понять, если что-то в организме идет не так. Они будут раз в квартал приезжать и брать анализы. На нескольких топах я уже протестировал, и они говорят, что жизнь разделилась на «до» и «после». Оказалось, что у одной девочки была такая генетическая особенность, что одно вещество в организме не выделялось, и из-за этого она очень уставала. Мы ей сделали генетический анализ, поняли, в чем проблема — и сейчас она супердовольна. А вот вещи не делают меня счастливыми. Они просто убирают минусы. Если нужных вещей в твоей жизни нет, это забирает много энергии и не дает уйти в плюс. А «плюс» — это возможность делать очень крутые проекты, возможность быть с очень крутыми ребятами. Это то, что меня драйвит и делает счастливым. Я могу точно сказать, что сейчас я гораздо счастливее, чем пять лет назад, когда мы только начинали бизнес.