Фестиваль проходит в Москве раз в два года, а его организаторами выступают МГУ им. М.В. Ломоносова и Институт этнологии и антропологии РАН имени Н.Н. Миклухо-Маклая.
В ходе фестиваля зрители получают возможность увидеть фильмы, созданные режиссерами из разных уголков мира. В этом году в основную программу фестиваля вошли фильмы из таких стран, как Бельгия, Бразилия, Германия, Иран, Непал, Норвегия, Россия, Таджикистан, Франция, Швейцария и Эстония.
В ходе фестиваля зрители получают возможность увидеть фильмы, созданные режиссерами из разных уголков мира. В этом году в основную программу фестиваля вошли фильмы из таких стран, как Бельгия, Бразилия, Германия, Иран, Непал, Норвегия, Россия, Таджикистан, Франция, Швейцария и Эстония.
Елена Сергеевна, расскажите, пожалуйста, как возник ваш интерес к антропологическому кино? Ведь изначально вы занимались исследованиями по истории и культуре старообрядцев.
Все правильно. И когда я ездила в экспедиции к старообрядцам, я часто сталкивалась с интересными, неординарными людьми. Я стояла на старообрядческих службах и ловила себя на мысли, что очень хочу поделиться полученными впечатлениями с друзьями, коллегами, знакомыми. Но текста и фотографий мне было мало, ведь этими средствами сложно передать, например, как падает свет в моленной, жесты молящихся, игру красок. Мне хотелось найти инструмент, который помог бы все это запечатлеть и втянуть людей в атмосферу, свидетельницей которой я стала. Так, в конце девяностых, у меня и родилась мысль взять в руки камеру.
Все правильно. И когда я ездила в экспедиции к старообрядцам, я часто сталкивалась с интересными, неординарными людьми. Я стояла на старообрядческих службах и ловила себя на мысли, что очень хочу поделиться полученными впечатлениями с друзьями, коллегами, знакомыми. Но текста и фотографий мне было мало, ведь этими средствами сложно передать, например, как падает свет в моленной, жесты молящихся, игру красок. Мне хотелось найти инструмент, который помог бы все это запечатлеть и втянуть людей в атмосферу, свидетельницей которой я стала. Так, в конце девяностых, у меня и родилась мысль взять в руки камеру.
Что было дальше?
Дальше я поехала на Конгресс антропологов и этнологов России, который проходил в Нальчике, и случайно оказалась на секции визуальной антропологии. И так сложилось, что на этой секции я познакомилась с группой исследователей из Центра визуальной антропологии МГУ: Евгением Васильевичем Александровым, Леонидом Сергеевичем Филимоновым и другими. Мы познакомились, я узнала о визуальной антропологии, которая страшно меня заинтересовала, и началось наше общение. В 2002 году я впервые попала на фестиваль визуальной антропологии в Москве, после которого я и коллеги из МГУ задумали сделать совместный проект. В то время в Приволжском федеральном округе проводились конкурсы социокультурных проектов. Мы подали заявку на совместный грант и организовали школу визуальной антропологии в Башкирии (тогда я еще работала в Уфе) в татарской деревеньке со звучным названием Венеция. Туда съехались этнологи из Приволжского федерального округа, которые хотели использовать камеру в своей работе. Это было прекрасное время. Мы каждый день смотрели кино, слушали лекции, учились снимать фото и видео. У каждого участника школы появился свой маленький проект. Лично мой первый фильм был о кумысе, он так и назывался «Кумыс из башкирской лошади». Ну а после окончания школы я уже серьезно втянулась в это дело.
Дальше я поехала на Конгресс антропологов и этнологов России, который проходил в Нальчике, и случайно оказалась на секции визуальной антропологии. И так сложилось, что на этой секции я познакомилась с группой исследователей из Центра визуальной антропологии МГУ: Евгением Васильевичем Александровым, Леонидом Сергеевичем Филимоновым и другими. Мы познакомились, я узнала о визуальной антропологии, которая страшно меня заинтересовала, и началось наше общение. В 2002 году я впервые попала на фестиваль визуальной антропологии в Москве, после которого я и коллеги из МГУ задумали сделать совместный проект. В то время в Приволжском федеральном округе проводились конкурсы социокультурных проектов. Мы подали заявку на совместный грант и организовали школу визуальной антропологии в Башкирии (тогда я еще работала в Уфе) в татарской деревеньке со звучным названием Венеция. Туда съехались этнологи из Приволжского федерального округа, которые хотели использовать камеру в своей работе. Это было прекрасное время. Мы каждый день смотрели кино, слушали лекции, учились снимать фото и видео. У каждого участника школы появился свой маленький проект. Лично мой первый фильм был о кумысе, он так и назывался «Кумыс из башкирской лошади». Ну а после окончания школы я уже серьезно втянулась в это дело.
Елена Сергеевна, давайте немного поговорим о том, что же все-таки такое – визуальная антропология?
На самом деле, это вопрос непростой. Он постоянно обсуждается. Но можно сказать, что визуальная антропология – это направление на стыке науки и кино. От нашей науки она взяла метод включенного наблюдения, а от кино – особый язык художественной выразительности. И, разумеется, визуальная антропология намного шире, чем этнографическое кино.
Где находится визуальная антропология относительно документального и этнографического кино?
Визуальная антропология – это одно из направлений документального кино. Любой визуально-антропологический фильм является документальным. Но далеко не любой документальный фильм относится к визуальной антропологии. Здесь определяющую роль играет подход режиссера к взаимодействию с культурой. Неверно определять этот жанр исходя лишь из тематики. Например, если фильм рассказывает о ненцах – это уже визуальная антропология? Конечно нет. Ведь можно снять так, что ненцам никто не даст высказаться, и вместо них будет вещать важный ученый, рассказывая по заготовленному тексту о том, что мы должны увидеть в представленной картине. Визуальная антропология – это не показ реконструкций и прописанных сюжетов. Ситуация развивается на глазах у автора фильма, ведь, как я говорила выше, визуальная антропология использует метод включенного наблюдения. Она полифонична и стремится дать возможность высказаться каждому участнику действа.
Вы рассказали об «авторской» стороне визуально-антропологического кино. Но у него есть и свой зритель. Кому адресованы эти картины и что заложено в названии фестиваля?
Изначально нашей целевой аудиторией были антропологи. Но дальнейший опыт показал, что ученых на фестиваль приходит не так уж много. Чаще всего к нам идут киноманы, любители определенных тем в кинематографе, люди, желающие получить новую информацию. Те, кто привык размышлять над сложными темами. Само название фестиваля – «Камера-посредник», указывает на наше стремление втянуть зрителя в жизнь героев на экране. В мире так много интересного, так много разных людей, культур, взглядов. И, в то же время, все мы люди, всех нас объединяют одни и те же радости и печали, одинаковые заботы, одинаковые мечты. Через изучение и принятие другого мы изучаем и принимаем самих себя. Примерно эту мысль мы хотели донести таким названием.
А как вы думаете, почему на фестиваль приходит не так много ученых?
Мне кажется, это связано с тем, что многие наши коллеги пока не воспринимают визуальную антропологию как науку, отсюда идет отношение к ней как к чему-то не очень серьезному. И это печально, потому что силу визуального знака сложно переоценить. В умении работать с визуальными источниками кроется огромный потенциал, который может несказанно обогатить исследование, донести до зрителей то, что невозможно передать простым текстом. Я замечаю, что часто даже презентации докладов на научных мероприятиях составляются без мысли о возможностях их визуальной составляющей. В лучшем случае фото и видеоматериалы используют как проходной материал, подтверждающий какие-то тезисы докладчика. Но я надеюсь, что рано или поздно понимание широких возможностей визуальной антропологии придет и в нашу страну.
Мне кажется, это связано с тем, что многие наши коллеги пока не воспринимают визуальную антропологию как науку, отсюда идет отношение к ней как к чему-то не очень серьезному. И это печально, потому что силу визуального знака сложно переоценить. В умении работать с визуальными источниками кроется огромный потенциал, который может несказанно обогатить исследование, донести до зрителей то, что невозможно передать простым текстом. Я замечаю, что часто даже презентации докладов на научных мероприятиях составляются без мысли о возможностях их визуальной составляющей. В лучшем случае фото и видеоматериалы используют как проходной материал, подтверждающий какие-то тезисы докладчика. Но я надеюсь, что рано или поздно понимание широких возможностей визуальной антропологии придет и в нашу страну.
Да, это досадно – сталкиваться с подобным восприятием визуальной антропологии. А есть ли еще какие-то сложности в работе над вашим фестивалем?
Понятно, что много сложностей лежит в сфере финансирования. Многое было бы проще и легче при наличии достаточного количества средств. Но в этом году мы впервые использовали возможности краудфандинга и, возможно, повторим этот опыт в будущем. На самом деле, даже финансовый вопрос для меня не самый сложный. Пожалуй, самое сложное, но, как ни странно, одновременно и самое любимое – это отбор фильмов для программы фестиваля. Я отсматриваю практически каждый фильм, который авторы присылают в рамках конкурса. Бывает, что за считанные минуты я понимаю, что фильм не наш по тематике или подходу, но все равно остается огромное количество картин, которые важно просмотреть, проанализировать и выбрать лучшие. Часто это двести, а то и больше картин, которые приходится отсматривать неделями. В то же время, конечно, это и большое удовольствие – знакомиться с таким количеством интереснейших работ из разных уголков мира.
Какие планы вы строите на будущее?
Возможно, у нас получится организовать киноклуб, который будет работать между фестивалями. Все же два года – огромный срок. Чтобы публика не теряла нас из виду, а также, чтобы больше людей узнавало о нашем фестивале и приходило на него, мы постараемся проводить кинопоказы и обсуждения визуально-антропологических фильмов хотя бы раз в несколько месяцев. Также мы надеемся в дальнейшем сотрудничать с Третьяковской галереей, которая радушно приняла нас в этом году и предоставила свой кинозал.
И последний вопрос: как попасть на ваш фестиваль в качестве участника?
Конечно, преимуществом являются опыт и знания в сфере кино, съемки фото и видео, но в России не так много мест, где этому обучают профессионально, поэтому мы не делаем этот критерий определяющим. Если вы тот человек, который снимает фильмы, подходящие под направленность фестиваля, дающие пищу для размышления, то мы ждем вас.
