- Я знаю, какое особое значение в вашей жизни, вашей судьбе имеет Россия. Поэтому то, что вы стали гражданином нашей страны, наверное, вполне закономерно и очень правильно, - сказал министр.
Джулиан в ответ процитировал Маяковского "Читайте, завидуйте, я - гражданин...".
"РГ" познакомилась с Джулианом, когда тот приехал в Россию, чтобы перевести становящуюся мировым бестселлером книгу теперь митрополита, а тогда архимандрита Тихона Шевкунова "Несвятые святые".
Спустя какое-то время после перевода и выхода книги, он позвонил мне в Великую субботу, накануне Пасхи, и сказал "Лена, я крещусь, отец Тихон крестит меня сегодня в Сретенском монастыре, приезжайте на крестины". Я собралась, поехала и увидела рождение Юлиана - это имя ему было дано при крещении. На стене в крипте светился на экране снимок Плащаницы в полную величину, вокруг купели стояло несколько близких Юлиану российских друзей, крестил его настоятель монастыря и автор переведенной им книги. Собственно перевод и развернул его в христианскую, православную сторону.
Получая паспорт, он сказал, что в ответ на бытование современного "злого мифа" о русском как "чужом" и о жизни в России как сплошном Левиафане", ему хочется с гордостью возразить всем депрессивным циникам словами Пушкина: "Говорят, что несчастье хорошая школа". Может быть. Но счастье - есть лучший университет. И я горжусь, что стал русским. Я в России счастлив, здесь я люблю, и здесь я творю.
В его роду есть русский культурный след, его прадед Рафаэль Лоуэнфельд переводил "Войну и мир", а бабушка была без ума от образа князя Андрея Болконского.
Джулиан Лоуэнфельд: Я из семьи адвокатов. У нас за столом слова "юрисдикция", "приставы" и "процессуальный кодекс" звучат чаще, чем "передай соль". Но я оказался "белой вороной". Учась на втором или третьем курсе Гарварда адвокатским премудростям, однажды сентябрьским днем шел по улице и услышал песню на незнакомом языке. Это была "Молитва Франсуа Вийона" Булата Окуджавы. Я спросил у поющего, что это за язык.
Чем он вас остановил?
Джулиан Лоуэнфельд: Теплотой и духовностью. В русском языке, например, нет слова "любови", как у французов. Зато есть гениальное разделение "правды" и "истины". И Христос не "правда", а "Воистину" воскрес. У вас столько богатства внутри!
Из интервью Джулиана Лоуэнфельда "Российской газете"