Павел Муратов. Образы Италии. М.: КоЛибри, 2019
Свою знаменитую книгу историк искусства Павел Муратов (1881−1950) начинает словами: «Есть две Венеции…» То же самое можно сказать по ее прочтении и о самой Италии…
Муратовские эссе «летейскими водами» текут из Венеции и, охватывая всю страну, возвращаются к Венецианской лагуне, дворцу Дожей и собору Сан-Марко…
Ученый пишет о Флоренции, Тоскане, Вечном городе, Неаполе, Сицилии, Милане, Бергамо. Под его пером на улицах этих городов вновь появляются те или иные исторические личности, а во дворцах и соборах читатель может познакомиться с полотнами мастеров.
При этом (и тут отличие книги от традиционного бедекера-путеводителю по Апеннинскому полуострову) Муратов не ограничивается традиционным рассказом. Он предлагает оригинальные трактовки, зачастую выбирая для своей цели нехарактерные для Италии памятники искусства, заставляет по-другому смотреть на культуру страны в целом. Так, историк останавливается на современниках Джотто — живописцах Гвидо да Сьена и Дуччио ди Буонинсенья, творивших в византийском стиле (Гвидо прямо назван в «Образах» «чисто византийским иконописцем»). А автор «Праздника обручения венецианского дожа с Адриатическим морем» удостоился от Муратова следующей характеристики: «Ни лучезарные закаты Веронезе, ни жаркое дыхание Тинторетто, ни пленительные краски вечных утр Тьеполо не передают в такой степени стихию венецианского пейзажа, как скромные офорты Каналетто». Ведь «зыблющиеся линии их улавливают живой ритм ее колебаний. Серебро венецианского света разлито по их шелковистой поверхности. Архитектурные формы струятся вместе с воздухом, слагаясь и возникая из той же первоначальной основы. Струится каскадами сама земля».
Впрочем, выделял исследователь и Паоло Веронезе, который «был свободен от тяжелой умственности гуманизма, от суеверий величия и предрассудков вельможности, которыми был полон Тициан».
Но, думается, самое главное в книге — это удивительное сочетание стиля, образов прошлого и настоящего: «В Кастельфранко на обширной и пыльной площади, окаймляющей зубчатые, увитые плющом стены старого замка, вспоминаешь офорты Каналетто с изображениями маленьких городков венецианской villegiatura (здесь: провинции, — А. М.) — Доло и Местре, живущих летней и деревенской жизнью вокруг незамощенных пустырей, где прокладывают свои колеи почтовые кареты, привозящие и увозящие путешественников, где раскидывает палатки в день местного святого сельская ярмарка, где ночуют таборы цыган и фургоны комедиантов, где в свежести утра торгуют крестьяне овощами и птицей, в то время как откидываются с грохотом тяжелые двери лавок и подвалов, распространяя острый запах специй и аромат вина».
В книге показана Италия Муратова. И, думается, она подлиннее второй Италии, той, что существует в реальности.
