Еще пару лет назад партия Санчеса была в таком глубоком кризисе, что и выход-то не особо и просматривался. Пике началось в 2011 году, когда на выборах в Генеральные Кортесы (нижняя палата парламента) социалисты потеряли 59 мандатов (из 169). Потом был 2015 год — минус 20 мандатов, потом 2016-й — еще минус пять. И на этом фоне — жесточайший внутрипартийный кризис, в течение которого Санчеса даже свергали с поста генерального секретаря партии (октябрь 2016 — июнь 2017 года). Но на 39-м Федеральном конгрессе партии (16−18 июня 2018 года) Санчес вернул себе пост генсека (50,3% голосов против 39,9% у бывшей соратницы, а затем злейшего врага Сусаны Диас).
И явно тонущих социалистов «спасла» испанская коррупция. 24 мая 2018 года Audiencia Nacional, высший уголовный суд Испании, вынес приговор по «делу Гюртеля» о мошенничестве, отмывании денег и откатах. Размер хищений может вызвать уважение в даже ко всему привыкших странах постсоветского пространства — 120 000 000 000 (сто двадцать миллиардов) евро. И суд признал, что Народная партия помогла создать «подлинную и эффективную систему институциональной коррупции посредством манипулирования центральными, автономными и местными государственными закупками»
А среди осужденных оказался Луис Барсенас, испанский сенатор и партийный казначей Народной партии — 33 года тюремного заключения и штраф в 44 миллиона евро. И, кстати, его жена, Розалия Иглесиас — 15 лет и один месяц тюремного заключения «за использование денег, которые ее муж добывал обманным путем и скрывал в налоговых гаванях».
Санчес полностью использовал ситуацию — уже 25 мая социалисты зарегистрировали вотум недоверия правительству лидера Народной партии Мариано Рахоя, и 1 июня Рахой покинул свой пост. Премьером стал Педро Санчес. И после принятия годового бюджета страны премьер, вполне ожидаемо, распустил парламент и назначил новые выборы.
На выборах социалисты также ожидаемо выиграли, добавив себе 28 мест (123 из 350 в нижней палате), что открывает перед ними широкий диапазон возможностей: от создания «правительства меньшинства» до формирования.
С точки зрения будущего Европы испанские выборы 28 апреля ничего нового не принесли. Победителями оказались проевропейские партии — PSOE (первое место, 123 мандата), изрядно потрепанная Народная партия (второе место, 66 мандатов) и партия «Граждане» (третье место, 57 мест).
Но эти выборы подтвердили общеевропейскую тенденцию последних лет — рост значения и электорального влияния популистских партий националистов-евроскептиков. Пятое место на выборах и 24 мандата в нижней палате получила партия VOX («Голос»), которую определяют как «правых популистов», «ультранационалистов», «антиисламистов» и пусть «мягких», но «евроскептиков». Сразу после выборов президент партии VOX Сантьяго Абаскаль (43 года) озвучил цель — перейти «от 24 к 180и» (то есть к большинству в парламенте) а также надежду «на хорошее представительство в Европейском парламенте».
В предвыборных программных обещаниях VOX особое внимание привлекают два: по поводу будущего Испании в Евросоюзе и в отношении мигрантов. По поводу Евросоюза Сантьяго Абаскаль еще в 2015 году, в Кадисе, заявил следующее: «Нация и суверенитет являются тесно связанными понятиями. Если мы суверенны, то это потому, что мы нация и не имеем права передавать то, что получили от наших предков. Испания должна быть в Европе, но без комплексов, требуя той исторической, промышленной и сельскохозяйственной роли, которую мы заслуживаем. Мы не должны быть вассалами Меркель или Ципраса. Ни официанты Меркель, ни язычники Ципраса не дают чаевых… суверенитет по существу принадлежит нации, которая является единственной, кто имеет право устанавливать свои основные законы. Эта декларация суверенитета была постоянной на протяжении всей нашей конституционной истории». И закончил свою речь словами: «Мы убеждены, что именно испанцы, а не Европейский союз, должны решать наши проблемы».
По поводу мигрантов VOX выступает, с одной стороны, за ограничение афро-азиатского наплыва в Европу (в его активе есть борьба за высылку 52 000 мигрантов из Андалусии), но в то же время за «хорошую миграцию» во имя решения серьезной проблемы депопуляции страны. Для этого предлагается стимуляция легальной иммиграции испаноязычного населения из Латинской Америки: «Особенно нужно смотреть на тех, кто приезжает из стран Латинской Америки. Потому что у них есть знания и сельскохозяйственные традиции» (Хавьер Ортега Смит, генеральный секретарь партии).
Отрицание политического значения Брюсселя как «столицы Европы», противодействие афро-азиатской мусульманской миграции ставят VOX в ряд правых популистских евроскептических партий Старого Света. Хотя начиналась она как выделившаяся из Народной партии группа христианских демократов, внимание которых было акцентировано на экономических либеральных позициях и предложениях по рецентрализации страны.
С 2013 года, когда партия VOX выделилась из Народной партии, и до 2015-го они находились именно в нише политического «центризма». И находились без особого успеха. Выборы в Европарламент (2014 год), две попытки войти в Генеральные Кортесы (2015 и 2016 годы), десять избирательных кампаний в парламенты испанских автономий — и везде ноль, ни одного депутата! И тогда партия начала достаточно активный дрейф в направлении евроскептического и антимигрантского популизма. И тут пришел успех: на выборах в Андалусии в декабре 2018 года партия получила 10,97% голосов и 12 (из 109) кресел в парламенте этой автономии. И вот теперь, спустя четыре месяца, 10,26% и 24 места уже в Генеральных Кортесах Испанского Королевства.
А это означает, что правый евроскептичный популизм продолжает свое шествие по Европе, выводя своих сторонников на политическую арену даже в тех странах, где о крайне правых уже давно забыли. В Испании с 1975 года, после роспуска франкистской «Испанской фаланги» легальных правых партий не было вообще. Но сейчас, после успехов евроскептиков последних трех лет (в Германии, Австрии, Франции, Италии, Голландии, Венгрии, etc) на политическом поле даже Испании появился амбициозный, с претензией на грядущее большинство в парламенте, правый фланг. И добился на выборах впечатляющих успехов.
Испанские выборы прошли ровно за четыре недели до «супервоскресенья», так в Евросоюзе называют выборы в Европарламент. В нынешнем его составе полностью доминируют еврооптимисты-интеграторы. Три их депутатские группы — EPP (Европейская народная партия), S&D (Прогрессивный альянс социалистов и демократов) и ALDE (Альянс за либералов и демократов за Европу) — имеют 472 места из 751, и именно их представители формируют Еврокомиссию, европейский Кабинет министров.
Евроскептик-популисты в Европарламенте — EGR (Европейский консерваторы и реформисты), EFDD (Европа за свободу и прямую демократию) и ENF (Европа наций и свобод) — занимают 142 кресла в Европарламенте и не в состоянии реально воздействовать на принятие решений, поскольку не имеют возможности сформировать даже «блокирующее меньшинство» (1/3 от числа депутатов). Однако самый скромный и даже минимизированный подсчет будущих раскладов показывает, что на выборах 23 мая правые скептики имеют основание рассчитывать на дополнительные 60−68 мест — и это только по данным топ-четверки крупнейших европейских стран (Германии, Франции, Италии и Польши).
Итоги испанских выборов позволяют предположить, что из 54 депутатов, делегируемых Испанией в Европарламент, как минимум пять мест могут достаться правым популистам из VOX — просто из соображений трансляции результатов национальных выборов (= электоральных настроений) на общеевропейские. Хотя такая трансляция некорректна. Ведь во Франции в июне 2012 года в Национальное собрание правый «Национальный Фронт» получил в первом туре 13,6% голосов, а через два года на выборах в парламент ЕС 2014 года — 24,86%. Или Германия: на выборах в бундестаг 2013 года евроскептики из «Альтернативы для Германии» набрали 4,7%, а через год получили 7% на выборах в Европарламент. Или голландская Партия Свободы: на выборах-2012 в палату представителей — 10,08%, на европейских 2015 года — 13,32. Так что в целом создается впечатление, что население европейских государств склонно экспериментировать с евроскептицизмом не в стенах отечественных парламентов, а на брюссельской политической площадке.
Цель евроскептиков на ближайших парламентских выборах ясна — совокупное «блокирующее меньшинство (1/3 плюс один голос). Прошедшие выборы в испанские кортесы, пусть ненамного, но делают эту цель еще более достижимой.
