На прошлой неделе министр экономики и финансов Ирана прибыл в Пекин на переговоры о двусторонней торговле и инвестициях. В официальном заявлении было указано, что Китай и Иран являются «стратегическими партнёрами». Это заявление перекликается с высказыванием председателя КНР Си Цзиньпина, которое он сделал несколько недель назад во время встречи с иранской делегацией, в которую вошли министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф, министр нефти Ирана Бижан Намдар Зангане и спикер иранского парламента Али Лариджани. Председатель КНР заявил, что «независимо от того, как изменится международная и региональная ситуация, решимость Китая развивать всеобъемлющее стратегическое партнерство с Ираном останется неизменной», пишет Исфандияр Батмангхелидж в статье для издания Bloomberg.
К сожалению, на практике позиция КНР в отношении Ирана существенно отличается от официальных заявлений Пекина. Восстановление американских санкций против Ирана в ноябре 2018 года привело к значительному снижению китайско-иранской двусторонней торговли. Китайский экспорт в Иран, включающий в себя запчасти и продукцию машиностроения, которая имеет важное значение для производственного сектора Ирана, сократился с $1,2 млрд в октябре 2018 года до $428 млн в феврале. В период с 2014 года по начало 2018 года китайский экспорт в Иран составлял в среднем $1,6 млрд в месяц.
Большая часть иранского экспорта в Китай приходится на нефть. В октябре 2018 года иранский экспорт в КНР упал до $1 млрд, однако после ноября 2018 года он вырос, поскольку администрация президента США Дональда Трампа освободила КНР от вторичных санкций, предоставив Пекину возможность продолжить импорт иранской нефти. В феврале иранский экспорт в КНР достиг $1,3 млрд, из которых $866 млн пришлось на импорт иранской нефти. Эти показатели соответствуют среднемесячным значениям за период с 2014 года по начало 2018 года. Короче говоря, Китай продолжает извлекать выгоду из энергетических ресурсов Ирана, а Иран пытается использовать свои доходы для покупки китайского экспорта.
Такое положение вещей ставит под сомнение надежды Тегерана на то, что КНР поддержит Иран, несмотря на санкционное давление со стороны США. Например, в период с 2008 года по 2016 год, когда действовали санкции США, китайские предприятия значительно расширили своё коммерческое присутствие в Иране, заменив западные компании. Тегеран приветствовал коммерческое партнёрство со страной, которая заинтересована в развитии экономических отношений и не стремится вмешиваться в региональную деятельность Ирана. Однако в октябре 2018 года иранское деловое сообщество обеспокоил тот факт, что китайский Bank of Kunlun, который занимал центральное место в торговле между двумя странами, приостановил большинство финансовых операций с Ираном. Несмотря на то, что Bank of Kunlun возобновил финансовые операции с Ираном в январе 2019 года, его руководство объявило о новой политике: банк будет обслуживать торговлю только теми товарами, которые не подпадают под вторичные санкции США. В число таких товаров входят продукты питания, лекарства и потребительские товары, однако все эти товары Иран импортирует не из КНР, а в основном из других стран.
Однако корректировку политики КНР в сфере торговли с Ираном можно легко понять. Как заметил вице-президент Торгово-промышленной палаты Ирана Педрам Солтани, в настоящий момент внимание КНР в основном сосредоточено на торговой войне с США. Кроме того, из-за ареста финансового директора Huawei Мэн Ваньчжоу китайские предприятия, особенно те из них, которые обладают крупным глобальным охватом, неохотно развивают отношения с Ираном, опасаясь, что американские власти могут в очередной раз потребовать ареста того или иного руководителя китайской компании.
Европейский союз предпринял экстраординарные усилия, чтобы отстоять свой экономический суверенитет и сохранить ядерное соглашение с Ираном. ЕС даже разработал специальный финансовый механизм для поддержания торговли с Ираном. Однако Китай не предпринял соразмерных усилий, чтобы защитить свою торговлю с Ираном от американских санкций.
Кроме того, сократив торговые отношения с Ираном, Пекин фактически дал понять Вашингтону, что США могут успешно использовать вторичные санкции для противодействия экономическим амбициям Китая за рубежом. Для того чтобы помешать китайской инфраструктурной стратегии «Один пояс и один путь» и стремлению КНР превратиться в евразийскую сверхдержаву, США будут использовать санкции, чтобы воздвигнуть барьеры на пути расширяющегося влияния Пекина. Отказываясь от противодействия вторичным санкциям США, Китай может поставить под угрозу будущее ключевых торговых и инвестиционных отношений с другими странами. Одновременно с этим Китай также отказывается от своих обязательств по сохранению иранской ядерной сделки.