Уходящий март в общественно-политической жизни Белоруссии запомнился несколькими локальными сенсациями. Среди них — дипломатический скандал между Минском и Москвой, сопровождавшийся беспрецедентным хамством ведомства Владимира Макея и неисполненными обещаниями предоставить подробный ответ на факты, изложенные в интервью спецпредставителя президента РФ — посла России в Белоруссии Михаила Бабича. В едином порыве осуждения представителя государства российского слились и как бы дипломаты другой части Союзного государства, и русофобствующие маргинальные политиканы.
Анализ скандала в материале: Михаил Бабич вскрыл белорусский гнойник
В процессе строительства Союзного государства выяснилось, что руководство Белоруссии вкладывает разные смыслы в слова «объединение» и «интеграция». Недавно об этом высказался глава МИД Белоруссии, а ещё ранее эти термины противопоставлял Александр Лукашенко. Владимир Макей 22 марта прямо заявил, что в белорусско-российских отношениях «в нашем понимании не может идти речь ни о каком объединении». До этого, 15 февраля в Сочи после переговоров с Владимиром Путиным белорусский лидер сообщил прессе: «Мы готовы настолько идти далеко в единении, объединении наших усилий, государств и народов, насколько вы готовы».
На уходящей неделе белорусские национал-радикалы отметили свой ежегодный праздник «День воли» в память о провозглашённой в 1918 году группой самозванцев и авантюристов «Белоруской народной республике». Как государство БНР не состоялась, её деятели частью влились в большевистский проект нациестроительства, активно участвовали в насильственной «белорусизации» 1920-х и даже были репрессированы, а частью влились в коллаборацию и под бело-красно-белыми знамёнами помогали уничтожать белорусов в годы Великой Отечественной войны, строя в формате «Белорусской центральной рады» гитлеровскую «Новую Европу». Сейчас в институтах Академии наук и Национальном собрании Белоруссии проходит активная работа по реабилитации националистов начала XX века, их символики и идейного наследия.
«День воли» в Гродно собрал 23 марта около двух тысяч человек, а 24 марта в двухмиллионном Минске — и того меньше с учётом сотрудников спецслужб («люди в штатском»), мобилизованного из регионов актива, псевдожурналистов и журналистов. Фактическое фиаско прозападной русофобской оппозиции преподносится обслуживающими её белорусскими и польскими СМИ как успех. Приумножая численность собравшихся до «нескольких тысяч» и расхваливая на все лады нёсших русофобскую околесицу маргинальных спикеров, контролирующие белорусское информационное пространство издания реабилитируют местечковых шовинистов, их идеи и символы.
Не имея смелости открыто и честно признать провал стратегии госагитпропа, ущербность бюрократической идеологической вертикали и отказаться от политических репрессий в пользу цивилизованного диалога, власти Белоруссии озадачились выработкой новой стратегии в информационном пространстве. Так как речь идёт именно о стратегии, долговременной политике и реализации широкого комплекса мер, а не о ситуативной рефлексии или проходящей дате, то уместно подробнее остановиться на обсуждённой 12 марта на Совбезе и 18 марта подписанной «Концепции информационной безопасности Республики Беларусь».
Подробности совещания:
Глава 12 документа называется «Сохранение традиционных устоев и ценностей». В ней содержатся два замечательных пункта — 48 и 49, в которых речь идёт о гуманитарной политике и продвижении концепта этнического национализма — того самого, который в Белоруссии якобы маргинален и с которым её бессменный руководитель демонстративно боролся почти четверть века. Борьба завершилась победой идеи над пресловутым административным ресурсом.
Громко заявленная разработка государственной идеологии оказалась коррупционным пшиком, а созданный авансом бюрократический аппарат «идеологической вертикали» даже не выхолащивался — его изначально нечем было заполнить в идейном плане. Так как свято место пусто не бывает и конъюнктура требует хоть какой-то рефлексии, то примитивизм подданнической политической культуры был заполнен идеями националистов.
Разумеется, правящая элита отрицает воровство у националистов всего — от идей до «дней вышиванок». В главе 12 говорится об опасности деструктивных информационных воздействий на общество, в связи с чем предлагается «сосредоточить усилия на сохранении сформированных в общественном сознании традиционных фундаментальных ценностей народа, выступающих в качестве одного из основных элементов обеспечения его единства и одним из условий неуклонного развития государства».
На первый взгляд, ничего особенного нет ни в констатации проблемы (вечной, как мир), ни в способе её решения. В пункте 47 говорится: «Информационная политика Республики Беларусь нацеливается на продвижение таких жизненных приоритетов, как гуманизм, миролюбие, добрососедство, справедливость, взаимопомощь, крепкие семейные отношения, здоровый образ жизни, созидательный труд, принятые в белорусском обществе нормы морали и нравственности, позитивное правосознание. В информационной сфере в полной мере находят отражение равные права всех без исключения национальностей, населяющих Республику Беларусь, уважительное отношение ко всем традиционным религиям и вероисповеданиям. Важнейшее значение имеет поддержка и всемерное развитие гражданско-патриотической идеологии».
Из этого фрагмента КИБ совершенно понятно, что его авторы и лицо, поставившее под ним подпись, совершенно не понимают, что такое идеология. Видимо, в силу высокого самомнения они не удосужились заглянуть в учебник по идеологии, по которому преподают «Основы идеологии белорусского государства» в вузах. Ведущим вузом по производству дипломированных «идеологов» (так и записывают в диплом — «идеолог») является Академия управления при президенте. Ни в этом вузе, ни в Институте философии НАН, ни в других госучреждениях так и не могли сформулировать ни государственную идеологию, ни хотя бы национальную идею, в чём Александр Лукашенко неоднократно и публично признавался.
Совершенно не понятно, какое содержание авторы КИБ вкладывают в мифическую «гражданско-патриотической идеологию» и как собираются оказывать «поддержку и всемерное развитие» тому, чего нет. Зато есть все основания считать, что под пустословием в стиле «за всё хорошее против всего плохого» скрывается банальное подавление инакомыслия всеми силами и средствами, что особенно актуально в свете фактически стартовавшей в 2018 году кампании по продлению пребывания в президентском дворце бессменно правящего с 1994 года обладателя «царских полномочий».
Также есть основания полагать, что авторский коллектив КИБ идейно оплодотворили или вдохновили националисты. Для них фетишем является созданный в начале XX века по распоряжению правящей компартии литературный белорусский язык («беларуская мова»). Референдум 1995 года выявил стремление подавляющего большинства белорусов избавиться от идеологического и политического насилия националистов, решивших за народ в 1991 году, что единственным государственным языком в Белоруссии будет «мова». По итогам референдума в Конституции был закреплён равный статус белорусского и русского языков.
Спустя полтора десятилетия тот же Лукашенко, который критиковал антинародный характер принудительной «белорусизации» до прихода к власти и лично инициировавший референдум, вынеся на всенародное голосование языковой вопрос, инициировал новую, четвёртую волну «белорусизации». Белорусы стали узнавать о смене курса по таким фактам, как уничтожение русскоязычной топонимики, а также через пространные оговорки, обрывки фраз с репортажей о совещаниях в президентской администрации, изменение лексики госагитпропа. Например, только «беларусская мова» стала подаваться как «родной язык», «матчына мова», «язык нации». Все эти и подобные термины в законодательстве отсутствуют, но широко используются официозом, формируя вполне ясное представление о том, какой крен дала в XXI веке государственная политика.
«Белорусский язык наряду с конституционно закрепленным в государстве двуязычием содействует повышению национального самосознания белорусского общества и формированию его духовности. Расширение социальных функций и коммуникативных возможностей белорусского языка, его полноценное и всестороннее развитие вместе с другими элементами национальной культуры выступают гарантом гуманитарной безопасности государства», — сказано в п.48 КИБ.
То есть, вопреки Конституции и закону о языках, выпячивается и очерчивается особая роль только одного из языков. Такой подход характерен именно для этнического национализма, который на всём постсоветском пространстве имел чётко выраженную русофобскую, антирусскую основу — будь то Средняя Азия или Прибалтика. Белоруссия не стала исключением.
Речь идёт об идеологизации науки. К каким негативным последствиям это приводит — об этом написано много и в СССР во время горбачёвской «перестройки», и в постсоветский период, и в странах так называемого дальнего зарубежья, переживших подобное и внимательно изучавших советский опыт. Ещё живы те, кто преподавал марксизм-ленинизм и диалектический материализм на соответствующих кафедрах, защищал диссертации по партийному строительству и клеймил кибернетику как «продажную девку империализма». Сейчас эти деятели называют себя политологами и социологами, религиоведами и экспертами по идеологии, политическому экстремизму, религиозным сектам и многому другому. Евгений Бабосов, Екатерина Агеенкова и многие другие из того поколения по-прежнему готовы поддерживать действующую власть. Их сменяет новая поросль — Игорь Марзалюк, раскрученная на телеканалах троица псевдоэкспертов — Алексей Дзермант (Дермон), Пётр (Пётра) Петровский, Александр Шпаковский, а также Вадим Боровик, Арсений Сивицкий и им подобные «аналитики», повышающие свою квалификацию в Великобритании и США. Финансирование таких деятелей за счёт всех белорусских налогоплательщиков и российских доноров белорусского бюджета предусмотрено положениями главы 26 КИБ.
Старыми и новыми силами, в принципе, можно заниматься, как сейчас модно говорить, продвижением и «белорусской национальной концепции» чего угодно, и «белорусской модели» чего угодно. Всегда хватало прячущихся за патриотизм негодяев, подмахивающих любому режиму демагогов, а также откровенных шарлатанов, жонглирующих благоглупостями вроде «возвращения смыслов» при одновременной генерации «новых смыслов». Сегодня они не прочь набить карманы бюджетными деньгами на реализации госзаказа, в основе которого — реализация старых и новых националистических мифов. Попутно происходит подмена национализма политического или гражданского национализмом этническим, порождённым инородной шляхтой в позапрошлом веке из сугубо русофобских и тщеславных устремлений.
Что такое «государственная историческая политика» и как она может быть реализована, кто и на каких основаниях возьмёт на себя соответствующие полномочия — эти и многие друге вопросы, правомерно возникающие при ознакомлении с КИБ, остаются без ответа. Как, например, собираются закреплять в России представление о фейковой «Белорусской народной республике» как о первой «национальной форме белорусской государственности», причём «доминирующей» в соответствии с документом, к российскому законодательству никакого отношения не имеющим? От таких планов попахивает, мягко говоря, бахвальством и прожектёрством.
Какие бы хорошие инициативы не исходили от бессменного руководства постсоветской республики, общество уже психологически не воспринимает их как нечто позитивное, предъявляя высокий спрос на перемены. Удовлетворить этот спрос некому. Русофобствующие политиканы и формально оппонирующие им клоуны-пропагандисты из официозного лагеря, объективно, не выражают интересов народного большинства, а третья сила самостоятельно не может институционализироваться. Наступление белорусской весны неоправданно затянулось.