В Молодежном театре на Фонтанке состоялась премьера спектакля «Звериные истории» по пьесе Дона Нигро в постановке Семена Спивака. Художественный руководитель Молодежки любит удивлять уже на начальной стадии — выборе пьесы. В его репертуарном списке яркий калейдоскоп имен — А.Н. Толстой, Людмила Разумовская, Юкио Мисима, Жан Кокто, Бертольт Брехт, Славомир Мрожек, Алексей Шипенко, Исаак Бабель… Обращение к пьесе Дона Нигро «Звериные истории» тоже вряд ли было предсказуемым. Российский театр только открывает для себя творчество современного американского драматурга, главным образом, благодаря неустанным усилиям переводчика Виктора Вебера.
В известной степени Дона Нигро можно сравнить с Жаном Ануем, подобно знаменитому французу он стал поставщиком репертуара для самых разнообразных стационарных театров и мобильных трупп. Им написано около 400(!) пьес. Как и Ануй, Дон Нигро обрабатывает мифологические, античные сюжеты, в созданном им цикле «Ифигения», «Клитемнестра», «Электра», «Маддалена» (по мотивам «Медеи») древнегреческие коллизии перенесены в американскую глубинку. Дон Нигро не чурается работы по заказу, так возникла пьеса «Горгоны» для двух возрастных актрис — история конкуренции, дружбы-вражды реальных голливудских звезд, где прототипы легко угадываются. Театр на Васильевском открыл петербургскому зрителю имя Дона Нигро, поставив спектакль «Горгоны» как драму актерской судьбы.
Можно сказать, что пьеса «Звериные истории» была продиктована… зверушками, обитающими вокруг фермы в Огайо, где ведет уединенный образ жизни американский драматург. В послесловии к пьесе он не без юмора пишет: «Я всегда ладил с животными лучше, чем с людьми, несмотря на то, что иногда их ем. Животных, естественно, не людей, хотя в театре каннибализм — достаточно обычное дело». И далее серьезно: «Я не нахожу ничего глупого в попытках найти аналоги человеческих эмоций в природе. Мы — часть природы, хотим мы видеть себя такими или нет…»
Эти идеи вдохновили режиссера Спивака: «Безумие, страх, искушение, одиночество — все это есть в жизни человека. Гармония достигается балансом: на одной чаше весов — юмор, а на другой — грусть. Таков и наш спектакль. Можно назвать его предупреждением: будьте бережнее по отношению к тем, кто рядом, будьте терпимее».
Художник Николай Слободяник создал завораживающе красивый образ спектакля — опустевший пляж, по всем приметам кончилось лето, «осень в смертельном бреду», только падают не листья, а летят, опускаются и поднимаются развешанные над сценой зонтики. Волшебно подсвечивается задник, на котором пляшут силуэты героев спектакля — индюшек, бурундуков, сурков, леммингов… Это все маленькие, беззащитные существа — понятно, что слоны в окрестностях Огайо не водятся.
Театр выполняет пожелания драматурга — никаких зверских ужимок и прыжков, никаких звериных костюмов, образы создаются лишь намеком, легким касанием. Постановка состоит из ряда миниатюр, каждая из которых — отдельный законченный сюжет, посвященный тому или иному зверьку. Семен Спивак стремится прочертить сквозное действие, проводя линии персонажей через весь спектакль — нелепый одинокий утконос просит у всех разрешения «посидеть рядом с вами», лемминги совершают свой бесконечный, бессмысленный бег, порой напоминая «Слепых» Питера Брейгеля.
Необходимо оговориться, что в спектакле действуют два равноценных состава, здесь упомянут представленный на премьере, да простят автора другие артисты. Сценка «Три дикие индюшки в ожидании кукурузных початков» построена на конфликте мечты и реальности, поэзии и прозы. Мечту, естественно, воплощает дама (Алиса Варова): она мечтает играть на саксофоне, грезит саксофоновым деревом. Два диких индюка, собственно, тоже мечтают — о кукурузных початках и вафлях. Константину Дунаевскому и Ярославу Соколову явно пригодились студенческие тренинги на подражание животным, они работают мягко, едва обозначая природные повадки суетливых, глупеньких и любопытных птиц. Образы получаются яркими, узнаваемыми еще до того, как на экране появляется поясняющая надпись. Прожорливые Боб и Джордж убеждают индюшку Пенни что ее затея невыполнима, но в финале пьески раздаются низкие, протяжные звуки саксофона…
Одна из лучших миниатюр — трагикомедия «Попугаи» — тонко, с мягким юмором и грустной улыбкой разыграна талантливыми артистами Сергеем Яценюком и Ириной Полянской. Несмотря на попугайское оперение и узнаваемые птичьи повадки, это, конечно, до боли знакомая история супружеской пары, которая вынуждена делить общее пространство, когда уже не в состоянии существовать вместе и в то же время невозможно жить друг без друга. Когда попугай Ричи бросает своей нежной, трепетной, болтливой Пегги — ну, настоящая женщина! — жестокое «Сдохни», она действительно умирает, обессиленно свесив крылышки, и он бьется в отчаянии над безжизненными телом подруги.
В монологе «Утконос» Иван Мартынов играет отчаяние одиночества, отверженности. Некое пограничное, чуждое всем существо, остро чувствующее невозможность самоидентификации, невозможность ощутить себя полноценным божьим творением: «У меня ощущение, что меня собрали из того, что осталось от других».
В одном из интервью Эмилия Спивак сказала, что ей больше всего нравится играть серую мышь. Но в миниатюре «Мышеловка» ее мышь — очень яркий персонаж. Миниатюра строится как пародия на ток-шоу, мышка — ведущая, а все участники спектакля — восторженная публика. Мышь эмоционально рассказывает, как избежать соблазнов мышеловки. Но когда выключены камеры и софиты, она тихо выходит на опустевшую сцену, и становится понятным, что заговаривала, заклинала она прежде всего себя.
Мышеловка с сыром манит неотвратимо, она становится навязчивой идеей, символом борьбы личности с собой и несвободы от самой себя, своих комплексов. Звучит почти молитва: «Не вводи меня в искушение и убереги от зла. Убереги от…». Естественно, мышеловка захлопывается.
Звери задаются совершенно человеческими вопросами: что есть бог и каковы цели создателя («Великий Бурундучий лабиринт» в исполнении Сергея Малахова). Они подвержены маниям, фобиям и проходят испытание одиночеством, разделяя его только с двойником — зеркальным отражением, темной стороной собственного я («Сурок у окна» в исполнении Александра Андреева).
Самая трогательная и драматичная сценка, это, пожалуй, «Ожидание (Коровы)». Три очаровательные молодые коровки в ожидании чего-то неизведанного кокетничают, танцуют и поют, фотографируются со зрителями. Ксения Ирхина, Алиса Варова, Юлия Шубарева в образе наивных, доверчивых созданий, прекрасно общаются с залом, излучая оптимизм и витальную энергию. Но с каждой репликой становится яснее, что стоят они в очереди на скотобойню… Чтобы лишить нас последних иллюзий, через сцену проносят три распятые говяжьи туши. И тогда наступает время бабуина.
Размышления о боге и смысле эволюции упираются в образ бабуина Эда, убедительно сыгранного Петром Журавлевым. Потомок Великого бабуина, оскорбленный родством с человеческими существами, призывает убивать и убивать — «во имя самого святого Владыки и Создателя. Великого Синезадого Бога бабуинов».
Герои спектакля решают экзистенциальные проблемы, их диалоги и монологи наполнены философским смыслом. Их создатель, демиург, он же драматург, судя по всему, исповедует философию идеализма. Все, что происходит, свершается в сознании, недаром в тексте постоянно звучит: что-то в голове, кто-то пробрался ко мне в голову, чужак прячется у меня в мозгу. И не случайно попугаиха Пегги мило щебечет откуда-то извлеченную цитату: «Мир — субъективная выдумка, зависящая от особенностей и ограничений сознания». Мир таков, каким мы его представляем, он зависит от наших побуждений, мыслей и чувств. Нет существа, «который был бы, как остров, сам по себе».
Очеловечивание животных, наделение их разумом, памятью и эмоциями — нередкий прием в художественной литературе. Мир животных оказывается идеальным зеркалом, в котором без прикрас отражается истинная суть человека. Антропоморфное существо становится воплощением добра, любви, верности, маркируя либо отсутствие этих качеств в человеке, либо огромную неудовлетворенную потребность в них, чреватую крайним человеческим одиночеством.
В пьесе Дона Нигро человек из системы координат исключен: общаются между собой только животные в предложенных, нафантазированных автором обстоятельствах, что придает действию и отношениям несколько умозрительный, сконструированный, рациональный характер. Порой автор увлекается «философистикой», как, думается, в миниатюре «Кошки», где актрисы ведут трудноуловимый схоластический спор, вызывая в памяти реплику из «Трех сестер»: «Если же философствует женщина или две женщины, то уж это будет — потяни меня за палец».
Семен Спивак поставил красивый и стильный спектакль, несколько отстраненно-холодноватый, что не очень свойственно этому мастеру. Зато в полной мере проявился один из главных его талантов — умение работать с артистами. В спектакле заняты актеры разных поколений, но практически одной школы. Выпускники курсов Спивака блестяще продемонстрировали свои таланты в локальном пространстве сценической миниатюры. Именно «Звериными историями» Молодежный театр на Фонтанке завершит этот год, приглашая публику погрузиться в магию актерской игры 31 декабря, накануне новогоднего волшебства, которое в очередной раз подарит надежду на лучшее…
Татьяна Самойлова