Ведущие солисты Мариинского театра - заслуженные артисты России Игорь Колб, Данила Корсунцев и Евгений Иванченко - стали героями нового проекта Dance.Dance.Dance - три балета, три танцовщика, три хореографа. Мировая премьера трех одноактных балетов, созданных молодыми хореографами Александром Челидзе, Алексеем Бусько, Эмилем Фаски специально для трех премьеров Мариинского, прошла 17 октября на сцене Александринского театра. Перед премьерой журналист Наталья Кожевникова встретилась с художественным руководителем проекта Игорем Колбом.
Три балета, три танцовщика. Игорь Колб (в прыжке), Евгений Иванченко и Данила Корсунцев. ФОТО Вадима ШТЕЙНА предоставлено продюсерским агентством Open Art
- Игорь, вы много заняты в театре. Откуда берутся силы на создание собственных проектов? И с чего все началось?
- С неожиданной возможности. Юрий Валерьевич Фатеев, руководитель Мариинского балета, по инициативе Геннадия Наумовича Селюцкого, нашего репетитора, который уже 20 с лишним сезонов нас курирует, опекает, заботится и волнуется за нас, предложил форму бенефиса - вечер из нескольких одноактных балетов, объединенных названием «Рыцари танца». И я решил, что надо рисковать. Хотел испытать себя и сделать на свой страх и риск новый формат спектакля для этого вечера. На тот момент я был уверен, что это будет показано однократно, но получился спектакль, вошедший в репертуар театра, - «Дивертисмент Короля».
Сам формат: разработка идеи, музыка, хореография - все принадлежало Максиму Петрову. Но именно тогда у меня созрело такое желание - попробовать сделать что-то на одного артиста. Быть одному. Потому что уже накопилось много, о чем хочется говорить со сцены. Хотя я понимал, что очень тяжело удержать внимание одному на протяжении 20 - 30 минут, таких спектаклей почти нет.
Тогда это ушло в запасники и ожидало своего часа. И сейчас, спустя время, ко мне обратился продюсер Сергей Величкин с идеей продолжения того, что было в рамках бенефиса «Рыцари танца». Я как художественный руководитель данного проекта выставил жесткие условия участникам - себе, Даниле Корсунцеву и Евгению Иванченко - делать три новых произведения и каждый должен говорить о том, что в данный момент происходит с ним, чтобы ему было интересно. Казалось, что все просто - мы все мечтаем о тех или иных партиях, работать с теми или иными балетмейстерами, бери и делай. Но оказалось непросто. Не всегда можно сформулировать эти идеи. В вечере Dance. Dance. Dance нас, троих, объединяет танец, у нас три мужских балетмейстера. У Данилы получается формат исторический, но острый, наболевший, спектакль, посвященный судьбе выдающегося танцовщика Юрия Соловьева. У Жени будет лирический дуэт, история взаимоотношений мужчины и женщины, его партнершей станет Рената Шакирова. У меня - давняя мечта - монолог со сцены, выражение своего мироощущения в сегодняшнем пространстве.
- Вы формулируете задачу, а хореограф воплощает? Или вы работаете вместе?
- Случайно я встретился с человеком, мысли которого удивительно созвучны мне в данный момент. Он танцует и ставит спектакли. И я сейчас понимаю, что это произошло в нужный момент и в нужное время. Мой балетмейстер Александр Челидзе известен как очень хороший танцовщик современного танца, его используют как танцовщика намного чаще, чем как хореографа, и это мне на самом деле тоже импонирует.
Часть музыки, которую мы бы хотели использовать, написана специально для проекта, часть обработана - это Бах и Гендель и в чистом классическом звучании, и в обработке.
- У вашего балета есть название?
- No name. Я бы назвал это, скорее, действом, хотя драматического сюжета там не будет. Я один на сцене. Это будет мой монолог с самим собой. Мы очень часто говорим сами с собой. И это такой процесс, когда ты анализируешь и сегодняшнее, и прошедшее, то, что может быть дальше. То, что дальше, - тревожит.
В нашей профессии, у балетных артистов жизнь делится на определенные этапы, которые ты не можешь игнорировать. Ты поступаешь в балетную школу, достигаешь определенных результатов, оканчиваешь. Приходишь работать в театр и начинаешь заново. А у меня все было еще сложнее, я сначала приехал в Минск учиться из Пинска, где родился, для меня это был стрессовый момент, когда оказываешься оторванным от дома, совершенно с чужими людьми, не понимая, почему. Я не знал, что такое балет, до поступления в училище, меня нашли, выдернули и привезли в Минск. Там оставили. Через какое-то время я выпустился из училища, приехал в Петербург. Меня настолько поразил этот город, когда меня привезли на конкурс Vaganova prix, за год до окончания училища. Я увидел город в период белых ночей и понял, что хочу жить здесь.
Ты приходишь в Мариинский театр и начинаешь опять с нуля, тебя никто не знает - что это за мальчик со странной фамилией? Проходит определенный период, и ты понимаешь, что уже очень много сказал и будучи Принцем, и будучи характерным персонажем. Хочется выходить на сцену и быть откровенным. Ты понимаешь, что танцуешь уже 265-й спектакль «Лебединого озера», попробовал себя и таким и иным. Нужно быть честным с самим собой и уступать места. Для меня в этом не было трагедии, я спокойно перешел на другой репертуар, притом что принцы в моей гастрольной деятельности присутствуют по сей день.
И сейчас я опять стою на пороге определенного этапа, когда уже все сказал здесь, но есть еще в чем реализовать себя. Есть ли у меня что сказать? И могу ли я это сделать и как это может быть? Эти волнения и тревоги присутствуют в жизни не только балетного артиста, они созвучны многим, и балетмейстер Александр Челидзе тоже сейчас стоит перед новым этапом. Мы примерно одного возраста. Этот прыжок в неизвестность и пугает, и заставляет каким-то магическим способом все равно идти, и ты идешь словно по хрупкому льду, не понимая, правильно ли выбираешь направление. Но это интересно и очень важно.
- А самому не хочется поставить что-то? У вас есть идеи, есть возможности профессиональные, технические, вы ищете... Или это совершенно другая профессия?
- Совершено другая профессия. И даже стиль жизни. В том потоке, в котором я нахожусь сейчас, мне кажется, что это нереально. Но поскольку я авантюрист - я все равно сделал пробу в этом направлении и поставил спектакль «Болеро» о взаимоотношениях мужчины и женщины, он достаточно часто идет в моем гастрольном репертуаре. Ставил на себя... Понял, что очень сложно работать с самим собой и мне очень сложно договориться с собой как с балетмейстером и артистом. И я понял, что пока этот вариант нужно отложить.
- В вашем репертуаре наряду с партиями принцев в классических балетах «Лебединое», «Спящая», «Щелкунчик» есть характерные угловатые Шурале, Карабос. Что вам ближе?
- Я могу сказать, что я счастливый артист, потому что все, что ко мне приходило, приходило вовремя.
Я никогда не любил спектакль «Спящая красавица», хотя с ним у меня связано очень много. Я не находил для себя много интересного в принце Дезире, мне роль казалась простой. Таким персонажам в принципе нечего сказать. Но, по иронии судьбы, я выпускался в Минском хореографическом училище с па-де-де Дезире и Авроры из последнего акта «Спящей», был приглашен в Большой театр Республики Беларусь, чтобы исполнить эту партию в полноценном спектакле. На следующее после спектакля утро сел и уехал в Петербург. Уезжал в никуда, здесь меня никто не ждал и сюда никто не звал. Но я понимал, что, если двигаться в профессии, развиваться, нужно уезжать именно сюда. И к концу своего первого сезона в Мариинском я станцевал Дезире, то есть моим первым полноценным спектаклем здесь была именно «Спящая красавица». На этом спектакле через год я травмировался и через много лет начал танцевать фею Карабос.
До моей Карабос я никогда не понимал этот спектакль. Будучи принцем, ты воспринимаешь этот спектакль со второго акта, с пробуждения Авроры. Подсознательно держишь информацию, что принцесса уснула. Но ты не прорабатываешь ее - как она жила до тебя, что это было за время. Поэтому с приходом Карабос в мой репертуар я совсем иначе взглянул на этот спектакль и полюбил его. Он многогранен! Скажу больше - исполняя Карабос, я пересмотрел партию Дезире. Со временем в репертуар пришли спектакли Форсайта. Случись они на пару лет раньше, я был бы не готов. Шурале очень долго шел. Я долго не мог понять, каким должен быть сам Шурале, пока мне не подсказали, что это персонаж, который ненавидит все летающее. И это мгновенно задало мне правильное направление в освоении партии. Я представил себе корягу, неизвестно сколько лежащую в лесу на земле, приходит Али Батыр и спотыкается об эту корягу, тем самым обидев его, Царя леса... Все время - ищу. И, выйдя из театра, продолжаю «работать» мысленно, прокручиваю в голове, что было, что будет, какие есть возможности.
Может быть, это прозвучит пафосно, но театр - это моя жизнь на данный момент. И сейчас я уже четвертый год преподаю в Петербургской консерватории искусство балетмейстера-репетитора, в этом году будет первый выпуск, который я набирал. И я могу сейчас уже сказать, что не бывает очень простых сюжетных линий, это все зависит от артиста.