Создатель и руководитель группы “А-Студио” Байгали СЕРКЕБАЕВ о детстве, знаменитом отце и своей семье
С сыном народного артиста Советского Союза Ермека Серкебаева Байгали мы встретились в одном из отелей Алматы. Было это за день до открытия мультимедийной выставки “Ермек Серкебаев и его эпоха”. Начали разговор с воспоминаний о родном городе.
- Вы часто бываете в Алматы?
- Последнее время в основном приезжаю на какие-то выступления или ивенты, иногда по приглашению друзей, но все равно не так часто, как хотелось бы. Когда я здесь, меня накрывает ностальгическое настроение. Вот и перед нашей встречей я бродил по улицам. Вспоминал. И на душе было очень тепло. Люблю старый центр. Там много мест, связанных с прошлым. Например, парк (не знаю, как он называется), в котором раньше располагалась музыкальная школа им. Куляш Байсеитовой. Я там учился. Папа хотел, чтобы я стал классическим музыкантом, поэтому с пяти лет я был погружен в мир искусства.
***
- Мою маму звали Тамара, она рано ушла из жизни. Папа был в разъездах, колесил не только по Советскому Союзу, но и по всему земному шару. Я жил то у маминой родной сестры, своей тети Нины Ефимовны (она очень много для меня сделала, стала мне второй мамой), то у брата Алмаса, который старше меня на десять лет (к тому времени он был уже взрослым), то у папы. И хоть он все время был на гастролях, был период, когда я долго жил у него. Дома я занимался музыкой, играл на его рояле, который сейчас стоит в одном из музеев Алматы. Папа бережно относился к своим вещам, особенно дрожал как раз над этим инструментом и лишний раз никого к нему не подпускал. Но я был исключением. Воспитывал меня в основном Алмас. Он следил за тем, чтобы я не пропускал уроки музыки, и занимался со мной фортепиано. Для любого ребенка это сложная жизнь - все играют в футбол... (Улыбается.) Но и в футбол я успевал играть, даже хотел бросить музыку ради спорта, когда учился в футбольной школе молодежи на стадионе “Кайрат”. Но Алмас был очень строгим. Он сказал: “Никакого футбола, ты будешь музыкантом”.
- Получается, на то, по какому пути вы пошли в итоге, в большей степени повлиял даже не отец, а брат.
- Да. Когда Алмас заканчивал школу им. Куляш Байсеитовой, я туда поступал. И я очень благодарен ему за то, что он вложил в меня столько сил и терпения. Да, он был строг, ругал меня. Но сейчас я говорю ему за это большое спасибо. Мы еще и техникой увлекались. Муж моей тети, дядя Женя, был главным инженером на кондитерской фабрике. Я помню, как он первый раз принес домой конфеты “Птичье молоко” (их тогда еще не было в продаже) и “Чернослив в шоколаде”, и мы пробовали их. Так вот он еще был охотником: в доме хранились ружье, патроны, порох. Однажды мы отсыпали горстку и сделали с моим соседом Мишкой ракету. А потом запускали ее во дворе. Так что и Сергей Королев в братьях Серкебаевых тоже жил. Моя мама была химиком, работала в лаборатории. Правда, у меня с этим предметом всегда были проблемы в школе. Но технику мы очень любили. Брат все время покупал какие-то конструкторы. Помню, отец привез мне с гастролей модель “боинга”. О, как я тогда радовался!
- Папа брал вас на гастроли?
- Иногда. Я помню, как мы ездили в тогда еще город Фрунзе - у отца там были выступления в оперном театре. Но самой яркой была поездка в Москву. Папа был членом жюри музыкального конкурса им. П. И. Чайковского. Тогда это был абсолютно пустой город, без такого количества машин. Мы жили в гостинице “Россия”, которой сейчас уже нет. Мне было лет 12-13, наверное, и я помню, как мы гуляли по ВДНХ. Тогда Москва поразила меня своим величием, масштабом, духом. А вот Алмас часто ездил с папой на гастроли, они выходили на одну сцену: Алик аккомпанировал отцу. Сейчас брат полностью ушел в академическую музыку. Он композитор. Давно живет и работает в США, в Бостоне. В Америке обосновалась и наша младшая сестра по отцу Ирина. В детстве мы ее редко видели, но чем старше становимся, тем теснее общаемся. Сейчас мы постоянно на связи. Когда она, редко, правда, приезжает в Алматы, мы обязательно встречаемся. Или я летаю в Америку.
- Когда там были в последний раз?
- Я летал в Бостон весной на юбилей Алмаса: 31 марта ему исполнилось 70 лет. Собрались все наши родственники: племянники, внуки. У нас большая семья. У Алмаса трое детей: Лена, Ермек и Настя. У меня две дочки: Камила и Сана. У Ирины сын. На этом юбилее не было только его. Он капитан и как раз был в плавании. Но и когда отец был жив, нам тоже нечасто удавалось собираться вместе.
- Сейчас кто-то из детей или внуков Ермека Серкебаева живет в Алматы?
- Да, сын Алмаса Ермек, который тоже носит фамилию Серкебаев, и его дочь Лена. Он программист, занимается компьютерами, а Лена творческий человек, она все время в поиске.
- Вы и ваш брат музыканты. Ирина, насколько я знаю, журналист и писатель. А кто-то из внуков Ермека Серкебаева пошел по его стезе?
- Мои дочки Сана и Камила получали музыкальное образование, были скрипачками. Но потом я решил так: пусть они сами определяют свою судьбу. В моей семье музыкальная династия на этом приостановилась. Но они все равно находятся в мире искусства, кино, живописи. Мультимедийная выставка, которая проходит в Алматы, полностью их продукт. Ее куратор - Сана, продюсером стала Камила. Они получили британское образование, у них очень много идей. Они все время что-то придумывают и реализуют самые неожиданные проекты. Дети брата и сестры тоже не стали профессиональными музыкантами, но и они творческие люди.
***
- К вам никогда не было предвзятого отношения: конечно, ему легко, он же сын самого Серкебаева?
- Думаю, оно есть к любому ребенку такой звезды, какой был мой отец. И наверное, нужно что-то доказывать окружающим. Не знаю. Я как-то особо об этом не думал. Настолько был увлечен своим делом, что не зацикливался на том, что должен кому-то что-то доказать лишь потому, что у меня фамилия Серкебаев. Хотя, конечно, она обязывает. Нельзя сделать что-либо плохо. Есть та самая планка. Когда я жил в Алма-Ате, никогда не слышал, чтобы кто-то говорил, что я добился всего благодаря отцу. А когда переехал в Москву, там вообще никто не спрашивал, чей ты сын и откуда появился. Многие коллеги до сих пор не в курсе. Когда они узнают, кто мой папа, очень удивляются. Недавно Иосиф ПРИГОЖИН говорит мне: “Лера (ВАЛЕРИЯ. - О. А.) только узнала, что Ермек Серкебаев твой отец. Она была в шоке. Это же мегазвезда”. Папу помнят в России. Когда мы приезжаем на гастроли в какие-то города, сотрудники отелей (особенно старшего поколения), в которые мы заселяемся, видя мою фамилию, спрашивают: “Вы случайно не сын Ермека Серкебаева?” В такие моменты мне очень приятно. Я вижу, насколько любим был мой отец.
- Он принял это постепенно. Отец мечтал, чтобы я стал концертирующим пианистом, дирижером, ведь я окончил Алматинскую консерваторию им. Курмангазы по классу фортепиано, чтобы вместе с ним ездил на гастроли. Но с класса седьмого-восьмого я увлекся поп-музыкой, меня стало кренить в другую сторону. Услышал группу The Beatles, кассету с записью домой принес брат. Это гениальные музыканты. Теперь у меня есть все их альбомы, и когда хочется поднять настроение, я включаю эту музыку и взлетаю в небо от счастья. А если говорить о папе... Да, сначала он не совсем положительно относился к тому, чем я стал заниматься. Но потом... “А-Студио” исполнилось 20 лет, мы давали большой концерт во Дворце Республики в Алматы. Отец сидел в зале. Когда все закончилось, он подошел ко мне, обнял и сказал: “Наконец-то я понял, что ты занимаешься своим любимым делом. Одобряю твой выбор, это действительно большое искусство. Я всегда это знал, но сегодня почувствовал, что это твое”. Он был счастлив в тот момент. И я тоже.
- Двадцать лет! Вам пришлось так долго ждать.
- Да, долго. Но здесь есть такой момент: когда видишь по телевизору какие-то клипы - это одно, а живое выступление - это совершенно другое. Только так по-настоящему можно оценить нашу работу. Но для меня стало облегчением, когда отец сказал эти слова. Ведь очень важно, чтобы родители были довольны тем, чем занимаются их дети.
- Это счастье иметь такого отца?
- Прежде всего это гордость!
Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА и из архива семьи Серкебаевых, Алматы