Выставки апреля в галереях Москвы

Аркадий Петров в Artstory

Аркадий Петров с 1970-х годов балансирует на тонкой грани между примитивизмом и соц-артом. Художник вдохновляется советским китчем — аляповатыми анилиновыми открытками, коврами с лебедями и пышнотелыми красавицами, провинциальными вывесками и плакатами, портретами Аллы Пугачевой и прочими перлами низовой визуальной культуры. Глядя в не отягощенные духовностью и интеллектом лица его персонажей, зритель испытывает чувство, среднее между гневом и смущением: мол, как прикажете это понимать? Наивные художники воплощают в жизнь народные представления о прекрасном всерьез, высоколобые постмодернисты — с едкой иронией, у Петрова же — никогда не знаешь. Уроженец маленького шахтерского городка всегда смотрел на быт и нравы людей, покупавших на рынке коврики с лебедями и слушавших Пугачеву, не со стороны, а словно бы изнутри. «Это мое. Мир, где я жил, да и живу сейчас», — уверяет он. Форма у Петрова не расходится с содержанием, даже материалы под стать сюжетам. Многие его картины написаны не на холсте, а на клеенке. Но, возможно, лучший экспозиционный ход для него нашел Олег Кулик, делавший выставку Петрова в ­1990-х. На вернисаже в центре зала стоял длинный стол, щедро уставленный яствами, в то полуголодное время недоступными широким массам любителей искусства (например, в изобилии присутствовали жареные поросята). Столовых приборов показательно не было. Зрители вынуждены были раздирать сочную плоть парнокопытных руками, изысканностью манер уподобляясь персонажам картин Петрова. Как говорится, нечего на зеркало пенять… На выставке «Без любви нет счастья» в галерее Artstory (до 20 мая) собрано 100 произведений живописи и скульптуры, многие из которых представлены публике впервые. Хорошее противоядие модной в некоторых кругах ностальгии по ушедшей советской эпохе. Впрочем, если и ушедшей, то недалеко.

Злотников в Nadja Brykina Gallery

Главным творческим прорывом Юрия Злотникова (1930–2016) искусствоведы считают серию абстракций «Сигналы». Художник утверждал, что в работе над ней он опирался на достижения модных в ту пору кибернетики и семиотики и даже посещал лабораторию Боткинской больницы, чтобы изучать электрокардиограммы и биотоки. Выставка мастера в галерее Нади Брыкиной (23 апреля — 22 июля) предлагает более широкий взгляд на его наследие. «„Сигналы“ — наиболее радикальная и любопытная, но не единственная и далеко не самая главная часть его творчества, — считает куратор экспозиции Леонид Бажанов, знавший художника с начала 1970-х годов. — Он часто выходил за пределы чистого абстрактного экспериментирования, работал на грани абстракции и фигуративности, как ранний Кандинский». В итоге вместо одной выставки пройдут три подряд, посвященные разным линиям в творчестве Злотникова. В первую включат автопортреты, портреты близких и друзей, вторая посвящена индивидуальной космологии и мифологии художника, третья — разработанному им художественному языку, на ней будут показаны те самые «Сигналы». Каждая часть продлится около трех недель. Нам покажут работы разных периодов начиная с 1950-х годов, при этом экспозиция не будет построена по хронологическому принципу. По мнению Бажанова, все три линии были важны для художника на протяжении всего его творчества. Мы увидим живопись и графику из собрания семьи, самой галереи и нескольких частных коллекций. Также в планах куратора — воссоздать по сохранившимся эскизам нереализованные трехмерные объекты Злотникова.

«Квартира мистера Преподобного» в «Риджине»

Выставка Apartment of Mr. Reverend (до 21 апреля) выглядит как экспромт — все работы на ней из личной коллекции галериста Владимира Овчаренко, а концепция явно подогнана под имеющиеся экспонаты. Впрочем, как это часто бывает, плоды вдохновения, посетившего организаторов в последний момент, радуют глаз больше иных выстраданных проектов, готовившихся месяцами. Выставка дает редкий шанс познакомиться с творчеством достойных западных художников, работы которых нечасто можно увидеть в Москве: здесь и экспрессивная живопись Роуз Уайли и Николь Айзенман, и минималистская скульптура Лиама Гиллика. Открывает экспозицию картина Райана Мосли «Преподобный». Вдохновившись ею, художник Сергей Братков, неофициальный куратор выставки, строит экспозицию как тотальную инсталляцию, изображающую квартиру этого персонажа. Вымышленный англичанин — эксцентричный, как и положено англичанину, коллекционер современного искусства — с вещами из своего собрания обращается по-свойски. Под работой Гиллика держит зонтик, а скульптуру Франца Уэста использует как вешалку для шляпы. Нарочито нефункциональная мебель — объекты Макса Лэма и Кванго Ли — напоминает, что это все не всерьез. В то же время, иронично сталкивая актуальное искусство с банальностью быта, организаторы прозрачно намекают на то, что работы звезд совриска могут жить не только в стерильном пространстве выставочного «белого куба», но и дома у самых обычных людей. Напоминание отнюдь не лишнее для иных неискушенных зрителей, путающих ярмарку с биеннале, а галерею — с музеем.

Тобрелутс в галере VP

Работы из нового проекта Ольги Тобрелутс «Летний сад» сделаны в изобретенной еще в начале XX века технике стерео-варио — той самой, что использовалась для печати знакомых нам с детства «волшебных» переливающихся открыток. Инженерная мысль не стоит на месте, и углов обзора у работ художницы не два, как у классической стерео­открытки, а гораздо больше. Произведения Тобрелутс можно разглядывать с разных ракурсов, будто настоящую скульптуру. С технологиями, позволяющими создать на плоскости иллюзию трехмерного объекта, экспериментируют и другие российские художники — достаточно вспомнить Александра Захарова и Константина Худякова. Но, в отличие от них, Тобрелутс умудряется сочетать упоение возможностями новых технологий с чисто петербургским холодноватым эстетством. Стиль «Новой академии», в которую художница вступила в 1994 году, узнается за версту. Тема проекта заслужила бы одобрение самого Тимура Новикова: тут и классические идеалы красоты, и ностальгия по безвозвратно утраченному (как известно, в ходе недавней реконструкции скульптуры Летнего сада заменили копиями, а тихие аллеи «украсили» новодельными фонтанами). В своих работах Тобрелутс возвращает к жизни не только венер и дискоболов, но и их окружение — свежую летнюю листву, играющие на мраморных телах солнечные блики... И все же можно усмотреть этакий постмодернистский цинизм в том, что щемящая ностальгическая греза у Тобрелутс оборачивается набором взаимозаменямых копий. Проект будет демонстрироваться одновременно в двух местах — московской галерее VP (18 апреля — 15 мая) и будапештском филиале екатеринбургской Ural Vision Gallery (до 10 июня). При желании можно было бы показать его еще в восьми городах: тираж каждой работы — 10 экземпляров. Ей-богу, получилось бы еще концептуальнее! Помимо «Летнего сада», на московской выставке можно увидеть и работы из других серий, выполненные в той же технике. Например, объемного снеговика и знак доллара, который при смене ракурса обрастает шипами.

Соостер в «Артефакте»

Антикварный центр «Артефакт» на Пречистенке — удивительное место, где в расположенных бок о бок торговых точках продают вино, ковры и поздние эскизы Константина Коровина. Визит в этот заповедник 1990-х годов сам по себе праздник для пытливого ума. Но сейчас для такой экскурсии есть и более веский повод — выставка «Юло Соостер. Сюрреалистическая линия» (до 15 апреля), устроенная в длинном, как бессонная ночь, коридоре центра антикварной галереей «Веллум». Здесь представлена графика одного из героев и мучеников «неофициального искусства» (перед тем, как занять свое место в кругу московских шестидесятников, эстонский художник провел семь лет в лагерях). В экспозиции — четыре десятка рисунков Соостера, в основном абстракции, ню и женские портреты, две живописные работы, а также произведения друживших с ним Ильи Кабакова и Бориса Жутовского. Многие работы из частных коллекций до сих пор не публиковались и не показывались публике. Все в целом — довольно любопытная попытка воссоздать атмосферу 1960-х с их напряженными поисками нового визуального языка, увлечением наукой и надеждами на лучшее будущее.

Острецов в галерее Artis

В своих работах Георгий Острецов играючи соединяет традиционную живописную технику и виртуозное жонглирование трафаретами и баллончиками с краской. Замечу в скобках, что он начал делать это задолго до возникновения нынешней моды на стрит-арт. Интернациональный язык комиксов художник умело приправляет многозначительными отсылками то к русскому авангарду, то к русскому космизму. А чаще и к тому, и к другому сразу, как в новом проекте «360 изнутри», который покажут в галерее Artis на «Винзаводе» с 25 апреля по 29 мая. Его название — своего рода оммаж одному из видных деятелей авангарда, художнику, музыканту и теоретику искусства Михаилу Матюшину с его теорией «расширенного зрения». Матюшин считал, что путем тренировок можно расширить поле зрения до 360 градусов, чтобы смотреть на мир одновременно во всех направлениях, подобно стрекозе. Эксперименты он отважно проводил на себе и запечатлевал увиденное на своих полотнах. Острецов обращает «расширенный», всеохватывающий взгляд не вовне, а внутрь себя, в подсознательные глубины собственного «я», ища в них связь с бесконечной Вселенной. Находит же, впрочем, то же, что и раньше, — объемные псевдосупрематические артефакты, парящие в безвоздушном пространстве, и двумерных трафаретных персонажей, то ведущих друг с другом оживленные споры, то испускающих из глаз космические лучи. В общем, хранит редкую в наше время верность себе.