Олимпиада в Барселоне стала самой успешной в истории отечественного плавания. Наши спортсмены завоевали 10 медалей, в том числе шесть высшей пробы, и заняли второе место в медальном зачёте этого вида спорта после законодателей мод американцев. Молодые волгоградцы Александр Попов и Евгений Садовый стали обладателями пяти золотых медалей на двоих и в мгновения превратились в мировых звёзд. Ровно 25 лет назад, 27 июля 1992 года, наши пловцы выиграли самую престижную эстафету, «гордость нации» 4х200 метров вольным стилем с мировым рекордом.
В нашем спецпроекте «Братство конца» легендарный тренер Геннадий Турецкий, отвечавший за ту самую эстафету 4х200, который после окончания Олимпиады 10 лет успешно работал в Австралии, рассказывает, почему карьера Садового не стала столь долгой и успешной, как у Попова, как спасали участника золотой эстафеты Вениамина Таяновича, что помешало в Австралии Владимиру Пышненко и в чём был главный секрет побед Марка Спитца.
«Бить мировые рекорды на тренировках»
«Главный ключ к этому успеху — это высокий уровень системы подготовки в то время и новые концепции тренировок, где мы увеличили интенсивную часть и начали плавать с соревновательными скоростями на тренировках, стараясь именно на тренировках бить мировые рекорды. В 1982 году руководство советского спорта посчитало, что подготовка спортсменов и тренеров высокого уровня требует времени и средств. Я вместе с другими молодыми кадрами ездил по миру и участвовал во всех международных конференциях и проходил интенсивную учёбу по всем направлениям.
Уже к 1988 году это дало плоды — 8 медалей на Олимпийских играх. Наша научная бригада была, пожалуй, лучшей в мире, а наша методика отличалась тогда от американской. На 1992 год мы запланировали 13 медалей, и это всем казалось прожектёрством. Нашу готовность проверяли разные комиссии, но нам нечего было бояться. Тренеры всё время находились в поиске, а в команде была креативная атмосфера. Главным тренером у нас был Глеб Петров, который очень чётко представлял, что нам нужна свобода и поддержка. Он был абсолютно бесконфликтным человеком и создавал эту творческую атмосферу и сглаживал острые углы.
«Сначала фальстарт — потом победа»
За эстафету 4х200 метров я отвечал и в 1988 году, когда нашу команду дисквалифицировали из-за фальстарта, а на следующей Олимпиаде мы выиграли. То же самое у меня было с австралийцами. В 1996 году их дисквалифицировали, а в 2000-м они выиграли. У меня в этой эстафетной команде готовились Вениамин Таянович, Владимир Пышненко и Юрий Мухин. У нас было семь человек, способных эту эстафету выиграть. Садовый и Пышненко плыли 200 метров за 1.46, что даже по сегодняшним меркам высокий результат. В итоге мировой рекорд.
Перед эстафетой работавший тогда консулом в Барселоне известный специалист Леонид Драчевский говорил мне: «Пойдём, посмотрим, как они себя чувствуют перед стартом». Мы спустились под трибуну, и ему хватило одного взгляда издалека, чтобы понять, что они все готовы идеально. Было видно, что ребята нацелены на рекорд. У нас уже за год до Олимпиады был высокий класс. Почему эту эстафету так любят американцы и называют «гордость нации»? Потому что она объективно отражает уровень плавания в стране. Пышненко и Мухина я взял за 1,5 года до Олимпийских игр, а через полгода они уже вышли на мировой уровень.
«Береги ногу, Веня»
Таянович был своеобразным парнем и мог быстро плавать разные дистанции. Его проблема была в том, что за три дня до старта он подвернул ногу на лестнице. Нога опухла до огромных размеров. Наша массажистка Людмила Матасова, которая сейчас работает с Ефимовой, совершила подвиг — восстановила ногу. Перед финалом мы переживали, что ему потребуется замена, и постоянно спрашивали, как себя чувствует его нога, может, стоит отказаться от старта, но Веня и не думал кому-то уступать место, говорил, что на сто процентов уверен в себе. Настрой у ребят был сумасшедший, и совпали многие вещи, чтобы состоялся этот рекорд.
Я старался, чтобы тренировочный процесс не был рутинным. Ребята каждый год тренировались в тех же местах: озеро Круглое, Цахкадзор и т.д. Я же договорился с итальянским клубом, они оплатили расходы 12 спортсменам и трём тренерам, и мы проводили сборы в Северной Италии, много соревновались, а спортсмены прошли правильную адаптацию к загранице и не чувствовали там дискомфорта.
«У Садового появился гонор, деньги, другие интересы»
Пышненко после Игр поехал со мной в Австралию, пробыл там всего три месяца и попал в аварию. В него сбоку с горы въехал велосипедист и цепью порвал сухожилие руки. Он восстановился, но прогрессировать дальше ему было уже тяжело. Для остальных спортсменов победа на Олимпийских играх стала пределом мечтаний. Потом им уже было сложно найти новый стимул в спорте. Тот же простой парнишка из Волгограда Женя Садовый стал трёхкратным олимпийским чемпионом, но, чтобы удержаться на волне успеха, нужен такой же уровень личности. У него тут же появился гонор, особое мнение, деньги и другие интересы, а это всё мешает. Основная причина, почему люди уходят, — у них нет стимула после завоевания олимпийской медали.
Попов, как и многие другие спортсмены, плавающие у меня, из другого теста. Когда Саша начал у меня плавать, я ему сказал: «Если ты второй „полтинник“ плывёшь из 25, то тебя 10 лет никто не догонит и ты будешь всё выигрывать». Я знал, как это сделать. Представьте себе заезд в гору на машинах по льду и песку. Надо аккуратно давить на газ. То же самое и в плавании. Мы плывём против сопротивления, поэтому с каждым гребком надо добавлять и делать это на втором «полтиннике», который и является маркером, отличающим топового спортсмена. Поскольку Попов до этого плавал на спине и кролевая техника у него была на уровне второго разряда, мне легко удалось поставить ему новую технику. Он ухватил её очень быстро и уже через семь месяцев проплыл за 25 секунд второй «полтинник». Судьба золотой медали Олимпиады была решена уже тогда.
«Где спрятан ключ от бассейна?»
В борьбе у каждого есть два-три приёма, с помощью которых достигается победа. Так же и в плавании. Мы с Сашей нашли ключ от бассейна, который ещё долгие годы позволял ему выигрывать. Я не рассказывал об этом никому девять лет, а потом рассказал одному молодому австралийскому тренеру. В 1998 году я сказал ему: «Если твоя девушка проплывёт второй „полтинник“ за 27,5, она выиграет Олимпийские игры. Вот три пункта, которые для этого ты должен выполнить». В итоге в Сиднее она стала олимпийской чемпионкой.
Попов мог бы плавать и дальше, но в Афинах у него обострились травмы коленей. За год до Олимпиады у него начали опухать колени, и доктор выкачал у него много жидкости. Он тогда сказал, что перед Олимпиадой надо будет сделать то же самое. Саша не захотел прерывать тренировочный процесс, не стал этого делать и попытался сберечь колени, но не получилось. Хотя и без того его карьера получилась яркой и долгой. Большое влияние на неё оказал другой великий чемпион — Марк Спитц.
«Установка — мировой рекорд в каждом заплыве»
Мы познакомились в 1990 году в Италии. Было приятно, что спортсмен такого ранга уделял нам внимание, много говорил с нами. Я у него спросил: «Какая у тебя главная установка, когда ты выходил на старт?» Он ответил, что всегда выходил на старт только для того, чтобы побить мировой рекорд, поэтому он и был непобедимым и сохранил эту черту после спорта в бизнесе. В каждом сильном спортсмене эта установка заложена, и рано или поздно он может достичь такого уровня. Влияние Марка Спитца на Попова стало дополнительным фактором, который помог ему понять соперников и их менталитет. Ведь американцы и австралийцы тогда думали по-другому. А потом нас обоих обогатил переезд в Австралию.
Когда мы вернулись домой из Барселоны, вместе со страной поменялась и психология руководителей. С ними уже стало можно нормально поговорить. Когда я уезжал в Австралию, я встретился с Виталием Смирновым, который пожаловался, что у нас и так уводят ценные кадры, и уговаривал не уезжать. Но я уже девять лет ходил по кругу в тренерской работе, жил на базе в Самаре, не имея своего жилья, и был твёрдо намерен что-то менять в жизни. Я ему ещё тогда сказал, что наверняка ещё смогу чем-то помочь родине. Так и получилось.
Впоследствии я написал несколько методических материалов. Помню, как-то обсуждал их со своим другом Анатолием Колесовым, который возглавлял рабочие группы Олимпийского комитета к Играм в Сиднее и Афинах. Он спрашивает: «А ты это знал ещё когда работал в Советском Союзе? У нас было мнение о вашей плавательной команде, что вы ни в чём ни хрена не разбираетесь, а тут такие вещи, которые и я не знал». Конечно, эти знания мне удалось пополнить и во время работы в Австралии. А наши специалисты с апломбом почему-то воспринимали нас, пловцов, как клоунов, этакими дурачками. Но у нас всегда была атмосфера внутренней поддержки, где никто не спешил и не козырял своими наградами".