Первый альбом проекта АЛЁNА «Подумаю» вышел в 2015 году. Пора ли ждать второго, и нет ли с ним, как у писателей, «проблемы второй книги», когда автор выкладывает все как на духу в первом нашумевшем опусе, а потом долго ищет, что же ему еще сказать?
Я еще не все сказала. Первый альбом готовился с 2010 года, с тех самых пор, как я начала работать в группе ДДТ. Второй альбом скоро будет — у нас есть уже 14 новых песен, запишем их осенью между гастролями и записью альбома ДДТ, а пока играем в концертах. Я иной раз бью себя по рукам, чтобы не выкладывать новое в интернет. Бывает, меня плющит, когда другие что-то выкладывают, а у нас — тишина. Уговариваю себя, что не нужно торопиться, нужно сделать все до конца, какая разница — услышат люди новую песню прямо сейчас или через несколько месяцев. Да и вообще, не люблю соцсети: в них не разговаривают глаза в глаза. Если мне пишут что-то хорошее, можно представить, как этот человек говорит то же самое при личной встрече, но гадости, что пишут на стене, вряд ли кто-то осмелится сказать в лицо.
А что, тебе пишут гадости?
Конечно, особенно по поводу моей прически. Я побрила голову налысо в свой день рождения 6 лет назад. Просто проснулась и решила. Ко мне как раз должны были прийти родители. Звонок в дверь, открываю — у папы в руках, кажется, даже тюльпаны завяли. А он говорит: «Нет, а неплохо, что-то в этом есть». Мама поддакивает: «Хорошо, хорошо». Хоть и переглядывались за спиной, но поддержали меня, как и во всем остальном.
В чем еще нужно было тебя поддерживать, если не секрет?
Я с самого детства пела, танцевала. Родители были уверены, что я буду в творчестве. В общеобразовательной школе у меня был полный крах, а музыкальную я очень любила, занималась на фортепиано как помешанная.
Неужели сидела за пианино по шесть часов?
Даже больше. Мне очень нравилось сольфеджио, диктанты, угадайки по музыкальной литературе. Закончила музыкальную школу экстерном за 5 лет и собралась поступать в музыкальное училище в Туле, где мы жили. Педагоги меня уже ждали, все специальные экзамены сдала, последним был русский язык, на который я шла с некоторой опаской. Не дойдя до нужной аудитории, услышала какое-то невероятное пение, вроде что-то знакомое, и в то же время неслыханное. Пошла на звук, как мышь на сыр. В малом зале училища репетировал народный хор. Я прокралась туда и не заметила, как прошло несколько часов. Второкурсники – мальчишки и девчонки – пели, как сейчас помню, песню из белгородской области «Дуняша», с закрытыми глазами, у них были такие лица необыкновенные. В общем, экзамен я пропустила, прихожу домой, мама спрашивает: «Ну как, сдала?» - «Нет, я передумала!» Родители меня и в этом поддержали: через год я поступила на отделение народного хора. Тут же меня взяли работать в ансамбль «Услада» Тульской областной филармонии, это очень профессиональный этнографический коллектив под руководством Марины Федосеевой, которая открыла для меня мир фольклора. Так уже в 16 лет я стала что-то сама зарабатывать. Выходных не было, я разрывалась, но была совершенно счастлива. Потом поступила в Московский музыкально-педагогический институт им. Ипполитова-Иванова, закончила и еще 7 лет преподавала там хор, ансамбль, расшифровку и аранжировку народной песни, народные инструменты.
Все эти кокошники, золотые сарафаны… Я гнула свою линию, кто-то шел за мной, кто-то активно сопротивлялся.
Как же ты вырвалась из этой академической, как мне кажется, довольно замкнутой среды?
В 2005 году я выступала на каком-то из фестивалей Сергея Старостина и познакомилась с Тиной Кузнецовой: так появилась группа Zventa Sventana. В Ипполитова-Иванова бывало сложновато: все эти кокошники, золотые сарафаны… Я гнула свою линию, кто-то шел за мной, кто-то активно сопротивлялся. А с Тиной получалось неплохо, мне кажется (группа Zventa Sventana – один из самых ярких и популярных этно-джазовых проектов России, «МР»). Мы с ней почти родственники (я – крестная сына Тины) и прекрасно дружим, просто наши дороги разошлись сами собой, естественным образом. В 2010 году нам позвонили из Петербурга и предложили посотрудничать с Юрием Шевчуком. Тине нужно было время, чтобы заниматься ребенком, а я поехала — и осталась. Поняла, что хочу жить в Петербурге!
Zventa Sventana — проект эстетский, филигранный, клубный, а ДДТ — это стадионный рок, настоящий большой стиль. Может, тебя именно это привлекло?
Дело не в стадионах как таковых. Юрий Юлианович — потрясающий человек, такая громада, глыба, столько в нем энергии, знаний и тонкости. Его музыканты такие же. Здесь в меня поверили так, как никто не верил, кроме моих родителей. Они меня пнули, мол, давай уже, делай! Схватили и не отпускали, в буквальном смысле. И я поверила в себя, в то, что могу что-то делать сама. Так с 2010 года мы с музыкантами ДДТ и стали заниматься фолк-проектом.
Я могу слушать 80 куплетов, открыв рот, но мне надо заразить этой песней всех вокруг.
Как происходит работа?
Я ищу и расшифровываю фольклорные песни. Это момент не простой: сложные мелодические линии, размеры и очень много текста. Это я, обученный человек, могу слушать 80 куплетов, открыв рот, но мне надо заразить этой песней всех вокруг. Надо не быть эгоистом и народную песню адаптировать так, чтобы докричаться до каждого слушателя, удержать его внимание, все-все ему рассказать, но при этом не испортить ее. Народные песни — это не привычные «Ой, мороз, мороз» или пляски-частушки, а целые истории, живые, часто трагические. Вот эти выстраданные истории я приношу нашему замечательному Константину Шумайлову, он работает над аранжировками, потом свои идеи вносят басист Роман Невелев и другие наши ребята-музыканты. Они очень точно чувствуют слово, настроение песен, вкладываются по полной. И меня это просто прокалывает насквозь: на концертах я как будто срываю с себя кожу, и мне не стыдно и не страшно. Я, вообще-то, довольно скромная, но на сцене иногда даже не помню происходящего, так хочется раскрыться нараспашку и все отдать. Если даже это будет сокращать мою жизнь и здоровье – не пожалею ни секунды.
12 -13 августа, Этнический фестиваль «Музыки мира» в Шереметевском дворце (наб. Фонтанки, 34). Подробности: www.muzfest.spb.ru