По заветам Мао
США и КНР сближают политические позиции на фоне усиления противоречий в регионе Ближнего и Среднего Востока. «Большая двойка» (G2) встаёт в полный рост, предавая забвению антагонизм Америки и Поднебесной времен Мао Цзэдуна, когда «великий кормчий» именовал западный империализм «бумажным тигром», намекая на отсутствие у капиталистов народной поддержки. Хотя уже тогда вождь лукавил, опуская сознательно тот факт, что китайская коммунистическая партия была создана (в июле 1921 года) под надзором индийских сикхов, которые охраняли британские кварталы Шанхая. Стоит ли напоминать, что «культурная революция» в КНР 1966 - 1976 гг. вдохновляла «вождей» мировой революции 1968 года на свержение генерала Шарля де Голля, который на позднем этапе своей карьеры был настроен антибритански и антиамерикански.
Впрочем, антисоветские выступления 1968 года в Чехословакии — тоже не исключения из правил. Пока спецслужбы НАТО режиссировали уличные столкновения в Праге, на другом конце Евразии Мао уничтожал «четыре пережитка» — старые идеи, старую культуру, старые обычаи и старые привычки. А в марте 1969 года, разжигая пограничный конфликт с СССР на острове Даманский, он продолжил сотрясать основы Варшавского договора, поддержав таким образом демарш Румынии, которая покинула ОВД в сентябре 1968 года. Борьба с ревизионизмом — дело тонкое, не так ли?
Много воды утекло с тех пор. Однако исторические нити власти, едва уловимые на свету, конвертировались в нити финансового обмена: в 2016 году Лондон занял первое место в мире по оффшорным операциям с юанем, подвинув с пьедестала Сингапур; ныне на счетах лондонского Сити открыты депозиты на 50 млрд юаней, а рынок своп-операций с участием китайской и британской валют, образованный Банком Англии и Народным банком Китая в 2013 году, (когда Си Цзиньпин обнародовал концепцию «Шелкового пути») в настоящее время превысил 350 млрд юаней (около $51,3 млрд). Что касается товарооборота двух стран, то он по итогам 2016 года достиг рекордных $74,34 млрд. В Лондоне и Пекине ожидают, что после Brexit отношения выйдут на новый уровень, имея в виду создание обширной зоны свободной торговли, которая в перспективе должна охватить Китай, США, Индию и Пакистан. Поэтому американцы спешат сблизиться с Китаем. Ведь на «праздник жизни» можно и опоздать.
Единая стратегия в отношении «остальных»
21 июня с. г. в Вашингтоне стартует первый американо-китайский диалог по вопросам дипломатии и безопасности (Diplomatic and Security Dialogue — D&SD). Формат встречи был определен в ходе апрельского саммита лидеров США и КНР во Флориде, когда Си Цзиньпин прибыл в Мар-а-Лаго, поместье Дональда Трампа. С американской стороны на переговорах участвуют государственный секретарь Рекс Тиллерсон и глава Пентагона Джеймс Мэттис, а с китайской — член Госсовета КНР Ян Цзечи и начальник объединенного Генерального штаба Центрального военного совета КНР генерал Фан Фэнхуэй. Китайцы намерены сорвать геополитический «куш». Подготовились они основательно, — 14 июня в Нью-Йорке встретились представители 30 крупнейших «мозговых центров» Поднебесной и Соединённых Штатов, чтобы обсудить «стодневную программу» экономического сотрудничества, а также вопросы глобального экономического управления (в этот же день ФРС США увеличила ставку рефинансирования до 1−1,25%).
С докладами выступили влиятельные аналитики и политики: вице-президент национального комитета Народного политического консультативного совета Китая Тунг Чихва (совещательный орган при КПК, где представлена диаспора), экс-глава Информационного бюро Госсовета КНР Чжао Кичжен, президент Asia Society Policy Institute Кевин Радд и бывший мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг. Посол Китая в США Цуй Тианкай был настроен оптимистично. «КНР и США должны работать вместе, чтобы остальные страны сделали правильный выбор. Это покажет новый путь всему миру», — цитирует дипломата агентство «Синьхуа». Бывший градоначальник Нью-Йорка поддержал великодержавный пафос китайского посла: «Экономический рост в Китае будет способствовать подъему Соединенных Штатов. Поэтому отрадно наблюдать за тем, как КНР открыла свой рынок для глобальных инвесторов». Речь идёт о майском торговом соглашении, в рамках которого Китай снял ограничения на импорт американкой говядины (в ответ на экспорт мяса птицы), сжиженного природного газа, нефти и ГМО, не говоря уже о рынке банковских услуг, где особые преференции получили корпорации City Bank и JPMorgan.
Китай ближе Мексики?
Кульминация наступила 20 июня с. г., когда корпорация Ford объявила о переносе производства моделей Focus из Мексики в Китай, перечеркнув таким образом призывы Трампа к реиндустриализации. Администрация США попыталась сохранить лицо. «Решение Ford свидетельствует о том, насколько действия международных компаний являются гибкими с точки зрения географии. В результате политики президента Трампа несколько немецких и японских автопроизводителей уже перенесли мощности в США», — заявил министр торговли Уилбур Росс, которого цитирует агентство USA Today. С одной стороны, логика Ford понятна — за последние годы китайский авторынок стал крупнейшим на планете, обогнав Соединённые Штаты и Евросоюз. Но с другой — стоимость рабочей силы в Мексике (по состоянию на 2017 год) ниже, чем в Китае. Это позволяет говорить о том, что решение носило скорее политический характер, а не финансово-экономический. То есть Трамп отговаривал Ford от строительства завода в Мексике ради будущего «подарка» Китаю.
Ещё десять лет назад такого уровня сближение было немыслимо. Теперь Пекину и Вашингтону удалось преодолеть взаимное недоверие. Процесс шел медленно, но основательно. В 2001 году КНР была принята во Всемирную торговую организацию. Причем данный процесс лоббировали противоборствующие друг с другом кланы американской элиты — Клинтоны и Буши. Затем события ускорились — в 2006 году по инициативе Джорджа Буша-младшего и Ху Цзиньтао был создан Китайско-американский стратегический экономический диалог, в рамках которого до 2008 года прошло пять совещаний. А на апрельском саммите «Большой двадцатки» 2009 года, который прошел в Лондоне, Барак Обама и Ху Цзиньтао расширили компетенцию формата, назвав его Американо-китайским стратегическим и экономическим диалогом (U.S.-China Strategic and Economic Dialogue — S&ED).
Что касается Трампа, то он действует в фарватере прежней администрации, создавая реальные условия для «Большой двойки». Не случайно основатель Blackwater Эрик Принс получил от Пекина подряд на строительство к 2018 году баз в Синьцзян-Уйгурском Автономном Округе (на границе с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном) и в южной провинции Юньнань (на границе с Мьянмой). И в этом сложном политэкономическом уравнении американцы и китайцы игнорируют позиции России. А зря.