Украина сейчас одна из самых бедных стран Европы. Уровень жизни в ней стремительно падает год от года: по данным ООН, уже больше половины граждан Украины живут ниже черты бедности. Современная Украина — это государство с разрушенной социальной инфраструктурой, с катастрофически исчезающим промышленным потенциалом и с быстро убывающим населением. Всё это, в теории, должно было привести к резкой активизации левых политических сил. Для которых, как известно, кризисные явления в капиталистической системе любого государства являются благоприятными условиями для политического развития и электоральных побед. Однако ничего подобного сейчас на Украине не наблюдается. И здесь главная причина не в том, что на Украине установилась система власти, опирающаяся на праворадикальную идеологию. (Во многих странах есть праворадикальные и авторитарные режимы, но левые там всё равно ведут активную, пусть полулегальную или даже подпольную работу.) А в том, что левые партии Украины, и в первую очередь их лидеры, сделали всё для дискредитации левой идеи в глазах потенциальных сторонников.
Алгоритм был практически везде одинаков. Сначала возникала партия, потом лидер партии получал практически диктаторские полномочия. Используя которые, он начинал превращать партию в свою личную собственность, всё дальше и дальше уходя от первоначальных идеалов, под которые и создавалась политическая сила. Сейчас мы более подробно рассмотрим историю крушения двух самых заметных левых партий Украины.
Коммунистическая Партия Украины (КПУ)
Самая крупная и известная из системных левых партий на Украине. Она дольше всех из них проработала в украинском парламенте. И именно её падение оказалось самым громким и постыдным. История современной КПУ началась после провала ГКЧП, когда Коммунистическая партия Украины была официально запрещена. Однако благодаря тому, что тогда во всех органах власти, да и в действующей Раде уже независимой Украины было предостаточно бывших коммунистов и людей, им симпатизировавших, уже в 1993-м году Компартии удалось добиться разрешения на легализацию. Поскольку первый восстановительный съезд КПУ происходил в Донецке, а делегации из донбасских областей были самыми внушительными, то на роль руководителя Компартии вполне естественно избрали местного представителя — Петра Николаевича Симоненко. На момент развала СССР бывшего вторым секретарём Донецкого обкома партии. Кроме того, после запрета КПУ, Симоненко стал главой оргкомитета по перерегистрации Компартии. И в рамках работы этого комитета сумел познакомиться на Украине с рядом региональных коммунистических лидеров (не отрёкшихся на волне перестройки и обретения Украины независимости от своих убеждений). На тот момент чрезмерная осторожность и не особая решительность Петра Симоненко многим казалось даже плюсом. Поскольку тогда среди украинских коммунистов обозначилось несколько идейных течений. Существовали радикалы, требовавшие, чтобы КПУ сразу же стала филиалом некоего аналога КПСС с центром в Москве. Была группа, условно говоря, национал-уклонистов. Стоявших на позициях того, что компартия должна совмещать в себе не только социальную составляющую, но и национальную — украинскую. Кроме того, ожидалось, что в состав возрождённой КПУ должна будет войти действовавшая в тот момент на Украине Соцпартия. Так что умеренный Пётр Симоненко многим казался приемлемым вариантом на посту лидера партии, человеком, способным гармонизировать разные идейные группы в рамках одной политической силы. Кроме того, тогда многие верили, что они не повторят ошибки КПСС и должность главы партии не будет пожизненной. Мол, не оправдает Симоненко возложенных на него надежд — снимем.
После юридического восстановления КПУ в 1993-м году, Компартию ждал серьёзный успех. На парламентских выборах 1994-года, проходивших исключительно по мажоритарным округам, КПУ получила 85 мест. На парламентских выборах 1998 года проходивших по смешанной системе, Компартия получила уже 121 место. Ещё лучше ситуация складывалась на местных выборах, во многих областях коммунисты доминировали в советах всех уровней. Например во второй половине 1990-х в Луганской области местных депутатов-коммунистов было в два раза больше, чем депутатов от всех остальных партий вместе взятых. С одной стороны, этому успеху содействовала тяжёлая экономическая ситуация в стране: люди хорошо помнили советское время и естественно голосовали за ту политическую силу, которая с этими воспоминаниями ассоциировалась. С другой стороны, и компартия второй половины 1990-х была достаточно активной политической силой. Практически каждую неделю в большинстве областных городов Украины проходили митинги, пикеты и другие протестные акции под знамёнами КПУ. Украинские коммунисты встречались с бастующими, работали в стачкомах. Неоднократно блокировали мероприятия украинских националистов. На местах удалось создать ряд печатных СМИ прокоммунистической ориентации.
Но, видимо, первоначальные успехи и широкая общественная поддержка заставили коммунистов расслабиться и почивать на лаврах. Не замечая как реальность вокруг них достаточно быстро меняется. Во-первых, в начале нулевых социально-экономическая ситуация на Украине немного улучшилась, уменьшив социальную радикализацию общества, во-вторых, на политическом поле Украины появилась Партия Регионов, удачно перехватившая основные лозунги коммунистов: улучшение отношений с Россией, государственный статус русского языка, расширение прав регионов. Но главное, «регионалы» вовсю демонстрировали своё желание взять власть и управлять страной. Что напрочь отсутствовало у коммунистов, которые всеми силами демонстрировали то, как им удобно оставаться в положении оппозиции. Именно этим можно объяснить достаточно вялую реакцию Компартии в 1999-м году, когда Леонид Кучма во втором туре президентских выборов заявил о своей победе над Петром Симоненко. И несмотря на невероятное количество фальсификаций и широкое применения админресурса, лидер коммунистов признал своё поражение, а партийный актив не сильно возражал против этого.
Потом была «Оранжевая революция», поделившая Украину надвое. В этот момент Компартия заявила о своём нейтралитете. Учитывая накал страстей, бушевавших вокруг Майдана-2004, многие позицию коммунистов восприняли как явное предательство. КПУ в те дни потеряла множество своих потенциальных сторонников. Но руководство Компартии к тому моменту это уже не волновало. Поскольку КПУ как партийная структура окончательно оформилась. Её главными чертами стали: жёсткая управленческая вертикаль, несменяемость лидера партии, концентрация всей власти в руках очень небольшой группы людей, приближенных лично к Петру Симоненко, и главное — отказ от какой-либо внутренней критики решений и действий партии. В идеологическом плане партия окончательно отошла от каких-либо классовых идей и сформировала весьма аморфную идейную концепцию, состоящую из синтеза лозунгов социальной справедливости, государственного регулирования бизнеса, противостояния национализму и защиты традиционных ценностей. При этом ни один из этих идеологических пунктов особо не прорабатывался, оставаясь на уровне простого лозунга. Верхушка партии закуклилась сама в себе, в ней практически перестали появляться новые лица. Симоненко создал в Центральном Комитете партии послушное кадровое ядро, которое, как правило, и включалось в проходной список Компартии на выборах в Раду. В обкомах и горкомах также сидели десятилетиями несменяемые руководители. Партийный актив в той или иной форме получал зарплату от партийного центра. На профессиональной основе в партии работали секретари обкомов, горкомов и райкомов, а так же руководители пресс-служб, журналисты партийных изданий, работники центрального аппарата партии. Благодаря этому факту, Симоненко и держался во главе Компартии. Несмотря на то, что в частных разговорах рядовые функционеры КПУ крайне критически отзывались лично о Петре Николаевиче и других руководителях партии, на партийных собраниях эти же самые люди единогласно голосовали за спущенные сверху резолюции и предложения. Любого человека, публично проявившего хоть толику сомнения в правоте партийного руководства и лично Петра Николаевича, сразу же исключали из партии, а пусть и небольшую, но зарплату терять никто не хотел. Центральный Комитет в свою очередь всё сильнее загружал первичные организации абсолютно бесполезной бумажной работой. Количество отправляемых наверх отчётов, планов и докладов превышало все разумные пределы. Когда же на местах поняли, что их отчёты наверху никто не проверяет, многие партийные первичные организации стали заниматься откровенным очковтирательством. Отчитываясь о фиктивных акциях и мероприятиях, создавая на партийном верху картину кипучей деятельности на местах.
При этом руководство КПУ прекрасно осознавая, что актив зависим от них, уже совсем перестало стесняться. Начав публично демонстрировать атрибуты красивой жизни: брендовую одежду, дорогие машины представительского класса. Информация о том, что Пётр Симоненко живёт в переписанном на родственника многоэтажном частном доме в элитном посёлке в Конче-Заспа регулярно всплывала в украинских СМИ. Большой удар по имиджу компартии и лично её лидера нанёс развод Петра Симоненко со своей супругой и женитьба на женщине которая была на 26 лет младше его. Подобной ситуацией тут же воспользовались украинские журналисты, сделав интервью с покинутой супругой главного коммуниста, в которых она называла лидера КПУ глупцом и извращенцем.
После парламентских выборов 2007 года, когда в украинскую Раду не попала Соцпартия Александра Мороза, КПУ осталась единственной левой парламентской партией. Компартия перестала стесняться уже не только шикарной жизни своих руководителей, но и начала проявлять полную политическую всеядность при принятии законов. Главное, чтобы за это платили. Так, например уже будучи при Януковиче в парламентском большинстве с Партией регионов и Блоком Литвина, КПУ 1 июля 2010 голосует за Закон «Об основах внутренней и внешней политики», статья одиннадцатая которого определила курс Украины на евроинтеграцию.
Но всё было бы прощено, если бы в партии шла бы активная и продуктивная работа. Однако партийная жизнь замерла на месте. В реальности, кроме фиктивной отчётности, в жизни КПУ происходили только дежурные мероприятия к 1 и 9 мая, а также 7 ноября. Где на митинге, перед с каждым годом уменьшающимся количеством сторонников, выступало местное руководство КПУ с традиционными и банальными речами. Зачастую просто зачитываемыми по бумажке. После чего все расходились с чувством выполненного долга. При этом никто не собирался учитывать новые жизненные реалии. В первую очередь это касалось роста националистических настроений и их радикализация в украинском обществе. И что первой мишенью националистов чаще всего становились именно коммунисты. Многочисленные нападения на коммунистические акции и мероприятия, регулярное осквернение памятников, связанных с советским прошлым не вызывали никакого желания у украинских коммунистов создать некие силовые структуры, способные если уж не адекватно отвечать националистам, то хотя бы защитить своих людей и свои символы. В результате бездеятельность коммунистов только придавала уверенность националистам в своих силах и уже во многих регионах Украины (в первую очередь в Западной) коммунисты если уже и проводили какие-то мероприятия, то делали это максимально незаметно от остального общества. Что естественно сводило на нет любой пропагандистский эффект.
Руководство Компартии было глубоко уверенно в том, что благодаря бренду «коммунисты» они ещё, как минимум, лет пятнадцать-двадцать будут играть важную роль в украинской политике. Поэтому ничего особо им делать не нужно. Вот в таком состоянии, будучи сформирована из послушно-пассивного актива, КПУ и подошла к кризисному 2014 году. Когда случилось то, чего не было никогда в мировой истории. Парламентская фракция компартии в полном составе (за исключением депутата Спиридона Килинкарова) проголосовала за установление в стране радикально-правой диктатуры. Это событие, как и ряд других инцидентов, произошедших во время Евромайдана, остаются белыми пятнами в украинской новейшей истории. Автор этих строк неоднократно пытался выяснить у непосредственных участников тех событий правду о том, что ж такого случилось, что фракция КПУ проголосовала за режим Турчинова-Яценюка. Как результат, многие участники тех событий или уходили от прямого ответа или давали крайне уклончивые трактовки произошедшего. Пока самая правдоподобная версия выглядит так: Пётр Симоненко к тому моменту настолько потерял связь с реальностью, что серьёзно предполагал, что ему рвавшиеся к власти евромайдановцы, сделают некое крупное финансовое предложение за поддержку смены власти. Поэтому он и не отпускал депутатов из Киева, заставляя их всех ходить в парламент на пленарные заседания. И депутаты-коммунисты как послушные партийцы ходили в Раду, не замечая всей той вакханалии, что творилась в те дни в Киеве.
Однако же вызвавший на откровенный разговор Симоненко Александр Турчинов не стал делать лидеру коммунистов никаких финансовых предложений, а в ультимативной форме потребовал голосовать за нужные для зарождающейся хунты законопроекты. В ответ перетрусивший Петр Симоненко смог только попросить Турчинова не запрещать КПУ. Выйдя к своей фракции, лидер украинских коммунистов приказал голосовать за законопроекты о передаче всей полноты власти тандему Турчинов-Яценюк. Возражавших не нашлось. В те тяжёлые дни возникла даже целая мифология относительно того, что майданщики захватили семьи коммунистов в заложники, держат их в подвале Верховной рады и регулярно обливают бензином, обещая сжечь. На самом деле ничего подобного и в помине не было. Дальше словесных угроз, сказанных кем-то из депутатов-националистов депутатам-коммунистам, дело не заходило.
Впоследствии никто из фракции КПУ свой голос не отозвал. Хотя такая возможность у них была, причём очень хорошая возможность. 25 марта 2014 года в Донецке проходил внеочередной 47-й съезд КПУ. Где присутствовали практически все депутаты парламента от Компартии. Там даже была ещё делегация из уже российского Крыма. Но Пётр Симоненко, вместо того, чтобы публично дезавуировать голосования фракции коммунистов от 20−22 марта и призвать народ Украины к сопротивлению захватившей власть хунте, бубнящим голосом попросил съезд выдвинуть его кандидатом в президенты. То есть де-факто признать и подчиниться тому, что произошло месяц назад в Киеве. Сюрреализм происходящего тогда поражал. В Донецке, за стенами Дворца Культуры им. Куйбышева, где проходил съезд Компартии, народ массово выходил на митинги против хунты, происходили многочисленные столкновения с украинскими националистами, уже были пострадавшие и даже убитые в этих стычках. Простые люди берут под контроль административные здания. Народ голыми руками останавливает военную технику, идущую по земле Донбасса. Начинает формироваться народное ополчение. И вот посреди всего этого народного вихря стоит лидер якобы левой партии и просит ради спасения этой самой партии признать фашистский переворот в Киеве. Зачем нужна левая партия, признающая фашистский переворот, на этот вопрос, заданный в кулуарах съезда, Симоненко так и не нашёл, что ответить.
Но Петру Симоненко его лояльность не зачлась. Сначала в Верховной Раде с подачи всё того же Турчинова была распущенна фракция КПУ. Потом началась судебные преследования рядовых коммунистов. На фоне этого Компартией были проиграны досрочные парламентские выборы. После чего весной 2015 года на Украине была запрещена как КПУ, так и вся коммунистическая символика. В результате Компартия на местные выборы 2015 года пошла под названием партия «Новая держава». Под новым брендом коммунистам удалось из областных советов попасть только в Николаевский областной совет (4 депутата). Да провести ещё несколько человек в местные советы в остальной Украине. После того, как коммунисты массово не попали в местные органы власти, у партии не осталось никаких финансовых и административных ресурсов. Как результат — у КПУ практически не осталось реально действующих первичных организаций в Львовской, Тернопольской, Закарпатской и Волынской областях. Но что ещё важнее — у КПУ не осталось реально действующих первичек в Киеве и Киевской области. Во многих областях первички компартии отсутствуют в большинстве районов. А там, где эти первичные организации существуют, они стараются не подавать признаков общественно-политической жизни. Количество людей, принятых в члены партии за два последних года, исчисляется единицами: это при десятках тысяч по факту приостановивших своё членство в Компартии. На веерно проходящих по всей Украине местных выборах за 2016 год, в органы местного самоуправления коммунистам удалось провести аж двух человек. Да и то они шли как самовыдвиженцы.
Так что на данный момент в реальности никакой организованной политической силы под названием Коммунистическая Партия Украины просто не существует. Есть несколько сотен людей пенсионного и предпенсионного возраста в некоторых городах Украины, конспиративно собирающихся на некие партсобрания. В руководстве нелегальной КПУ, маскирующейся под разными политическими вывесками, никого из заметных деятелей прежней Компартии рядом с Симоненко не осталось. Разве что бывший член ЦК КПСС Георгий Крючков, которому сейчас 87 лет. А Пётр Симоненко, несмотря на всё произошедшее с Компартией, уходить на покой и освобождать место другим совершенно не собирается.
Социалистическая Партия Украины (СПУ)
Соцпартия Украины возникла в 1991-м году и представляла из себя политическое прикрытие для «группы 239», группы депутатов-коммунистов в первом украинском парламенте, когда на фоне подавления ГКЧП в Москве на Украине была запрещена Компартия. Тогда в 1991 в рядах депутатов-коммунистов и возникла идея создать свою, как бы не совсем коммунистическую партию, которая должна была существовать до момента официальной легализации КПУ. Во главе созданной для прикрытия Социалистической партии стал руководитель «группы 239» Александр Александрович Мороз. В определённой степени Соцпартия была куда большей наследницей позднесоветской КПУ, чем воссозданная в 1993-м украинская Компартия. В позднесоветской КПУ костяк партии состоял из управленцев и чиновников высшего и среднего звена, для которых членство в партии по определению было просто технической необходимостью, без особой идеологической нагрузки. Как правило, большинство из этих «технических коммунистов» были уроженцами центральной и южной Украины. Они же и стали основой новосозданной партии. Сохранялась в СПУ и такая особенность позднесоветской КПУ, как её этнократичность. В Соцпартии, в отличие от других левых партий и групп, на руководящих постах практически никогда не было этнических русских. Однако после того, как Компартии Украины под руководством Петра Симоненко удалось перерегистрироваться, лишь незначительная часть членов соцпартии под руководством Адама Мартынюка перешла в состав КПУ. Остальных устраивала политическая карьера и в рамках СПУ. Тем более, что тогда, в середине 1990-х, Компартия ещё считалась достаточно радикальной политсилой, которая никогда не получит серьёзную долю голосов на Западной Украине. А Соцпартия на фоне коммунистического фундаментализма смотрелась достаточно умеренно. Кроме того, лидер социалистов Александр Мороз казался для многих более харизматичным и перспективным политиком, чем тот же Пётр Симоненко. Ведь в середине 1990-х Александр Александрович действительно был самым красноречивым политиком среди тогдашнего украинского политикума, представленного в значительной мере красным директоратом и новоявленными нуворишами. Мороз очень хорошо чувствовал аудиторию, перед которой выступал, и всегда умел подстроиться под своих слушателей. В результате Соцпартия имела определённый уровень поддержки по всей Украине. Сочетая в своих рядах как людей с пророссийскими, так и с проевропейскими взглядами.
Кроме того, Мороз искренне и всей душой ненавидел президента Украины Леонида Кучму. Эта ненависть зародилась ещё в тот период, когда амбициозный лидер социалистов был спикером Рады, что при постоянно меняющихся премьерах де-факто делало Александра Александровича человеком «номер два» в стране. Мороз уже видел себя в президентском кресле. Он искренне считал, что сможет победить на президентских выборах 1999 года. Целью был выход во второй тур, в котором, как верил Александр Мороз, он сможет легко победить Кучму. Но Леонид Данилович оказался не таким простаком, каким он пытался выглядеть на людях. Ему удалось организовать ситуацию так, что на президентские выборы пошли одновременно три левых кандидата: Александр Мороз, Пётр Симоненко и Наталья Витренко. А самого Мороза удалось запутать в рамках такого политического объединения как «Каневская четвёрка», куда вошли украинские политики второго эшелона и которые, как надеялся Мороз, поддержат именно его в борьбе за пост президента. Но «четвёрка» сделала ставку на Евгения Марчука. В результате Александр Мороз запутался в своих же хитроумных планах и уступил пальму первенства среди оппозиционеров Петру Симоненко. Который для Кучмы был куда более предпочтительным соперником, чем Мороз. Именно с этого момента для лидера социалистов ненависть к Кучме стала «идеей фикс». Что в определённой мере и станет отправной точкой крушения Соцпартии. Ни на Украине, ни за её пределами эта ненависть не была большой тайной. Поэтому именно Александру Морозу и было предложено опубликовать «плёнки Мельниченко» в соответствии с которыми можно было выдвигать обвинения тогдашнему президенту Украины в соучастии в убийстве журналиста Георгия Гонгадзе, что и запустило сценарий «оранжевой революции» на Украине. Просчитать последствия своего поступка Мороз не хотел. Он был уже счастлив тем, что смог нанести максимальный ущерб репутации Леонида Кучмы. А дальше логика событий привела Александра Мороза в стан лидеров «Оранжевой революции». И если многие социалисты были даже рады, что лидер их партии стал знаменем воинствующего антикучмизма, то вот союз с националистами и олигархами, которые играли главную скрипку на Майдане-2004, многие члены СПУ воспринимать отказались. Многие активисты и сочувствующие отвернулись от партии. Особенно массовым это явление было в юго-восточных регионах Украины. Где значительная часть социалистов изначально стояла на пророссийских позициях.
Но потеря этой части избирателей не была критична для Соцпартии, в СПУ хватало людей, скажем так, ориентированных больше на идеалы европейской социал-демократии и веривших в особый украинский путь социализма, где вполне можно сосуществовать и даже сотрудничать с национальным капиталом и националистами разной степени радикальности. Именно голоса этих людей и провели Соцпартию в Раду во время парламентских выборов 2006 года. И хотя в новом парламенте у социалистов было не очень много голосов, они на тот момент завладели «золотой акцией». Без них не складывалась никакая парламентская коалиция. Ни промайданная (Наша Украина (Ющенко) + Батькивщина (Тимошенко)) ни антимайданная (Партия Регионов (Янукович)) + КПУ (Симоненко)). Что позволило Александру Морозу начать серьёзные торги. В этот момент оранжевая часть украинского парламента решила, что СПУ с ними повязана Майданом и рано или поздно согласится на роль младшего партнёра в прооранжевой коалиции. Вот тогда Мороз и начал вести двойную игру, вступив в активные переговоры с обеими заинтересованными сторонами. И сначала объявил о присоединении к оранжевой коалиции, которая собиралась оставить регионалов и коммунистов вообще без должностей в новой Раде. И, повысив ставки до максимума, снова начал переговоры с регионалами. Которые теперь оказались уже значительно более сговорчивыми. И согласились практически на все условия Александра Мороза. Главным из которых было получение Морозом должности спикера парламента. А также в квоту СПУ попали несколько важных министерств и парламентских комитетов. Седьмого июля 2006 года было объявлено о создании «антикризисной коалиции» в которую вошли КПУ, Партия Регионов плюс СПУ. При этом коалиционные переговоры удалось скрывать от оранжевых фракций до последнего. Решение Мороза вызвало просто шок, как в стане промайданной части общества, так и в самой партии. Где после событий 2004 года очень усилилось правое крыло. Начался процесс массового публичного выхода из партии. Главными идеологами которого стали «социалист №2» Иосиф Винский и Юрий Луценко. Это процесс хорошо освещался провластными и промайдановскими СМИ. Дело в том, что президент Ющенко воспринял решение Мороза как личное оскорбление и дал отмашку средствам массовой информации активно «топить» лидера социалистов. Наверное, мало кого так сильно песочили украинские СМИ, как Александра Мороза во второй половине 2006 года. При этом промайданные фракции начали срывать работу Рады для того, чтобы достигнуть 30 дней бездействия законодательного органа, чтобы можно было по конституции распустить парламент. В парламенте выключали электричество, ломали электронное табло, блокировали трибуну. В результате необходимое время парламент не работал и весной 2007-го Ющенко таки подписал указ о роспуске Рады и досрочных парламентских выборах.
Мороз, хорошо понимавший, чем грозят перевыборы для его находящейся в глубоком кризисе партии, попытался с позиции спикера Рады как можно дольше затягивать процесс перевыборов. Но в этом своём желании он оказался одинок. В выгодности перевыборов убедили себя его бывшие соратники по коалиции. Непроход социалистов в парламент делал коммунистов единственной левой партией в Раде, со всеми вытекающими из этого преимуществами. А регионалы уже тогда считали «антикризисную коалицию» с социалистами для себя крайне невыгодной. Мол, жадный Мороз оттянул у них значительную часть важных должностей в пользу своих людей. Да и возможность получить дополнительные депутатские места за счёт непрохождения социалистов в парламент регионалам так же нравилась. В результате все основные политические силы седьмого созыва Рады выступили за перевыборы и Александру Морозу пришлось смириться. На выборы Соцпартия пошла, фактически опираясь исключительно на своих профессиональных партийцев, да на голоса, которые ей обеспечивал член фракции СПУ Владимир Бойко, на тот момент фактический владелец Мариупольского Металлургического Комбината им. Ильича. На комбинате и на принадлежащих ему смежных предприятиях работало более 100 тыс. человек, которые, как правило, дисциплинированно голосовали, за кого прикажет их руководитель. Однако этого оказалось недостаточно. Социалисты буквально недобрали доли процентов до проходного 3% барьера. Соцпартия покинула парламент. Что в условиях украинских реалий означает политическую смерть. Тем более, что Мороз к тому моменту окончательно растерял идейных сторонников. А потеря парламентских мест партией означала потерю спонсоров, на деньги которых содержался достаточно многочисленный партийный аппарат.
На первом после провальных выборов партийном съезде Александр Мороз выступил с достаточно самокритичной речью. И даже в кулуарах намекнул, что готов уступить место партийного лидера Валентине Семенюк. Что хоть как-то обнадёжило партийцев. Поскольку у неё, у одной из немногих на Украине, была репутация честного политика. Кроме того, Семенюк давно уже считалась «любимицей партии», негласным авторитетом и лидером старых партийных кадров, стоявших ещё у истоков Соцпартии. И если бы Мороз в тот момент действительно бы думал о спасении СПУ, о выводе партии из тяжелейшего кризиса, то кандидатура Семенюк была не просто самой подходящей, а фактически единственной, кому можно было передать бразды правления. Но Александр Мороз вскорости изменил своё решение и продолжил самолично руководить партией. Тем самым оттолкнув от себя последний кадровый актив партии. Де-факто именно тогда как организованная политическая сила Соцпартия перестала существовать. Последующие попытки Александра Мороза вернуться в политику через хоть какие-нибудь выборы выглядели просто смехотворно. Не помогал даже бренд «социалисты». На президентских выборах в 2010-м Мороз стал 11-м среди 18 кандидатов, набрав аж 0,38% голосов избирателей. На парламентских выборах 2012 года Александр Мороз решил перестраховаться и избирался по одномандатному округу №93 где получил лишь 11,94% голосов избирателей и занял третье место, уступив кандидатам от Партии Регионов и «Батькивщины». А Социалистическая партия, набрав всего 0,45% голосов избирателей, оказалась на 10 месте в списке партий. При этом СПУ проиграла даже таким политтехнологическим партиям, как Партия пенсионеров. Что стало закономерным показателем систематического падения авторитета социалистов в украинском обществе. Так, в 1998 году СПУ набрала 8,5% голосов избирателей, в 2002-м — 6,87%, в 2006-м — 5,69%. В 2007 году — 2,86%. И наконец в 2012 году — 0,45% голосов.
Понятно, что при таких показателях Мороз, чтобы уж совсем не стать политическим посмешищем, решил всё-таки сложить свои полномочия главы партии, при этом пытаясь сохранить своё в ней влияние. В 2010 году с подачи Мороза главой СПУ на партийном съезде избрали Василия Цушко. Но тот не захотел играть роль марионетки при Морозе и через год сложил с себя полномочия лидера партии. В результате в 2012 Мороз передал власть в СПУ малоизвестному Павлу Устименко. У которого на следующий год эту должность попытался рейдерским способом отнять, некогда один из спонсоров Соцпартии, Николай Рудьковский. Что фактически вызвало раскол и в так уменьшившейся до микроскопических размеров СПУ. В результате сейчас на Украине существует как бы два осколка соцпартии. Одна соцпартия Устименко, другая соцпартия Рудьковского. Но это не имеет ни какого значения. Поскольку по закону о декоммунизации 2015 года вся символика социалистов запрещена. А без этого ещё хоть кем-то узнаваемого бренда — у осколков СПУ вообще нет никакого политического будущего.
Отдельно хочется сказать и про спонсора и «вождя социалистов» Николая Рудьковского, который, хотя и стал руководителем одного из осколков СПУ, при этом пребывал в статусе депутата Верховной Рады от Партии Регионов. И он в феврале 2014 года также приложил руку к процессу государственного переворота и свержения Виктора Януковича. Внеся в парламент законопроект об импичменте тогдашнему президенту. А также, хоть и под давлением радикалов, но все же метнул камень (в буквальном смысле этого слова) в посольство Российской Федерации, 15 июня 2014 года, когда группа радикалов устроила погром российской дипмиссии.
Так что можно с сожалением констатировать тот факт, что системные левые партии Украины, максимально активно спекулировавшие на достижениях советского периода украинской истории, оказались неспособными отвечать на вызовы времени. Они не только не смогли противостоять наступлению радикального национализма на Украине, но и при малейшей опасности для себя и своих финансовых активов тут же начинали активно сотрудничать с украинскими радикалами и их олигархическими хозяевами, откровенно предав тех людей, благодаря голосам которых они долгие годы находились на вершине политического Олимпа. Причина этого: моральная деградация и политическая безграмотность людей, мировоззренчески сформировавшихся в условиях распада позднесоветской системы и не сделавших из крушения советского строя никаких выводов.
Сейчас, по объективным причинам, сколь-нибудь системное левое движение на Украине отсутствует. Но хочется надеяться, что когда-нибудь это движение возродится, с новыми лицами во главе, которые сделают работу над ошибками, совершенными их предшественниками. Ибо за эти ошибки простым гражданам Украины сейчас приходится платить необычайно высокую цену.