Исход операции зависел исключительно от искусства противоборствующих сторон
17 февраля 1944 года под хмурым зимним небом офицеры штабов 1-го и 2-го Украинских фронтов собирали и систематизировали данные о количестве пленных и трофейной техники, захваченных в результате боев с окруженными в районе городка Корсунь-Шевченковский.
Сотни разбитых и брошенных артиллерийских орудий, грузовых и легковых автомобилей, повозок и тысячи трупов солдат и офицеров вермахта и СС в заснеженных полях Украины живо напомнили о сталинградских пейзажах. Хотя разница состояла не только в месте действия, количестве и модификациях военной техники, но еще и в том, что часть окруженных врагов при помощи извне смогла прорваться из кольца.
Еще одна существенная разница выяснится днем позже, 18 февраля, когда в ходе поиска и уничтожения разрозненных групп окруженных немцев будет обнаружен труп командующего окруженной группировкой генерала от артиллерии Вильгельма Штеммермана, не разделившего судьбу плененного в Сталинграде фельдмаршала Паулюса.
Тем не менее, 17 февраля в заснеженных степях под Корсунь-Шевченковским была похоронена последняя надежда третьего рейха вернуться на берега Днепра и построить там прочную оборону.
Шесть дивизий и одна бригада стали жертвой планов возвращения немецко-фашистских войск на Днепр. Корсунь-Шевченковский выступ общей площадью 10 тыс. кв. километров, разделявший войска 1-го и 2-го Украинских фронтов и упиравшийся в Днепр в районе Канева, только на первый взгляд являлся ловушкой для немецких войск. Германское командование группы армий «Юг» смотрело на него под несколько иным углом. Находящийся в 60 километрах от Киева выступ создавал прекрасные условия для ударов, отсекающих войска двух советских фронтов от днепровских переправ. Развитием таких событий было бы полное уничтожение войск двух Украинских фронтов, оставшихся без снабжения и лишенных надежды на деблокирование извне, так как это потребовало бы повторного форсирования Днепра советскими войсками.
Для подтверждения таких планов германского командования достаточно привести тот факт, что в это время в распоряжение группы армий «Юг» было передано 20 танковых дивизий из 26, существовавших в германских вооруженных силах. Кроме того, в начале 1944 года основная часть немецких танков по бронированию и вооружению еще превосходила как бронетанковую технику, имевшуюся в советских танковых соединениях, так и технические возможности значительной части противотанковых орудий советской армии.
Именно эта масса танковых дивизий и стала «палочкой-выручалочкой» для окруженных немцев. Их деблокирующие удары позволили вытащить из котла изрядное количество солдат шести окруженных дивизий, пусть и утративших тяжелое вооружение и боеспособность.
Это обстоятельство было использовано для создания пропагандистской картины успешной деблокирующей операции, а в более поздние времена для попыток отрицания победы советских войск в Корсунь-Шевченковской операции.
Интересно, что итоги этой далеко не гигантской операции стали тут же использоваться в информационной войне практически всеми государствами-участниками войны. В Германии громко заявлялось об успешной деблокирующей операции, а американские бомбардировщики сбрасывали на Германию листовки, повествующие о втором Сталинграде на Днепре. Но как бы там ни было, ее результатом стала ликвидация мешавшего двум советским фронтам выступа и разгром двух армейских корпусов вермахта.
Но вернемся к началу событий.
Как было указано выше, Корсунь-Шевченковский выступ немцы сдавать не собирались. Наоборот, энергично строили систему обороны, создавая опорные пункты и узлы сопротивления. К тому же, местность в этом районе изобиловала глубокими оврагами, ручьями, реками и населенными пунктами. Все это зимой 1944 года было дополнено теплой зимой с температурой воздуха от — 5 до +5 градусов Цельсия, распутицей и глубокой грязью, затруднявшими маневр танков и прочей техники.
Оборонявшие выступ соединения обладали большим опытом боевых действий и управлялись не менее опытным командованием.
Всего здесь было расположено 170 тыс. человек, из которых 100 тыс. относились к боевым подразделениям. Отдельный интерес вызывает национальный состав этих дивизий. Например, 57-я и 112-я пехотные дивизии на 25−30% состояли из поляков и чехов, а 88-я пехотная дивизия на 20% была австрийской. Самыми примечательными здесь были 5-я танковая дивизия СС «Викинг» и добровольческая штурмовая бригада СС «Валлония». Если «Валлония» была укомплектована 2000 солдат из Бельгии, то среди 14 800 бойцов «Викинга» можно было встретить голландцев, фламандцев, датчан, норвежцев, шведов и финнов. Стоит отметить, что в оперативно-тактическом плане командный состав эсэсовских соединений был подготовлен слабее армейских коллег, однако их личный состав был более мотивирован и сплочен и не случайно «Викинг» и «Валлония» стали ядром войск, прорвавшихся из окружения.
Для обеспечения дальнейших наступательных действий и ликвидации угрозы фланговых ударов Корсунь-Шевченковский выступ необходимо было ликвидировать. Приказ Ставки Верховного главнокомандования на эту операцию 1-й и 2-й Украинские фронты получили 12 января 1944 года. В директиве Ставки подчеркивалось, что только ликвидация Корсунь-Шевченковского выступа позволит войскам двум фронтов продолжать продвижение к реке Южный Буг.
Другими словами, Корсунь-Шевченковская операция рассматривалась Ставкой как подготовительная мера к более масштабным мероприятиям.
Фронты приступили к подготовке операции. 1-й Украинский фронт под командованием генерала армии Н. Ф. Ватутина создал ударную группировку из шести стрелковых дивизий и только что сформированной 6-й танковой армии А. Г. Кравченко в составе 5-го гвардейского и 5-го механизированного корпуса. Танковая армия располагала 192 танками и 52 САУ. Ударная группировка получила задачу прорвать оборону немцев на 27-километровом участке и встретиться с войсками 2-го Украинского фронта генерала армии И. С. Конева в районе Шполы, замкнув окружение группировки противника.
Необходимо отметить, что в это время 1-й Украинский фронт отражал сильные удары немцев из районов Умани и Винницы, поэтому свободными резервами не располагал.
2-й Украинский фронт прорывал оборону противника на 19-километровом участке смежными флангами 4-й гвардейской и 53-й армии, а затем наносил удар на Шполу силами 5-й гвардейской танковой армии, имевшей в строю 207 танков и 10 САУ. На участок главного удара 5-й гв. танковой армии были переброшены артиллерийская дивизия прорыва и инженерные части.
Для ликвидации выступа оба советских фронта сосредоточили 255 тыс. человек, 136 тысяч из которых относились к боевым подразделениям.
Таким образом, превосходство советской стороны в людях было незначительным (1: 1,36). Общее количество танков, привлеченных к операции, было как минимум равным, а с учетом технического соотношения начала 1944 года, можно говорить даже о некотором превосходстве немецких войск. Самым слабым местом советской группировки была авиация. Советские ВВС в январе-феврале 1944 года еще не имели в этих районах нужного количества аэродромов, поэтому смогли противопоставить почти тысяче самолетов люфтваффе лишь 772 боевые машины.
Исход операции зависел исключительно от искусства противоборствующих сторон.
24 января 2-й Украинский фронт нанес удар передовыми батальонами на участке обороны 3-й танковой и 389-й пехотной дивизий немцев, потеснив их на глубину от двух до шести километров. Утром 25 января пошли в бой основные силы ударной группировки, включая и два танковых корпуса 5-й гвардейской танковой армии. К 27 января танкисты 20-го танкового корпуса уже достигли Шполы. К этому времени германское командование уже создало две контрударные группировки для того чтобы встречными ударами с севера и юга срезать советский клин и уничтожить прорвавшиеся войска. С севера наносила удар группировка, составленная из 5-й танковой дивизии СС «Викинг» и частей 389-й, 72-й и 57-й пехотных дивизий, а с юга им навстречу пытались пробиться 11-я и 14-я танковые дивизии.
Удар двух танковых дивизий с юга был закономерно мощнее. Населенные пункты на узлах дорог, за которые и шла основная борьба, переходили из рук в руки по несколько раз. Стрелковые части и противотанковая артиллерия 53-й армии, схватившиеся здесь с мотопехотой и танками противника, вели тяжелые бои. Боевые порядки немецких и советских войск переплетались в причудливые линии и некоторым немецким частям удалось прорваться на коммуникации 20-го и 29-го танковых корпусов и пройти на соединение с северной ударной группой, однако ввод в бой 18-го танкового корпуса и 5-го гвардейского кавкорпуса 29 января положил конец этим попыткам. Оборона советских войск на данном участке устояла и приобрела нужную плотность. При этом прорвавшиеся на север немецкие части не смогли пробиться назад и остались в будущем котле. Такая судьба выпала всему 108-му моторизованному панцергренадерскому полку 14-й танковой дивизии.
Одновременно с этими событиями 26 января вступила в дело ударная группировка 1-го Украинского фронта. Здесь ситуация повторилась почти зеркально. Прорвавшие оборону 34-й, 88-й и 198-й пехотных дивизий немцев советские войска 40-й армии подверглись фланговому удару 16-й и 17-й танковых дивизий противника. Стоит отметить, что в этих боях активное участие приняла 1-я Чехословацкая бригада, сформированная в СССР. Особую сложность для советских войск представляло то, что одновременно с отражением фланговых контрударов противника, они должны были как можно быстрее продвигаться вперед, навстречу войскам 2-го Украинского фронта. Быстро ушедшие вперед танковые корпуса нужно было как можно скорее догнать стрелковыми дивизиями, без которых нельзя было построить прочную оборону на захваченных танкистами рубежах.
В этой ситуации главным и самым ценным ресурсом было время и быстрота передвижения. Исход сражения зависел от того, кто скорее реализует свой замысел. Успеют ли советские войска построить прочное кольцо окружения, которое немцам придется прорывать ценой крупных потерь или немцы успеют нанести мощные контрудары своими танковыми дивизиями и сами отрежут и уничтожат прорвавшие немецкий фронт советские группировки? Толстая броня и мощные пушки немецких танков, в жертву которым была принесена скорость и проходимость машин, не могли компенсировать проигрыш во времени, за счет которого создавались и утолщались стенки Корсунь-Шевченковского котла.
В 1944 году советские танкисты и мотострелки уже избавились от привычки ввязываться в бои за опорные пукты противника. Их просто обходили, оставляя на съедение идущим во втором эшелоне пехотинцам и артиллеристам. В бой они вступали только за те рубежи и пункты, овладение которыми подразумевало выполнение поставленной командованием задачи.
Именно так выполнил поставленную задачу передовой отряд 6-й танковой армии под командованием заместителя командира 5-го мехкорпуса генерал-майора М.И. Савельева, насчитывавший 39 танков, 16 САУ и 200 автоматчиков. 28 января 1944 года отряд разбил оборонявшихся в Звенигородке немцев и соединился здесь с частями 20-го танкового корпуса 2-го Украинского фронта.
За пять дней ожесточенных боев советские войска замкнули кольцо окружения. Оно еще не было сплошным и не гарантировало уничтожения окруженного врага, но одно большое дело было сделано. В честь этого ряд соединений получили почетное наименование «Звенигородских». Теперь требовалось максимально быстро создать сплошной внутренний и внешний фронт. Внутренний фронт был выстроен к 3 февраля с подходом стрелковых дивизий 4-й гвардейской армии. Внешний фронт окружения держали 5-я и 6-я танковые армии, усиленные двумя стрелковыми корпусами, истребительно-противотанковыми и инженерно-саперной бригадами.
Это было весьма своевременно, так как немцы в это же время создавали деблокирующую группировку из 3-й, 11-й, 13-й, 14-й, 16-й и 17-й танковых дивизий. На их помощь внутри котла надеялись штабы 11-го и 42-го армейских корпусов, 57-я, 72-я, 88-я, 389-я пехотные дивизии, 5-я танковая дивизия СС «Викинг», 5-я добровольческая штурмовая бригада СС «Валлония», три дивизиона штурмовых орудий, а также отдельные части 168-й, 198-й пехотных и 14-й танковой дивизии. Командование окруженной группировкой принял командир 11-го армейского корпуса генерал артиллерии Вильгельм Штеммерман. Символом надежды окруженных стали тексты радиограмм Гитлера: «Можете положиться на меня как на каменную стену. Вы будете освобождены из котла. А пока держитесь до последнего патрона» и командующего 1-й танковой армией Хубе: «Я вас выручу. Хубе».
План германского командования заключался в сочетании деблокирующего удара 1-й танковой армии и прорыва окруженной группировки изнутри. В этом было еще одно отличие от Сталинграда. Там противник сопротивлялся сжатию и расчленению кольца окружения, здесь окруженные наносили удары, пытаясь вырваться из кольца. Советские войска пресекали эти попытки сосредоточенным огнем, а затем отбрасывали обескровленного в атаках противника, сжимая кольцо окружения. К 8 февраля территория, занятая немцами, полностью простреливалась советской артиллерией. В тот же день генералу Штеммерману был передан ультиматум с требованием капитуляции, с ответом на который немцы тянули время, готовясь к прорыву. Лишенные линий снабжения окруженные войска немцы пытались снабжать по воздуху, задействовав для этого большое количество транспортной авиации. С 3 по 16 февраля только через полосу 1-го Украинского фронта в район котла прошли 897 транспортных самолетов. В воздухе над котлом непрерывно шли воздушные бои. С 13 февраля окруженные лишились аэродромов и грузы сбрасывались на парашютах. При этом изрядная их часть попадала в расположение советских войск.
Одновременно с этим на внешнем фронте окружения не прекращались попытки немцев деблокировать группу Штеммермана. Их 1-я танковая армия атаковала на участке 1-го Украинского фронта, а 8-я полевая армия пыталась взломать оборону 2-го украинского фронта. Количество немецких танков и САУ, задействованных для деблокирующих ударов, доходило до 1000 единиц. Им противостояли 22 стрелковые дивизии, четыре танковых и один механизированный корпус, располагавшие 300 танков и 2 700 артиллерийских орудий всех систем.
В первых числах февраля деблокирующие немецкие войска и окруженные войска Штеммермана пытались прорваться навстречу друг другу в районе Городища, однако атаки на внешнем фронте окружения были отбиты войсками 2-го Украинского фронта, а городищенский узел сопротивления окруженных был ликвидирован. После этого немецкое командование предприняло попытку деблокирования в полосе 1-го Украинского фронта в районе Лисянки. Для этого Хубе 4 февраля задействовал 1-ю, 16-ю, 17-ю армейские танковые дивизии, 1-ю танковую дивизию СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», 503-й и 506-й тяжелые танковые батальоны и четыре дивизиона штурмовых и самоходных орудий. Удар такой массы танков был настолько мощным, что на участке 47-го стрелкового корпуса создалась угроза прорыва. Для предотвращения такого развития событий решено было задействовать 2-ю танковую армию из резерва Ставки. 6 февраля она вступила в бой, остановив продвижение противника. Однако опасное вклинение сохранялось. Обе стороны готовились к новым боям в районе Лисянки и подтягивали новые силы.
10 февраля 1-я танковая армия Хубе закончила приготовления к новому удару, а окруженные стянули к этому направлению дивизию СС «Викинг», бригаду СС «Валлония» и части двух пехотных дивизий. Встречными ударами немцы планировали не только прорвать фронт окружения, но и окружить и уничтожить советские войска в районе Лисянки.
11 февраля войска Хубе пошли в бой. Пасмурная погода исключила участие в боях авиации, а оттепель превратила место сражения в грязное месиво. Главные силы ударной группировки преодолели упорное сопротивление двух стрелковых дивизий 47-го корпуса и вышли в район Лисянки, однако дальше продвинуться не смогли, так как все свои силы были вынуждены применять для защиты удлинившихся флангов от советских контратак. 12 февраля группа Штеммермана пошла на прорыв к Лисянке. На узком фронте шириной в 4,5 км им удалось вклиниться в оборону советских войск. Расстояние между войсками Штеммермана и Хубе сократилось до 10−12 км. Ситуация стала настолько критической, что Ставка ВГК решила вмешаться в ход операции. Командующий 2-м Украинским фронтом генерал армии И.С. Конев предложил передать ему общее руководство ликвидацией окруженной группировки и такое решение было одобрено Ставкой.
Направление немецких ударов было усилено 202-й стрелковой дивизией и 27-й танковой бригадой. 5-я воздушная армия получила указания усилить удары по окруженным немцам. К 12 февраля размер котла сократился до 12 км в поперечнике. На внешнем фронте танковые дивизии Хубе с трудом отбивали контратаки советских подразделений, испытывая серьезные проблемы с горючим и боеприпасами, подвоз которых был почти невозможен из-за погодных условий. Специфику этих боев хорошо иллюстрирует эпизод, произошедший несколькими днями позже в деревне Лисянка. Немцы, при помощи танков отбившие все атаки на саму Лисянку, оставили ее под угрозой окружения, бросив в деревне неповрежденными 16 «Пантер», два Pz. lV и два штурмовых орудия, у которых кончилось горючее. Ранее они пытались доставить горючее в Лисянку по воздуху, сбрасывая бочки с самолетов. Командующий группой армий «Юг» фельдмаршал фон Манштейн издал приказ, переданный и группе Штеммермана: «Способность к действиям 3-го танкового корпуса блокирована погодой и снабжением. Группе Штеммермана своими силами решительно прорываться на рубеж Журженцы, высота 239, и там соединиться с 3-м танковым корпусом». Надежда на деблокирующий удар исчезла.
Начинался финальный отсчет для окруженных войск Штеммермана. Кольцо неумолимо сжималось, боеприпасы и горючее были на исходе. Территория котла находилась под постоянным воздействием советской авиации и артиллерии. К 16 февраля окруженные занимали лишь три села — Шендеровку, Комаровку и Хильки. Штеммерман решил предпринять последнюю попытку прорваться.
В полночь 16 февраля окруженные сформировали пять колонн, которые должны были прорываться в трех направлениях. Первую колонну составила 112-я пехотная дивизия, вторую 72-я, в третьей шли эсэсовцы «Викинга», Валлонии» и уцелевшая бронетехника с генералами и старшими офицерами. Четвертая и пятая колонны состояли из 88-й пехотной и разрозненных частей. Движение на прорыв началось в в 01:00 17 февраля. План прорыва был предельно прост: штыковая атака плотными колоннами на позиции советских войск. Колонна эсэсовцев в ночи и метели сбилась со своего направления и это позволило ей прорваться, так как она повторно атаковала ослабленный участок советской обороны, перед этим выдержавший бой с одной из двух других колонн и полностью ее уничтоживший. В течении нескольких часов через этот участок выходили из окружения немецкие подразделения, превращавшиеся под непрерывным обстрелом в разрозненные мелкие группы. Добравшиеся до реки Гнилой Тикич немцы вынуждены были переправляться через стремительный ледяной поток вплавь, при этом многие утонули. Лишь к вечеру 17 февраля прорыв был снова запечатан подошедшими советскими резервами и тогда начался отлов оставшихся в котле немцев.
В одной из разрозненных групп выбрался из окружения командир 112-й пехотной дивизии генерал-майор Либ. Удачно сбившись с пути, выскочили из котла командир 5-й танковой дивизии СС «Викинг» Герберт Гилле и командир бригады СС «Валлония» Леон Дегрель. Они были сразу же вызваны в ставку Гитлера и приняли участие в пропагандистском спектакле, повествующем об успешном прорыве из окружения всех дивизий группы Штеммермана. Либ, Гилле и Дегрель получили ордена, Штеммерман также был награжден посмертно.
Оценивать количество людских потерь немецких войск в этих боях довольно сложно, так как итоги Корсунь-Шевченковских событий в третьем рейхе практически сразу стали фальсифицироваться в пропагандистских целях. Сообщая о попавших в окружение 56−59 тысячах человек, немецкое командование тут же заявило о том, что из них благополучно вышли к своим почти 40 тысяч солдат и офицеров. При этом наименее пострадавшая при прорыве дивизия СС «Викинг» сохранила в строю 4500 человек из 7000, имевшихся вечером 16 февраля. А вышедшая вместе с ней бригада СС «Валлония» после прорыва насчитывала 632 человека из 1600 имевшихся перед прорывом. Еще раз подчеркнем, что эти соединения пострадали менее прочих дивизий группы Штеммермана. Показания взятого в плен командира 246-го пехотного полка 88-й пехотной дивизии о состоянии окруженных войск сообщают следующее: «Зажатые в кольце, части дивизии были перемолоты. Начиная с 15 февраля полк, которым я командовал, перестал существовать как единая воинская часть. Штаба у меня фактически не было, большинство офицеров выбыло из строя.»
Если учесть, что до прорыва все окруженные немецкие соединения находились примерно в равных условиях, то можно полагать, что общие людские потери окруженной группировки составили не менее 75% от изначального числа. При этом все вооружение, тяжелее стрелкового, было потеряно в бою или брошено при прорыве.
Другими словами, части и соединения группы Штеммермана перестали существовать как боевые единицы. Например, наименее пострадавшая 5-я танковая дивизия СС «Викинг» восстанавливалась до июля 1944 года.
Бесспорным остается одно: советские войска добились поставленных целей операции, а их противник, располагая вполне сопоставимыми силами и обладая высоким уровнем оперативно-тактического мастерства, не сумел им помешать. А такой исход сражения называется только одним словом — победа.