Как из никому не известного граффитиста превратиться в коммерчески успешного художника, работы которого мечтают выставлять ведущие галереи, а коллекционеры со всего мира готовы удваивать ценник бесконечно, лишь бы унести очередной его шедевр с аукциона, — читайте в спецпроекте Портала 66.ru, посвященном уличному искусству Екатеринбурга.
Продано!
— Лот номер 33А, Бэнкси, «Труп телефонной будки», начнем со 100 тысяч долларов! — объявляет ведущий аукциона Sotheby's, торжественно поднимая руку вверх, как заправский конферансье. Публика заметно оживляется: сейчас начнется шоу, ради которого все собрались.
На экране монитора появляется фотография скрюченной пополам красной телефонной будки, зарубленной ледоколом и брошенной где-то на перекрестке улиц тусовочного Сохо. Будка пролежала на улице всего ночь, но за это время успела вызвать бурную дискуссию, разделившую жителей Лондона на две части. Одни увидели в арт-объекте издевательство над символом Англии, другие — настоящее современное искусство.
— 140 тысяч долларов!.. 150 тысяч!.. 160!.. Кто больше?!
За несколько дней до этого кинодокументалист Тьерри Гетта (то ли настоящий, то ли выдуманный Бэнкси персонаж) снимает, как самый известный уличный художник в мире вместе с помощниками распиливает будку на несколько частей, чтобы вонзить в ее труп орудие убийства — столь же живописное, как она сама. Надевает желтый светоотражающий жилет лондонского рабочего, складывает арт-объект в грузовую машину и отвозит его туда, где будку смогут увидеть люди. По легенде, их реакция также попадает в объектив Тьерри.
— 550 тысяч долларов — продано! — ведущий бьет по столу молотком.
Закадровый голос в документальном фильме «Выход через сувенирную лавку» сообщает, что это было время, когда цены на работы ведущих представителей стрит-арта вдруг взлетели до небес. С тех пор ни одна коллекция современного искусства больше не могла считаться полной, если в ней не было Бэнкси…
На вопрос, может ли подобная история произойти в России, когда работы никому не известного граффитиста с окраины вдруг начинают уходить с аукционов за бешеные деньги, куратор ГЦСИ — художник Владимир Селезнев отвечает: конечно, нет!
Владимир Селезнев, художник, куратор ГЦСИ:
— Такие вещи, как показаны в фильме «Выход через сувенирную лавку», у нас невозможны. Чтобы вдруг какой-то неизвестный художник стал продавать свои работы за бешеные деньги?! Да ладно! Конечно, на Западе есть воля случая. Но все равно все начинается с какой-то цифры, а что это за цифра — никто не знает.
Корейские галеристы давно придумали табличку, согласно которой определить стоимость арт-объекта можно всего по двум параметрам: возраст художника и размер его полотна. В России, где по-прежнему нет прозрачного арт-рынка, цена на произведение современного искусства складывается стихийно. Повлиять на нее может все что угодно:
Возраст художника;
Выставки, в которых он участвовал;
Публикации в узкоспециализированных и научных изданиях с упоминанием его имени;
Цитируемость в СМИ (отечественных и, что более важно для российского художника, — зарубежных);
Наличие работ в музейных фондах (считается, что музей плохого покупать не станет);
Наличие работ в публичных коллекциях, признанных арт-критиками;
Престижность галерей, в которых он выставляется;
Публичный ценник (например, во время аукционов);
Материал, из которого сделан арт-объект;
Техника;
Размер;
Общая стоимость производства;
История предыдущих владельцев арт-объекта;
Мнение арт-критиков.
Все по 100
В фильме «Выход через сувенирную лавку» есть сцена, где новоиспеченный модный уличный художник, выступающий под псевдонимом Мистер Мозгоправ, едва взглянув на свои принты, называет цену, за которую он будет продавать их поклонникам. Несколько минут назад они пили вино, гуляя по просторным залам, спорили о полотнах Мозгоправа и сравнивали его с Бэнкси... «Лицо со шрамом», большое — это 30 тысяч… Это как золото, достаточно всего несколько раз прикоснуться кистью — и 18 тысяч, 12 тысяч [у тебя в кармане]»... В реальности мнение художника, конечно, если он не столь популярен, как Мистер Мозгоправ, в большинстве случаев роли не играет.
Марина Альвитр, арт-директор Ural Vision Gallery:
— Арт-рынок — сложная система, которая регулирует цены на произведения искусства. У арт-рынка есть свои законы, которые нельзя нарушать, если хочешь быть в нем… Цены на современное искусство определяются профессионалами в этой среде и имеют глобальное, а не локальное значение. Если несколько сотен профессионалов по всему миру говорят нам, что цена на произведение Баскья составляет до трех миллионов долларов, то, я думаю, стоит хотя бы попытаться разобраться, почему, и прислушаться.
Степан Тропин, директор галереи уличного искусства «Свитер»:
— Есть такое мнение, что хорошая работа не может стоить меньше тысячи долларов. Кто-то из крутых галеристов, вроде Саатчи, сказал, что это минимум.
Обычно художники Екатеринбурга стараются не выносить в паблик информацию о том, сколько стоят их работы и из чего складывается цена на арт-объект. Вопрос о деньгах называют «интимным», «некорректным». Предпочитают, чтобы цены оставались между ними и галеристами (или другими людьми, выступающими в качестве посредников между художником и покупателем). Поэтому почти все истории продаж, которыми они делились, были off-the-record.
Называть конкретные имена мы не будем. Просто скажем, что в истории уральского современного искусства бывали случаи, когда сделанная за две недели работа, на которую художник потратил 30–50 евро, уходила за несколько тысяч (как правило, покупатель был из-за рубежа). Но гораздо чаще происходило наоборот. Работы продавались по цене гораздо ниже их реальной стоимости или не продавалась вообще.
Арт-объекты годами ждут своих покупателей и в конце концов оседают в квартирах друзей или уходят по скромной цене в копилку коллекционера, иногда — других художников. Довольно часто художник и сам не знает, какая цена адекватна работе, и продает за те деньги, которые готов за нее отдать потенциальный покупатель.
Владимир Селезнев:
Сделать российский арт-рынок более прозрачным сегодня помогают аукционы. В России эту функцию выполняет Vladey.
На сайте «Vladey. Все по 100», в разделе «Продано» можно найти и другие работы Тимофея Ради. Есть здесь и холсты Славы ПТРК. Цена, по которой ушли эти лоты, не уточняется. Но если учесть, что стартовая цена начиналась со 100 евро, то можно предположить, что работы были проданы за приличные деньги.
Еврошоп
Известность Бэнкси настолько велика, что он может позволить себе продавать принты своих работ тысячами. Несмотря на то что это всё напоминает массмаркет, стоимость одного такого принта составляет от 3 до 10 тыс. евро. Каждый лист имеет свой номер и подпись автора.
Наиля Аллахвердиева, арт-директор Музея современного искусства PERMM:
— Российские художники — заложники своей невысокой популярности за границей. Они не могут продавать свои работы по адекватным ценам, потому что границы их известности — это Россия. Весь их медийный капитал сформирован здесь, поэтому их рынок — это российский рынок. Понятно, что выход художников в международное пространство автоматически гарантировал бы увеличение цен на их произведения. Наверное, сегодня это главная задача и проблема художников.
Для того чтобы был интерес к российским художникам за границей, там должны заинтересоваться Россией как таковой, считает Владимир Селезнев. В последний раз такое было во второй половине 1980-х — начале 1990-х гг.
Владимир Селезнев:
«Впрочем, как и отрицательного отношения», — добавляет Владимир, который в начале 10-х гг. успел принять участие сразу в нескольких выставках, проходивших в Германии. Среди них — сборная Lost in Transformation, Et sim (обе выставки прошли в Городской галерее в Киле). Одна из последних — выставка Pornushka News (Underdog gallery, Гамбург).
Репутация
Владимир Селезнев объясняет, что попасть в европейскую галерею ему во многом удалось благодаря дружеским отношениям с немецкими художниками. Он приехал на сборную выставку, где познакомился с Леонидом Харламовым и Детлефом Шлагхеком, которые и предложили ему принять участие в их новом проекте. Владимир согласился. После очередной поездки в Германию три его работы из проекта «Супрематизм из Еврошопа» приобрел немецкий музей Stadtgalerie. Каждую — за 1 тыс. евро.
Так, как Владимиру, везет далеко не всем художникам из Екатеринбурга, особенно если речь идет об уличном искусстве. Обычно авторы готовы уступить музеям свои работы по очень скромной цене, потому что понимают: они получат кое-что гораздо более ценное, чем деньги. Строчка в портфолио, научное описание арт-объекта… Если твоя работа попала в фонд известного музея, это большой плюс к репутации. А репутация в уличном искусстве очень важна.
Евгений Фатеев, директор агентства StreetArt, один из основателей фестиваля уличного искусства «Стенограффия»:
— Репутацию Паше 183 сделали не отечественные медиа. Ему помогло то, что его заметил Бэнкси, что когда-то ВВС назвал его «русским Бэнкси». Наше интеллектуальное сообщество беспомощно, когда речь заходит о формировании символической стоимости работы. Интеллектуальная и искусствоведческая элита делает все что угодно, но не занимается формированием символической капитализации. Единственное, что смогли сделать отечественные медиа, — наговорить Тиме Раде медийную капитализацию, но не символическую. То есть стоимость вы не сформировали, да вы и не сможете. У нас в стране никто не может, к сожалению. Потому что для того, чтобы отстоять атрибуцию, нужна работа всего сообщества. Отстояли же крысу Бэнкси на стене дома в Лондоне, которую не разрешили выпилить, не разрешили смыть, а наоборот, покрыли ее дополнительными слоями краски, что в итоге только увеличило ее стоимость.
Российские музеи, за исключением Музея уличного искусства в Санкт-Петербурге, сегодня не ставят перед собой цели собрать коллекцию уличных художников. Но заполучить в свой фонд работы стрит-арт-артистов, которые считаются яркими представителями современного искусства вообще, никто не откажется. К таким художникам, например, относится Тимофей Радя, работы которого все чаще рассматриваются как часть большого культурного процесса. Его арт-объекты есть во всех известных отечественных коллекциях, в частных и в больших российских музеях.
Если пока что-то купить не получается, то работы охотно берут на временное хранение. Работа «Напряжение растет», сделанная для выставки «Транзитная зона», находится в Музее современного искусства PERMM. Там говорят, что в будущем хотели бы ее приобрести. Еще одна известная работа — абажуры, которые украшали аллею напротив Оперного театра, — на хранении в уральском филиале ГЦСИ.
Вход через галерею
Особенностью уральских галерей стало то, что в большинстве случаев их владельцами становятся коллекционеры (состоятельные люди), которые в первую очередь заинтересованы в формировании российского арт-рынка. Их отношения с художниками, как правило, носят более личный характер, чем в Москве, Санкт-Петербурге или за границей. Они отбирают для галерей то, что прежде всего нравится им самим, что они хотели бы видеть в своей собственной коллекции. При этом главной функцией галерей становятся не столько продажи, сколько просвещение. На Урале вообще не так много людей, готовых покупать арт-объекты.
Стрит-арт-артисты давно и охотно перемещаются с улиц в пространство белого куба, даже если с самого начала знают, что продать работы с помощью галерей вряд ли удастся. В российских галереях много раз выставлялись и Тима Радя, и Слава ПТРК. Арт-группа «Злые», искусство которых, казалось, больше предназначено для улиц, тоже нашла себя в галерейном формате — благодаря Ural Vision Gallery.
Галериста Виктора Лощенко «Злые» заинтересовали по двум причинам. Во-первых, их язык понятен во всем мире. Во-вторых, ребята не боятся использовать новые техники. В галерее говорят, что собираются и дальше сотрудничать с уличными художниками Екатеринбурга, в том числе — на площадке в Будапеште (недавно Ural Vision Gallery открыла филиал в Венгрии).
Возможно, в Европе уличные художники смогут найти своего покупателя, тем более что Виктор Лощенко не раз признавался, что ему приходилось отдавать очень хорошие, качественные арт-объекты современного искусства зарубежным коллекционерам (буквально отрывая от сердца).
В галерее уличного искусства «Свитер» говорят, что никогда не делали ставку на продажи.
Степан Тропин:
По мнению Владимира Селезнева, невысокие продажи связаны с тем, что в России до сих пор современное искусство искусством никто не считает.
Владимир Селезнев:
Независимость
До того как стать Мистером Мозгоправом, француз Тьерри Гетта (по легенде — родственник всемирно известного уличного художника Space Invader) превращается из мелкого дельца в кинодокументалиста. Попав в окружение стрит-арт-артистов, он слышит о «каком-то Бэнкси» и решает во что бы то ни стало заполучить его для своей хроники. Тьерри заинтриговали не столько работы Бэнкси, которых он толком не видел, сколько загадочность и недоступность художника («У него нет телефона, но даже если бы он был, то мы бы тебе его не дали!»).
Люди, собравшиеся на аукционе в Sotheby's, платили не только за «Труп телефонной будки», но и за образ загадочного художника. Им тоже хотелось прикоснуться к тайне.
Илья Шипиловских, директор Арт-галереи Ельцин-центра:
— Если художник хочет, чтобы его работы продавались, он может сам сделать первый шаг на пути к этому. Он может сделать некоторые вещи для того, чтобы его запомнили. Рассказать о своем искусстве, пошутить в нужный момент, может быть приятным с людьми или, наоборот, грубым. То есть исполнить свою роль художника, чего от него ждет общество. Если он это делает, то так или иначе шансы на то, что он станет, что называется, outstanding, стоящим в стороне от общей массы художников, увеличиваются. Можно попробовать делать вид, что ты гений — до тех пор, пока люди тебе не поверят. И таким образом создать себе заработок.
Самым коммерчески успешным уличным художником Екатеринбурга остается Тимофей Радя, который так же, как Бэнкси, изо всех сил старается сохранить анонимность. И пока ему это удается. Как выглядит Радя, известно только его близкому окружению. Журнал «Форбс» уже включил его в список «перспективных уличных художников России».
Наиля Аллахвердиева:
Если вы давно хотели вложить немного денег в уличное искусство, но не знали, кого выбрать, инвестируйте в Радю — и надейтесь, что он будет и дальше с завидной регулярностью воплощать масштабные проекты на металлическом заборе где-нибудь на набережной в Санкт-Петербурге, в поле под Екатеринбургом, на серебряной полусфере во Владивостоке… Да где угодно. Ведь с каждой новой работой, бьющей точно в цель, стоимость всех его предыдущих арт-объектов будет только расти.
Уже сейчас каждый может сделать пожертвование на сайте Тимы Ради и получить в качестве вознаграждения его работу, ее фрагмент или, например, постер. Сумма пожертвований должна начинаться от 3 тыс. руб. (верхней планки нет).
Илья Шипиловских:
Отношение к деньгам у Тимофея Ради, похоже, примерно такое же, как у Бэнкси, который заявляет в фильме, что в стрит-арте коммерческий успех не главное. Деньги — это часть арт-объекта, перформанса, дерзкой художественной акции. И чаще всего они оказываются фальшивкой. Потому что «не нужно относиться к искусству серьезно».
Бэнкси приглашает кинодокументалиста Тьерри в свою мастерскую. Движением фокусника извлекает коробку из-под обуви, набитую фунтами.
— Вместо королевы на них леди Ди. Я напечатал миллион фунтов, хотел просто сбросить их с крыши, но несколько раздал на фестивале, и они пошли и потратили их. Ну знаешь: «Мне два пива», — им давали пиво. Никто не замечал! И когда это случилось, мы поняли: мы ж миллион подделали! А за это можно на десять лет загреметь. И вот теперь они у меня лежат, и я не знаю, что с ними делать!
В октябре 2007-го не разрезанный лист из десяти купюр с леди Ди и надписью «Banksy of England» (вместо «Bank of England») ушел с молотка на аукционе Bonhams за 24 тыс. фунтов.
В следующей серии спецпроекта мы расскажем, в кого еще из уличных художников Екатеринбурга стоит инвестировать прямо сейчас, чтобы обеспечить своих внуков на долгие годы; кто сегодня становится главным покупателем современного искусства и почему эти люди предпочитают скрывать свое увлечение; чем еще зарабатывают на жизнь уличные художники, когда заканчиваются деньги от частных и галерейных продаж, а также как мелкий бизнес и крупные федеральные компании научились продвигать свои услуги через стрит-арт.