Польский политолог Матеуш Пискорски — о том, как чувство протеста «породнило» правых и левых
Рост популярности и значения правых партий в Европе, безусловно, связан с последней миграционной волной. Даже те страны, которые пока еще не столкнулись с проблемой миграции с Ближнего Востока и из Северной Африки, а именно — страны Восточной и Центральной Европы, тоже испытывают некоторые опасения, что волна мигрантов может докатиться и до них.
На фоне этих страхов растет поддержка определенных крайне правых политических партий. Однако сегодня назвать их «правыми» можно с определенной натяжкой. На самом деле они претерпели определенную трансформацию.
Раньше крайне правые в Европе ассоциировались с определенными антикоммунистическими и антисоциалистическими движениями, даже с защитой свободного рынка, рыночных реформ, с выступлениями против налоговой системы, против системы социальной политики. Теперь это уже немного по-другому.
Такие партии, как «Национальный фронт» Марин Ле Пен во Франции или «Йоббик» Габора Воны в Венгрии, как известно, являются партиями националистического толка. Они подчеркивают, что выступают против любой иммиграции, заявляют, что являются евроскептиками. Безусловно, они выступают с резкой критикой Евросоюза и евробюрократии.
Но вместе с тем, особенно если рассмотреть «Йоббик», мы увидим, что у них довольно «левая» программа по вопросам социально-экономической политики. Они высказываются в поддержку довольно активной социальной политики государства. Поэтому на самом деле определить их крайне правыми в классическом понимании уже сложно. Поэтому, я думаю, правильнее было бы называть эти партии не крайне правыми, а, скорее, националистическими.
Безусловно, их поддержка растет в связи с миграцией, в связи с отсутствием доверия к институтам Евросоюза, но также и в связи с определенными недостатками в социально-экономической политике стран, в которых эти партии существуют.
Еще один интересный фактор. Если посмотреть на исследования, связанные с изучением электоральной базы этих партий, оказывается, что большая часть нынешнего электората «Национального фронта» во Франции — это бывшие сторонники Коммунистической партии Франции.
То же касается и других стран. Например, в Словакии только что проходили выборы, в которых довольно хороший результат показала крайне ксенофобская, националистическая партия «Народная партия — наша Словакия» Мариана Котлебы. Их электоральная база в большой степени — бывший электорат левых.
Но есть несколько примеров в Европе, когда все происходит наоборот. Например, электоральная база и граждане, поддерживающие Коммунистическую партию Чехии и Моравии, — это в большой степени бывшие избиратели Республиканской партии Чехии — крайне правой партии.
В европейских партийных системах это явление новое и довольно странное. Я бы сказал, что сейчас идет определенный идеологический синтез левых и крайне правых доктрин. В рамках этого синтеза возникают протестные движения, которые сложно определить в классических политологических категориях крайне левых и крайне правых.
Иными словами, наблюдается консолидация радикальных сил.
И здесь большую роль играет то, насколько сильно и ярко каждая партия выдвигает определенные лозунги. Это не классические идеологические лозунги в классических идеологических рамках, это протестные призывы. Но, как бы то ни было, поддержка этих партий будет расти на протяжении многих лет.
Во многих странах реакция истеблишмента на появление такого рода радикальных партий и движений заключается в желании реализации или хотя бы попытке использования их риторики и лозунгов. Так произошло в Дании, в определенной степени в Великобритании, где консерваторы Дэвида Кэмерона принимают определенные лозунги, связанные с референдумом по поводу выхода из ЕС, а ведь это тезисы партии британских евроскептиков UKIP Найджела Фаража.
Другой способ, которым истеблишмент может защититься от волны радикальных движений, — изменение избирательной системы. Здесь можем привести пример Франции. Очень давно, в 1980-е годы, стала стремительно набирать популярность партия «Национальный фронт». Тогда, во время президентства Франсуа Миттерана, в 1986 году была проведена реформа избирательного права. Она заключалась во внедрении мажоритарной системы. В результате, несмотря на то что «Национальный фронт» получил на выборах в национальное собрание Франции около 20%, в парламенте эта партия была представлена лишь тремя депутатами.
В Великобритании в силу существования мажоритарной избирательной системы и одномандатных округов у UKIP сейчас только одно депутатское кресло, хотя на выборах в Европарламент, где используется пропорциональная избирательная система, они получили лучший результат из всех политических партий Великобритании.
Таким образом, система и истеблишмент могут реагировать, либо перенимая часть лозунгов радикальных партий и движений, либо изменяя и модифицируя избирательные системы. Это два основных вида реакции.
Но если эти партии и эти лозунги не будут хоть как-то представлены в публичных дебатах, если не давать радикальным партиям возможности законным образом получать свою поддержку, играть свою роль в политических и партийных системах, последствия могут быть самыми серьезными.
Это может привести к росту уже тех группировок и форм политической деятельности, которые будут иметь чисто экстремистский и даже преступный характер. Подобный процесс мы сейчас наблюдаем в Германии. Опять появятся движения, которые будут действовать вне закона, использовать насилие как способ политической борьбы. Такая угроза, несомненно, существует, и ее нельзя сбрасывать со счетов.
Автор — директор Европейского центра геополитического анализа (Польша)
Все мнения >>