Финансовый обмудсмен прокомментировал последнюю встречу ОПЕК
С. АНДРЕЕВСКАЯ: К нам в студию сегодня пришёл Павел Медведев, финансовый омбудсмен, политик, экономист. Здравствуйте, Павел Олегович.
П. МЕДВЕДЕВ: Здравствуйте.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Давайте начнём с актуального. Несколько минут назад было срочное сообщение от Bloomberg: «ОПЕК установил квоты на добычу нефти на уровне 31,5 миллиона баррелей». До сегодняшнего дня было 30, всё-таки они повысили. Ждали, что сократят. И уже пошли новости даже с биржи. Доллар и евро двинулись вверх, тесня рубль после сообщения ОПЕК. Насколько это катастрофично?
П. МЕДВЕДЕВ: В краткосрочной перспективе это очень неприятно. В среднесрочной – это более-менее безразлично, потому что такое досадное событие на моей памяти произошло не первое. Мы когда-то прозевали кибернетическую революцию. Я твёрдо помню, как в газете «Правда» крупными буквами писали, что кибернетика – это выдумка буржуазии, с помощью которой она хочет исказить социалистическую революцию. Мы совсем недавно прозевали две революции в области энергии. Прозевали сланцевую революцию, ещё два года тому назад один очень большой газовый начальник говорил, что американцы нас обманывают по поводу сланцевого газа. Нет, там уже пробный танкер со сжиженным газом шёл в Европу. И мы прозевали зелёную революцию. В Европе очень быстро растёт производство нетрадиционной энергии – ветер и солнце. В Испании построить новый дом, такой, который не обеспечивает себя энергией полностью, нельзя, запрещено. Это значит, что через очень короткое время наш газ будет нужен в значительно меньшей мере.
Я не говорю о том, что, по-видимому, уже в начале будущего года американцы повезут свой газ в коммерческом масштабе в Европу. И оказывается, что их газ стоит практически столько же, сколько наш.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: По поводу сланцевой нефти говорят, что там всё-таки сворачивается производство.
П. МЕДВЕДЕВ: Когда низкая цена, они меньше бурят, это правда. Но они сидят в своих кабинетах, и смотрят в потолок. И думают, как бы им бурить подешевле. Ещё 10 лет сланцевая революция могла представляться такой же бессмысленной, как кибернетическая. Первый компьютер, который я видел, был совершенно бессмысленным. Быстрее было на бумажке посчитать, чем с этими компьютерами. Приблизительно так и сланцевая революция развивалась. Недавно был произведён расчёт. Их газ в европейском порту стоит почти столько же. Чуть-чуть дороже, чем наш газ, который идёт по трубе.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Ну и сколько лет им нужно для того, чтобы сланцевый газ заменил российский?
П. МЕДВЕДЕВ: Я думаю, что в перспективе пяти лет наш газ, конечно, не будет заменён, но он будет в значительной меньшей мере нужен. А, следовательно, его некому будет продать, и он подешевеет.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Россия прорабатывает для себя сейчас какие-то альтернативы?
П. МЕДВЕДЕВ: Это интересно бы узнать. Меня этот вопрос мучает уже очень давно. То, что она говорит об этом, это точно. В каждом Послании Президента очень чётко сформулированы задачи. Я слышал 21 Послание. В каждом Послании: «Всё будет хорошо».
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Что Вы выделили для себя во вчерашнем Послании? Какие задачи были поставлены?
П. МЕДВЕДЕВ: На 21 Послании, кажется, надо задуматься и ответить на Ваш вопрос очень честно: «Этот вопрос жесток и не справедлив». Он предполагает, что каждый год, 21 раз можно Посланием, которое очень ждут, открыть что-то совершенно нетривиальное. Но это же совершенно абсурдная мысль. Не возможно 21 раз подряд каждый год сказать что-то такое значимое, чтобы удивить мир. Я имел отношение к той самой Конституции, на основании которой мы живём. Я был членом Конституционного собрания. И когда какой-то очень прогрессивный и демократичный молодой человек придумал эту идею ежегодного президентского Послания, я засомневался.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: А почему?
П. МЕДВЕДЕВ: Потому что появилась мысль: что, они будут каждый год это сочинять? Ну, раз сочинят, два, три, ну пять.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: По капельке, по капельке, и наберётся.
П. МЕДВЕДЕВ: По капельке или это каждый год революционный взрыв? Подходят к депутату спрашивают: «Что вас сегодня поразило?» И депутат отвечает: «Вы знаете, так меня поразило президентское….» И так 21 раз. Невозможно поразиться 21 раз.
Я тогда ещё немного был вхож к Ельцину, хотя, кажется, надоел ему очень сильно. Я в конце 80-х был среди небольшой группы его советников. Мне кажется, что послание теперь начинает играть отрицательную роль в нашей жизни.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Для кого?
П. МЕДВЕДЕВ: Для нас всех. Я был знаком с Людмилой Пихоя. Она была очень хорошим спичрайтером Ельцина. И когда до очередного Послания оставалось чуть меньше полугода, бедная Люда и её сотрудники, руководители подразделений Кремлёвской администрации президента, были близки к нервному срыву. Потому что надо было думать, что сказать. И полгода вся администрация президента думает, что бы такое сказать в следующий раз. А потом полгода валерьянку пьют, чтобы прийти в себя. И кажется, что можно нанять бесконечную администрацию президента, чтобы одни постоянно думали над Посланием президента, другие решали содержательные вопросы. Это невозможно. Все думают о том, что надо сказать президенту, потому что это слишком важно. И мне кажется, что из-за того, что они заняты не тем, что надо сделать, а тем, как сказать, они пропускают всё важное. Я в лицо многих знаю. И сейчас, когда с Вами говорю, думаю об очень умных, острых людях, которые там работают. Прозевали дальнобойщиков. А ведь знают про Альенде. Вы-то, наверное, не знаете, но это был президент в Чили. И его свергли, а вместо него пришёл Пиночет. А кто его сверг? Дальнобойщики, которые забастовали, а в магазинах и так было не очень хорошо. И у нас не очень хорошо.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: У нас давно не очень хорошо.
П. МЕДВЕДЕВ: Вот именно. Зачем надо было сплачивать дальнобойщиков? Зачем надо было придумывать такую сложную схему чесания правой рукой левого уха? Эта кибернетическая схема, которая должна отслеживать движение этой огромной машины.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Согласитесь, что об этой схеме «Платон» уже давно говорили.
П. МЕДВЕДЕВ: И каждый год готовили Послание президента. Вместо того чтобы задуматься, что на самом деле можно почесать левой рукой левое ухо, и это будет очень просто. Огромные машины потребляют много горючего. Наложите копеечку дополнительного акциза на горючее, и большие машины заплатят больше, а «жигулёнок» — меньше. Жигулёнок тоже портит дорогу под собой.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Там посчитали, что фура – как 30–40 тысяч легковых автомобилей.
П. МЕДВЕДЕВ: Это неправильно посчитали. Откройте сегодня интернет – уже посчитали давление. Ведь давление на дорогу важно. Приблизительно в три раза больше давит на дорогу фура. А во сколько раз больше съедает горючего? Наложили бы дополнительный акциз. И все бы заплатили, ведь горючее дорожает. Люди ворчат, но всё-таки не очень замечают, что горючее дорожает. И подорожание горючего людей не сплачивает. Зачем сплотили водителей этих машин? Кому нужно это развлечение?
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Давайте, Вы сейчас расскажете Ваши акценты – то, что прозевали в Послании. И перейдём к важному сообщению о том, что бюджет всё-таки одобрили.
П. МЕДВЕДЕВ: По поводу Послания, моя главная мораль такая, что надо от этого отказываться. Надо работать каждый день, и тогда не будет этого хватания за сердце, когда к определённому дню надо что-то придумать и сказать. Не так циклично устроена жизнь.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: То есть, по-Вашему, не нужно определять этот курс?
П. МЕДВЕДЕВ: Нужно, каждый день. И президент это умеет, слава богу. Он же не закрывает рот в промежутках между Посланиями?
С. АНДРЕЕВСКАЯ: А слышат это каждый день? К этому событию хотелось бы готовиться. И Штаты все сидят, внимательно слушают.
П. МЕДВЕДЕВ: И потом спрашивают депутата: «Скажите, пожалуйста, что вас поразило?» И он вздыхает, и бедный не знает что сказать.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Но всё-таки, что Вы главное для себя в этом Послании услышали?
П. МЕДВЕДЕВ: Главное, что мне кажется, что этот жанр уже потерял актуальность. Я очень рад, что президент не сделал никаких резких движений в этом своём Послании. Но если бы Послание отменили, я был бы так же спокоен.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Накануне он сказал по поводу малого и среднего бизнеса, по поводу налогов. Да и вообще он говорил это не только вчера, он говорил и раньше: «Перестаньте трогать бизнес».
П. МЕДВЕДЕВ: Ловлю Вас на слове. Это говорится столько, сколько я себя помню. То есть Послание надо отменять. Про то, что бизнес «кошмарят», говорил предыдущий президент, этот президент. А Борис Титов объяснил, что произошло после того, как декриминализовали экономические преступления. Теперь сажают по более жёстким статьям. Теперь, если человека надо посадить, то ему приписывают создание преступной группы. Потом, правда, когда дочитываешь обвинительное заключение, убеждаешься в том, что вся группа состояла из него одного. Но ему от этого не легче, потому что его сажают по более жёсткой статье.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Но и это президент в Послании затронул. Он говорит, что надо что-то в этой системе менять.
П. МЕДВЕДЕВ: Ещё раз ловлю Вас на слове. В предыдущем Послании это тоже было сказано, Дмитрий Анатольевич Медведев это говорил, и на это прореагировал Борис Титов. Он объяснил, к каким последствиям это привело. Может быть, лучше было об этом не говорить?
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Я недавно читала в «Известиях» о Верховном Суде. Привели статистику и рассказали, что сейчас действительно сокращается число дел. И призывают к тому, чтобы не сажать людей, а переводить всё в административную область.
П. МЕДВЕДЕВ: Вы кому больше верите? Верховному Суду или Президенту нашей страны?
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Я верю Президенту и Верховному Суду.
П. МЕДВЕДЕВ: Но Президент же сказал, что было 200 тысяч дел за 2014 год. 200 тысяч человек потеряли бизнес.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Павел Алексеевич, я не к этому веду. Я говорю о том, что тенденция одна: Верховный Суд говорит, что нужно меньше сажать в тюрьму, президент говорит то же самое.
П. МЕДВЕДЕВ: То есть Вы хотите сказать, что Верховный Суд должен делать ежегодное послание?
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Нет, Вы сейчас всё привязываетесь к посланию. Я говорю к тому, что это направление правильное по-Вашему?
П. МЕДВЕДЕВ: Правильное.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Оно реализуется?
П. МЕДВЕДЕВ: Нет.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Будет реализовано?
П. МЕДВЕДЕВ: Не знаю, Президент в этом же своём выступлении сказал, что 200 тысяч в год разорённых бизнесов за последние 15 лет.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: А мы хотим экономику восстановить.
П. МЕДВЕДЕВ: Ну да, и тут же Президент говорит, что хорошо бы ещё вернуть капитал, который ушёл за границу. Какой капитал вернётся, если 200 тысяч бизнесов разоряются?
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Кто этому препятствует?
П. МЕДВЕДЕВ: Вот это вопрос. Мне кажется, что этому препятствует не очень рациональная организация управления. Так получилось. Хорошо это, или плохо, но управление очень «кремлецентрично». Так вот пусть те умные люди, быстрые в мыслях, которые тратят полжизни на подготовку Послания, займутся существенной работой. Честное слово, уверен, что они придумают, как так сделать, чтобы 200 тысяч бизнесменов не разорялось.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Что сейчас с кредитованием малого и среднего бизнеса? Насколько здесь сейчас возникают проблемы? Та политика, которую проводит Центробанк, идёт на пользу?
П. МЕДВЕДЕВ: Политика Центрального банка абсолютно вынужденная. Кстати, я начинал вспоминать про Альенде и Пиночета. Бедный Альенде пострадал потому, что у него не было такого крепкого Председателя Центрального Банка, как нашёл наш Президент. Хотя милая и хрупкая дама, но линию свою держит. Альенде не выдержал линию, он стал забрасывать экономику деньгами, и это, в конце концов, привело к забастовке водителей большегрузных машин. Потому что оказалось, что деньги ничего не стоят. Когда экономика находится в таком тяжёлом состоянии, приходится сдерживать выпуск денег. И Центральный банк, слава богу, эту линию держит.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: «Не думаете ли Вы, что в ежегодном Послании необходимо проанализировать прошлое Послание, и сделать выводы?» Вы об этом, наверное, и говорили.
П. МЕДВЕДЕВ: Об этом и говорил, лучше предыдущие 15 проанализировать.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: «Послание должно быть не рекомендацией, а обязательным к исполнению». Это возможно?
П. МЕДВЕДЕВ: Для того чтобы что-то было возможно, нужна процедура управления. Надо освободить тех людей, на которых лежит управленческая нагрузка от подготовки Послания. Пусть они работают над содержательными задачами.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Moody’s сегодня повысило прогноз с негативного до стабильного по суверенным облигациям России. Что это значит для страны?
П. МЕДВЕДЕВ: Это, безусловно, положительное явление. Это очень маленький шажок, но в нужном направлении. Безусловно, как говорят китайцы, длинный путь начинается с маленького шага. Это первый шаг, и я это приветствую и очень этому радуюсь. Надеюсь, что будут следующие шаги. Ещё раз должен выразить своё уважение нашему Центральному банку. В значительной мере благодаря твёрдости Набиуллиной этот результат получен.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Я так редко слышу похвалу в сторону Центрального банка и Эльвиры Набиуллиной. Вы знаете, сколько Ваших противников существует?
П. МЕДВЕДЕВ: Да, знаю, и упрекал Эльвиру Набиуллину несколько раз лично за то, что она не объясняет необходимость такой жёсткой позиции во время кризисов.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Почему не объясняет?
П. МЕДВЕДЕВ: У неё в сутках тоже 24 часа. Но, тем не менее, я думаю, можно было бы поручить своим сотрудникам быть более многословными. Она окончила экономический факультет Московского Университета, я знаю её с 17 лет, когда она была студенткой на факультете, на котором я преподавал. Но предполагать, что люди, которые не получили специального образования, могут понять, что слишком большое количество денег – это не благо, а беда, это довольно жестоко по отношению к людям. При советской власти никто не просил денег, все просили кирпичи, металл, и так далее. А теперь, когда входишь в магазин и видишь, что всё лежит на полках, то кажется, если есть деньги, то всё могу купить. Когда слишком много денег, ничего не купишь.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Слушатель просит Вас как друга Набиуллиной рассказать, в чём сакральный смысл заградительной ставки ЦБ. Любопытно послушать Ваше мнение.
П. МЕДВЕДЕВ: Если выпустить слишком много денег в экономику, которая более-менее рыночная, то эти деньги потекут туда, где выгоднее всего. В декабре прошлого года мы узнали, куда выгоднее всего: на валютный рынок. Правда, когда это говоришь, дирижисты – экономисты от слова «дирижировать» — говорят, что надо следить за тем, куда эти доллары потекут. Перевод этого «слежения» на русский язык состоит в том, что надо у каждого человека поставить милиционера, который будет в руках держать эти рубли, и говорить: «Ты что, доллары будешь покупать?» «Мне доллары нужны, я же самолёт JET-100 строю, а там 60% деталей иностранных. Мне обязательно надо рубли на доллары поменять, и купить эти иностранные детали». «Ну ладно, покупай доллары». Он покупает доллары, едет с ними в Европу, половину тратит на детали, а половину оставляет там. Прибегает милиционер: «Подожди, ты же обещал не так». И этот сумасшедший дом с каждым человеком, который может взять в руки деньги. Мы продолжим? Или всё-таки будем слушаться Набиуллину, которая этого не позволяет? Но не позволяет интегральным способом, а не с помощью милиционеров, которые следят за каждым рублём, а просто сдерживает поступление рублей в экономику.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Но здесь же страдают кредиты, как раз для малого и среднего бизнеса.
П. МЕДВЕДЕВ: Если серьёзного бизнесмена поймать за пуговицу и спросить: «Тебе нужен кредит?» Он ответит: «Ты знаешь, если я возьму кредит, я что-то сделаю. А ведь мне это надо будет продать. А кому я продам, если доходы упали на 11%?»
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Тогда это замкнутый круг. Тогда вообще никто ничего не должен делать, потому что нет денег.
П. МЕДВЕДЕВ: Это правда. Разрубить узел нельзя. Можно только очень постепенно его раскручивать. Путин очень прозрачно намекнул, каким образом: не лишать бизнеса 200 тысяч человек. Потому что если бы этих людей не лишили бизнеса, они бы что-то такое сделали, и обменяли бы то, что они сделали, на что-нибудь другое через деньги. А так 200 тысяч бизнесов, и в каждом по 50–100 человек, оказались безработными. И они ничего и не купят, если другие бизнесы не будут этого делать. И другие бизнесы не будут делать, и не будут брать кредиты. Вот он нам и объяснил, что надо делать: надо быть послушными.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Примем звонок. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Путин в прошлом году говорил, что у нас будет мораторий на налоги. Ничего этого не произошло, налоги растут. Можно ли в стране регулировать финансовые потоки в случае продажи 100% валюты Российской Федерации? То, что в своё время сделал Китай и то, что сделал Примаков 12 лет назад. На сегодняшний день все активы наших госструктур, начиная с Роснефти, уходят на приобретение активов иностранных государств. И ответьте ещё на один вопрос госпожи Набиуллиной. Как можно начинать бизнес, если предложения по кредиту от 15 до 20%? Когда сейчас прибыль от 5 до 7%.
П. МЕДВЕДЕВ: Я только что на эти вопросы ответил. Для Вас ещё раз отвечу. Сейчас ответственный бизнес не берёт кредиты вопреки общественному мнению, потому что только в прошлом году разорилось 200 тысяч средних и мелких бизнесов, где работают десятки людей в каждом. И они все оказались без зарплат. Поэтому они не придут, и не купят то, что будет произведено. Даже если оно будет произведено не за 15% кредит, а за 1,5%. У них денег нет. И пока мы не переломим в этом месте, все остальные разговоры о том, что злая Набиуллина денег не даёт, бессмысленны.
Теперь по поводу моратория на налоги. К огромному моему сожалению, Вы правы. Действительно, новые налоги вводятся «не мытьём, так катаньем». Я говорил про дальнобойщиков и новый налог. Его приходится брать оттого, что 200 тысяч бизнесов перестали платить налоги. Приходится с кого-то брать. Бюджет – уже 3% ВВП дефицит. А Путин сказал, что 5% нельзя. 3 — максимум. И он прав.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Моё мнение, что деньги надо пускать в экономику. Но пускать в экономику надо умным путём. Основная функция государства – прирост основных средств. Деньгами можно считать всё, что угодно – не только бумажки, а любой товар. Те же ботинки. Потому что на них тратится труд, время, материал. И можно теми же ботинками оценивать какие-то другие услуги. Поэтому государство должно выпускать денежную массу целенаправленно под какой-то проект с чётким государственным регулированием. Простой пример. Давайте будем поэтапно выпускать денежную массу под строительство АЭС. К завершению строительства АЭС у вас будет и конечный продукт, и денежная масса, которая обеспечивает монетизацию этого продукта. У Вас есть и деньги, и вещественное обеспечение. Фактически как акции.
П. МЕДВЕДЕВ: Я понял Ваш вопрос. Вы бизнесмен?
СЛУШАТЕЛЬ: Частично.
П. МЕДВЕДЕВ: А если я Вам сейчас дам 100 тысяч рублей, пойдёте купить доллары?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет.
П. МЕДВЕДЕВ: Вы такой благородный человек?
СЛУШАТЕЛЬ: Да нет, доллары – это бумажки.
П. МЕДВЕДЕВ: А рубли – это не бумажки?
СЛУШАТЕЛЬ: Рубли – тоже бумажки.
П. МЕДВЕДЕВ: Я сейчас расскажу Вам притчу про бумажки. Я был депутатом 22 года, и на излёте своей депутатской деятельности ко мне на приём пришла пожилая женщина, и выложила на стол несколько долларовых купюр небольшого номинала, самая большая была 20 долларов. Одна бумажка была выпущена в XIX веке. Эта женщина объяснила, откуда эти деньги. В 1937 году взяли её отца и расстреляли. А в руках у него при аресте почему-то был портфель, и в портфеле было несколько долларовых купюр. Эта женщин пришла ко мне с вопросом, обменяют ли ей эти доллары в Сбербанке по курсу на рубли или нет? И я вывернулся наизнанку, уговаривая её не нести в Сбербанк, а продать ценителям старины. Она поджала губки и сказала, что слышала обо мне очень хорошо, а теперь она понимает, что я подталкиваю её на нечестный поступок, а ей этого не нужно. И ушла, перестала с нами контактировать. Но мои помощники – очень ловкие и добрые люди. Они узнали, что она отнесла эти купюры в Сбербанк и обменяла по курсу. Какого года выпуска рубли ещё действительны? Рубли XIX века Вы можете обменять на доллары?
СЛУШАТЕЛЬ: Я не профессионал в этом.
П. МЕДВЕДЕВ: Доллары, выпущенные с первого дня существования Соединённых Штатов до сих пор можно обменять по курсу в Сбербанке, хотя конечно надо быть сумасшедшим, чтобы обменивать их по курсу. Но американцы эти бумажки никогда не предавали. Поэтому это не бумажки. Вы-то человек искренний, но подавляющее большинство, конечно же, понимают, что эти бумажки – не бумажки. И обменяет. А альтернатива всё-таки милиционер. А если Вы хотите строить атомную станцию, почему бы социализму не вернуться? Никакие рубли не нужны были, чтобы построить атомную электростанцию. Были такие люди, которые назывались «снабженцами», или «толкачами». У них была присказка: «Были бы фонды, а деньги найдутся». Вы не понимаете смысла этой присказки. Фонды – это право на получение кирпича, бетона, металла, и так далее. Деньги были вообще не нужны. И если Вы хотите канализировать деньги на строительство атомной электростанции, то зачем деньги? Высылайте туда бетон, кирпичи и металл – будет Вам электростанция.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Слушатель пишет: «Всё понятно, что нельзя печатать деньги и увеличивать денежную массу. У нас с товарищем своя фирма, и мы хотели взять кредит на пополнение склада, но процентная ставка нас просто развернула. А придало движение количество бумаги, необходимое для его получения.
П. МЕДВЕДЕВ: Дорогой слушатель. Вы мне просто подарок делаете. Ни в деньгах дело, а в бюрократии. Из вас душу вытряхнут прежде, чем по любой ставке предложат кредит. Вот с чем надо бороться. И я снова ссылаюсь на Путина, он это уже 25 раз сказал. В каждом Послании говорит.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: «Сколько можно поддерживать американскую экономику? Чем она ценнее нашей?» Америка свои доллары поддерживает и делает их настолько ценными. Да?
П. МЕДВЕДЕВ: Я сказал именно это. Что среднестатистический гражданин, который хочет сделать какое-то накопление, к огромному сожалению для меня, знает, что доллар всегда доллар. А рубль 10 лет.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: «Вы понимаете, что люди устали слышать, что для ЦБ невозможно. Зачем нам такой регулятор и такое правительство, которое ничего не может?» Павел Алексеевич, смотрите на дату купюры?
П. МЕДВЕДЕВ: Да, рубль у нас существует с 1997 года.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: 18 лет.
П. МЕДВЕДЕВ: Да. Набиуллина либо это знает, либо не знает. Если она не знает, и ведёт себя случайным образом, то я её поддерживать не могу. А если она понимает, в каких условиях она работает, если у неё трезвый ум и она по одёжке протягивает ножки, то она молодец.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Хочу поддержать человека, который звонил перед этим и общался с Вами. Вы намеренно увели его от мысли, которую он Вам нёс.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Очень долго нёс, давайте покороче.
СЛУШАТЕЛЬ: Он объяснял, что человек в бизнесе подразумевает не деньги, а товары. А Вы переводите всё на бумажки.
П. МЕДВЕДЕВ: Jet-100 – товар или не товар?
СЛУШАТЕЛЬ: Подождите, я договорю. Доллар в своё время всех кинул, когда отвязался от золотого запаса. Сейчас это действительно бумажка. Да, в неё верят, её поддерживают правительства большинства стран нашей планеты. Но это не значит, что так будет всегда. И может получиться так, что завтра этот доллар перестанет существовать. И что тогда? А нам нужен товар. Сейчас мы в своей стране хотим производить товар. Я говорю о том, что наша страна самодостаточна, мы можем производить всё.
П. МЕДВЕДЕВ: Ответьте мне на вопрос, Jet-100 – это товар или нет?
СЛУШАТЕЛЬ: Не товар это.
П. МЕДВЕДЕВ: А что товар?
СЛУШАТЕЛЬ: Товар – это то, что мы производим своими руками.
П. МЕДВЕДЕВ: Jet-100 мы своими руками производим и ещё и продаём. Недавно продали в Латинскую Америку, получили много миллионов долларов. Так Jet-100 не надо производить?
СЛУШАТЕЛЬ: Это продукт, который ещё будет доводиться до ума.
П. МЕДВЕДЕВ: Да он летает уже.
СЛУШАТЕЛЬ: Ну и хорошо, и пусть летает.
П. МЕДВЕДЕВ: Так надо производить Jet-100 или не надо?
СЛУШАТЕЛЬ: Делать надо.
П. МЕДВЕДЕВ: А 60% деталей иностранные, и альтернативы нет. Компьютеры мы делать не умеем.
СЛУШАТЕЛЬ: А вот я хочу для него производить товары нашего производства. Но у меня нет на это денег, а вы мне их не даёте.
П. МЕДВЕДЕВ: Подождите, но 40% производится, и эти самолёты летают.
СЛУШАТЕЛЬ: Хорошо, сейчас есть привязка на 60% зарубежных деталей. А я хочу отвязаться от этого. Я хочу производить эти 60% у себя в стране.
П. МЕДВЕДЕВ: Для того чтобы произвести, надо иметь много долларов, чтобы произвести точные станки, которых у нас нет.
СЛУШАТЕЛЬ: Мне не нужны доллары, я хочу рубли иметь.
П. МЕДВЕДЕВ: А точные станки Вы где возьмёте? Вы знаете, что до микрона надо теперь оттачивать деталь, чтобы мотор работал хорошо?
СЛУШАТЕЛЬ: У нас есть мозги, у нас есть студенты.
П. МЕДВЕДЕВ: Мозгами деталь не отточишь. Станок нужен.
СЛУШАТЕЛЬ: Мозгами производится станок.
П. МЕДВЕДЕВ: Как долго производится станок?
СЛУШАТЕЛЬ: Станок производится недолго. Если вы даёте на это деньги, то полгода.
П. МЕДВЕДЕВ: На чём вы произведёте этот станок?
СЛУШАТЕЛЬ: Станки производятся на оборудовании.
П. МЕДВЕДЕВ: А оборудование Вы где купите? У нас нет точного оборудования.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: «Я не поверю, что фермеры, получив доступный кредит, пойдут спекулировать на валютный рынок». Очень много сообщений именно по этому поводу. «Дайте мне 100 тысяч, я не побегу доллары покупать, а пущу их в бизнес».
П. МЕДВЕДЕВ: И вообще у Вас ни одного доллара нет?
С. АНДРЕЕВСКАЯ: У меня нет.
П. МЕДВЕДЕВ: Я не Вас спрашиваю, а этого человека, у которого свой бизнес. В декабре прошлого года население России состояло из россиян или нет? Выплеснулись рубли, и что произошло? Они же шли на валютный рынок.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Звонок от слушателя.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. У нас действительно нет экономики, она не здорова. У нас все заняты в непроизводительном труде – чиновники, экономисты, охранники, и все те, кто ничего не производят.
П. МЕДВЕДЕВ: Вы правы, против этого я не спорю.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Звонок от слушателя.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Скажите, пожалуйста, почему у нас не развивается мелкий бизнес и среднее производство, как это сделано, например, в США? У них самозанятых около 30%. Именно в мелком бизнесе.
П. МЕДВЕДЕВ: Вы слышали Послание президента или нет?
СЛУШАТЕЛЬ: Я слышал, но не могу понять, кто ставит препоны этому.
П. МЕДВЕДЕВ: Президент Вам объяснил, что 200 тысяч бизнесов разорили в прошлом году.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Но почему Вы всё сводите к этой цифре? Неужели в масштабах страны можно рассматривать эту цифру?
П. МЕДВЕДЕВ: Умножьте 200 тысяч на 15. Это 15 раз Послание президента. Вы думаете, что в предыдущий год было не так много?
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Здесь я с Вами не соглашусь. Я всю программу слушала Вас внимательно, и соглашалась со многим. Но что-то здесь не то.
П. МЕДВЕДЕВ: После того, как мы стали кошмарить бизнес, бизнесов стало разоряться больше.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Нет, мы и раньше кошмарили бизнес. А в последнее время есть какие-то послабления.
П. МЕДВЕДЕВ: И 200 тысяч разорили. Так Вы следите за своей логикой.
С. АНДРЕЕВСКАЯ: Мы не знаем, по каким причинам они разорились. 20% слушателей с Вами. Спасибо. Павел Медведев, финансовый омбудсмен, политик, экономист был у нас в эфире.